— Что вы хотите? — спросил он Джека неприязненным тоном. Джек повернулся к нему:
— Разве мы знакомы с вами? Грентом представился.
— Мы здесь не очень охотно принимаем журналистов, — сказал он. — Их у нас не любят.
Джек удивленно приподнял брови.
— Это интересно, — сказал он. — Даже очень, я бы сказал, оригинально… Просто не любите журналистов, да? А еще кому запрещен вход в ваш клуб? Дайте мне ваш «черный список», и держу пари, что я найду в нем и фликов, которых вы тоже не уважаете.
Грентом отстукал пальцами о стойку какую-то фривольную мелодию.
— Вы напрасно сердитесь, — равнодушно произнес он. — Я просто хотел вас предупредить на всякий случай. Для того, что бы вы это знали.
— Это ваша личная инициатива, или это отношение Мендетты? Лицо Грентома посуровело.
— Я не собираюсь хитрить, — спокойно сказал он. — Просто я вас предупредил, чтобы вы сюда больше не приходили, и все. Джек покачал головой.
— Ваш совет слишком многозначителен. Этот клуб, насколько я понимаю, — место публичное. На вашем месте я бы так категорично не настаивал. Маленькое резюме по этому поводу в нашей газете может принести много неприятностей вашему заведению.
— Конечно, — не стал спорить Грентом, — но я вам сказал только то, что вас не принуждают здесь появляться. Само собой разумеется, вы имеете такое же право приходить сюда, как и все остальные. Это лишь мое частное мнение, что здесь вы не очень желательны. Но, разумеется, я на этом не настаиваю.
— Значит, не настаиваете, но тем не менее советуете, — повторил Джек, отворачиваясь. — В таком случае, какой же я должен сделать вывод из вашего разговора со мной: либо вы меня хотите запугать, либо хотите, чтобы я залаял.
Грентом пожал плечами, посмотрел на часы и повернулся к бармену.
— Генри, пора закругляться, — и вышел из бара. Джек допил свое пиво, сделал приветственный жест бармену, который, казалось, не заметил его, и вышел в большой зал, где заметил Клема Роджерса, саксофониста оркестра, укладывающего в футляр свой инструмент. Они были довольно близко знакомы.
Ничего не сказав Клему, Джек повернулся и вышел из зала. Взяв в гардеробе свою шляпу, он минут десять фланировал по улице, поджидая Клема. Дождавшись, когда тот вышел, Джек пошел за ним. Лишь отойдя достаточно далеко от клуба, Джек нагнал Клема.
— Привет, Роджерс. Тебе не кажется, что нам следует пропустить по стаканчику?
Роджерс, не останавливаясь, отрицательно покачал головой.
— Я сегодня очень устал и предпочел бы пойти прямиком до собственной кровати, — ответил он. — Но опрокинуть один стаканчик — не такая уж большая нагрузка, а? Надеюсь, после этого стаканчика ты оставишь меня в покое?
Первый подвернувшийся им бар находился в подвале, и им пришлось спуститься вниз по ступенькам, чтобы войти в него.
В баре было почти пусто. Маленький толстый итальянец дремал за стойкой. Он с трудом поднял отяжелевшую голову и посмотрел на вошедших мутными глазами.
— Что будете пить. — спросил он, обмахивая привычным жестом тряпкой стойку.
— В такое время — только виски! — категорически заявил Джек и указал на столик в дальнем конце зала:
— Принесите нам туда целую бутылку. Это для того, чтобы лишний раз вас не беспокоить.
Они сели рядом. Но Роджерс упорно не хотел идти на контакт. Он демонстративно зевал и тер ладонями глаза.
— Черт возьми, что-то я раскис сегодня. Эта работа меня убивает. Как бы я хотел найти другую!
— Я не задержу тебя надолго, — сказал Джек, наливая виски в стаканы. — Но мне хотелось бы заручиться твоей поддержкой, если это окажется в твоих силах.
— Конечно, Джек, о чем разговор… Но в чем дело? — В какой помощи ты нуждаешься?
— Мне необходимо присмотреть за вашим клубом. У меня такое впечатление, что в нем проделываются нехорошие трюки. Я хотел бы это выяснить.
Сонные глаза Роджерса оживились.
— Я не совсем понимаю, что ты хочешь этим сказать.
— Только то, что сказал. Сам-то ты что думаешь о своем ящике?
— Его кто-нибудь собирается прикрыть? — с некоторой холодностью поинтересовался Роджерс.
— Не знаю как с закрытием, но, во всяком случае, вашему ящику грозят кое-какие неприятности. Слушай, старик, ты меня знаешь. Я совсем не хочу усложнять тебе жизнь и понимаю, что тебе нужно заботиться о своем заработке. Так вот, если ты мне поможешь, то и я постараюсь, чтобы ты ничего не проиграл.
— Каким образом?
— Ты согласился бы работать с Клифом Сонерс? Если тебя такой вариант устроит, я могу помочь тебе попасть в его оркестр.
Лицо Роджерса засияло.
— Джек, ты это серьезно?
Джек утвердительно кивнул головой.
— Знаешь, Джек, меня бы такой вариант очень устроил. У меня уже давно есть желание играть в его оркестре.
— Хорошо. Окажи мне услугу, и все остальное я возьму на себя. Расскажи мне все, что происходит в вашем клубе.
— Да ничего особенного, — пожал плечами Роджерс. — Клуб, как и все другие такие же клубы. Понятно, время от времени в нем случаются драки. Но ведь то же самое происходит и в других клубах. Кроме этого у нас никогда ничего значительного не происходило.
Джек казался разочарованным.
— Да-а, мне-то казалось, что ты знаешь больше.
— Если бы ты спросил меня о чем-то конкретном, может, я и смог бы тебе чем-то помочь, а так… — ответил Роджерс, допивая свое виски.
— И все-таки подумай, — настаивал Джек. — Хоть что-нибудь, что привлекло твое внимание, возбудило любопытство. Роджерс зевнул.
— Ничего, — сказал он, уставившись сонными глазами на бутылку виски. — Правда, был один пьянчужка, хотевший дней десять назад затеять драку с Грентомом, но его попросту вышибли из коробки. На этом все и кончилось.
— А чем ему насолил Грентом?
— Да я толком так и не понял. Джек сделал нетерпеливый жест.
— Расскажи все-таки…
— И рассказывать нечего. Это был тип, по виду напоминавший служащего конторы. Он хотел встретиться с Грентом. Мне показалось странным видеть его в таком клубе, как наш. Грентом вовсе не спешил появиться перед ним, и он начал орать что-то о своей сестре, о том, где она находится, еще о чем-то таком же. Но на него просто не обратили внимания. Потом его поколотили и выбросили из клуба. Больше он не показывался.
— А его сестра?
— Я думаю, что он ее где-то потерял и, по-видимому, думал, что Грентом знает, где она находится. К тому же он был пьян…
— Это было очень заметно?
