– А что это вы вещи собрали? –
обратил Нестеров внимание на чемодан.
– Да так, не хочу больше здесь
оставаться.
– Здорово! – сказал он, заметно
оживившись. – Я тоже вещи собрал. Больше уже не вернусь сюда. Теперь вся
работа в городе… – Похоже, он уже забыл о своем намерении не возвращаться
в милицию и открыть частное сыскное бюро, взяв Алену в боевые соратники. Ну и
ладно, не очень-то и хотелось… – Может быть, поедем сейчас, а? Я бы хотел
по пути все же завернуть к Катюше в Кстово. Может быть, удастся перехватить ее,
прежде чем она на работу уйдет?
– Раньше надо было, – сказала
Алена. – Девятый час!
– Ну, вдруг да повезет! А если опять
перехватить не удастся, придется ее повесткой вызывать. Только давайте поедем
сразу после завтрака. Тянуть не будем, да?
– Конечно! – с готовностью
согласилась Алена.
Однако «не тянуть» не получилось. Сначала
сходили на завтрак. Алена опять сидела одна за столом, и позавчерашняя
официантка, поклонница Вадима, посматривала на нее с такой неприязнью, как
будто Алена лично была виновна в том, что синеглазого красавца здесь больше нет
и никогда не будет… Ну что ж, в какой-то степени девушка была не столь уж
далека от истины! Потом Алена улаживала в администрации дела со своим отъездом.
Дежурила не Галина Ивановна (надо думать!), не миленькая Екатерина Денисовна, а
какая-то незнакомая администраторша, до которой все обстоятельства доходили
туго, туже некуда… В общем, на все это ушло около часа. Прорвавшись сквозь
причитания («Да почему же вы уезжаете, у нас так хорошо!») и угрозы («Ну, я
даже не знаю, сможете ли вы вернуть свои деньги!»), Алена наконец-то выбежала к
терпеливо ожидающему ее Нестерову, мысленно хватаясь за голову (часы показывали
уже половину десятого) и приготовившись извиняться.
Однако Нестеров, против ожидания, не метался,
как тигр в клетке, а стоял у входа в спорткомплекс и спокойно беседовал с
какой-то девушкой в легком спортивном костюме и черной косынке. Узкие темные
глаза девушки скользнули по Алене, на мгновение в них зажегся интерес, но тут
же снова погас, и девушка продолжала что-то говорить Нестерову. В руках у нее
был плотный конверт из крафт-бумаги, накрест оклеенный скотчем.
«Я ее где-то видела, эту девицу!» – подумала
Алена.
– Привет! – оживленно сказал кто-то
рядом. – Так вы, значит, в «Юбилейном» отдыхаете?
Алена повернула голову – вот те на, тот самый
парень, который отвозил ее вчера в Кстово, сборщик мусора! Правда, футболка на
нем теперь другая, без всяких там Эйфелевых башен, – с надписью «I love
you!» и веселой улыбающейся рожицей, – но у ворот стоит та самая усталая
от жизни «Хонда». А девушка – ну да, это его жена, ее узкие темные глаза Алена
запомнила. А что за конверт у нее в руках? Неужели кто-то выбросил из окна
автомобиля, а она привезла Нестерову, потому что знала, что он работает в
милиции…
Знала? Откуда? В газете о нем прочла?
Ох и глупа же ты, Алена Дмитриева! Ох и глупа!
А еще пеняла администраторше. Это не до нее – это до тебя туго доезжает? Можно
было еще вчера догадаться, кто она такая, темноглазая девушка. Тебе же
жаловался сборщик мусора, подвозивший до Кстова: «Жену с работы уволили,
говорят, временно, да кто их знает…»
Господи, ну почему все героини ее детективов
такие догадливые, с полпинка все понимают, а сама писательница… Парень же
сказал, что они живут на Тихоновской, и Катюша жила на Тихоновской, и ее тоже
уволили с работы – вернее, неожиданно отправили в административный отпуск…
Да, вот будет смешно, если сейчас она держит в
руках тот самый конверт, который тут все искали, сбивались с ног, –
конверт с бумагами Толикова! И уж совсем смешно будет, если окажется, что этот
конверт они с мужем подобрали на обочине федеральной автострады!
«А что? – подумала практичная
Алена. – Почему нет? Пуркуа бы и не па? Как поворот сюжета – вполне
годится!»
Она подошла поближе.
– Алена, вы знаете, кто это? –
повернулся к ней Нестеров. – Та самая Катюша Старикова, которую мы с вами
искали вчера и собирались искать сегодня.
– Я так и поняла, – сказала
Алена. – Как вы однажды сказали: мир зверски тесен! А это и есть бумаги
Толикова?
Немая сцена из «Ревизора» издала завистливый,
сдавленный стон…
– Они самые, – выдавил Нестеров, с
большим трудом обретая дар речи. – А как вы догадались?
– Только не говорите, что вы их нашли на
дороге! – игнорируя вопрос, обратилась Алена к Катюше.
– На какой дороге? – Нестеров
посмотрел, как на сумасшедшую, сначала на Алену, а потом и на Катюшу, которая
скупо улыбнулась:
– Хорошо, не скажу, что на дороге. Мы их
нигде не нашли и даже не искали. Мне их сам Юрий Дмитриевич передал. Ну, Юрий
Дмитриевич Толиков. Он их всегда с собой носил и, когда в бассейн шел, мне
отдавал вместе с ключами от номера. Мало ли кто может в шкафчик заглянуть, пока
отдыхающий купается, а у меня надежно!
«И правда, мало ли кто может заглянуть в
шкафчик, пока отдыхающая в бассейне купается…» – от всего сердца согласилась
Алена. Правда, согласилась мысленно. Не вслух.
– Ну вот, он оставил конверт и пошел
купаться, – сказала Катюша. – А потом обернулся и говорит: «Катюша, у
меня к тебе просьба: никому эти бумаги не отдавай. Никому! Ты хорошая девушка –
может, они тебе счастье принесут». – «Как это я могу кому-то ваши бумаги
отдать? – спрашиваю я его. – Сами же и заберете!» А он усмехнулся так
печально, кивнул и говорит: «Мне они больше не понадобятся!» И ушел. И нет его,
и нет. А как раз время было такое, с десяти часов, когда никто не ходит в бассейн…
«Да, очень удобное время», – вновь
согласилась Алена Дмитриева. И вновь мысленно, не вслух.
– И что-то мне тревожно стало, –
продолжала Катюша, – сама не знаю почему. Я уже и полотенца кастелянше
сдала, и вымыла пол в холле, в женской раздевалке и в душе. Постучала в мужскую
– никто не ответил. Вещи его на стуле лежат. Все аккуратно так, только
пузыречек валялся…
– Какой пузыречек? – хором спросили
Алена и Нестеров.
– Да обыкновенный, из-под настойки
наперстянки.
– Пустой?
– Пустой.
– Рядом с вещами Толикова валялся?
– Да нет, в душе на полу.
– И что вы с ним сделали?
