Волчица посмотрела на меня и торжествующе зарычала. С ее израненной пасти на врага стекала кровь – своя и чужая. Я вспомнил, как Олег перерезал горло сокейту, но повторить его действия не смог – к горлу вновь подкатила тошнота. Я отвернулся и подошел к окну.
Перед глазами появилось сообщение: «Ваша ловкость увеличена до четырнадцати единиц».
На площади дрались тролли. Их щупальца сплетались в безумном танце, сталкивались, рвали друг друга острыми когтями, из зубастых пастей раздавались крики и хрипение. Олег был справа. Я сразу его узнал. Светло-серое тело моего друга отличалось от старого, покрытого шрамами и наростами тела его противника – вожака троллей. Старик двигался медленнее, но в его движениях чувствовались опыт и сила воина, выигравшего не один бой на арене. По краям площади клубилась тьма. В ней изначальные тела троллей сливались с призрачными порождениями леса.
Мелькнула мысль, что я не повысил свой уровень владения мечом. Может быть, десятый, заработанный после сражения с Джереоном уровень, – последний? Возможно, битвы должны быть более сложными, чтобы подняться до одиннадцатого? Или я настолько сросся с игрой, что потерял способность видеть системные сообщения? Нет, я помню свое имя. Я рывком, лихорадочно поднял правый рукав, чтобы увидеть татуировку. Вот она. Мы в игре, если это не мое сумасшествие.
– Илва, – позвал я, оглянулся…
Волчица стояла над поверженным мною сокейтом. Из его разорванной шеи бил фонтан крови, орошая снег, словно здесь выросла целая колония красных водорослей. Илва превратилась в человека, шагнула ко мне, улыбнулась разорванным ртом и опустилась на колени. Прежде чем она упала, я успел ее подхватить, посадил на снег и прижал к себе. Рана от меча сокейта на ее правой щеке доходила едва ли не уха. Меховую куртку заливала кровь.
– Сейчас… сейчас, – я достал из кармана склянку со снадобьем лечения, открыл пробку и поднес ко рту Илвы.
Она принялась пить взахлеб, рубиновая жидкость стекала по ее подбородку на шею. Раны заживали, оставляя после себя лишь тонкие едва заметные шрамы. Потом исчезнут и они. Илва вновь улыбнулась. Это движение вызвало боль, и девушка поморщилась.
– Тебе говорили, что когда ты волчица, у тебя тоже голубые глаза, – сказал я и поцеловал ее в губы.
К моему удивлению, девушка ответила так же жадно, как до этого пила зелье лечения. Мы целовались, и я шептал ей на ухо:
– Гулльвейг.
– Я не Гулльвейг, – говорила она.
Ее губы были мягкими, как в ту ночь, когда за стенами моей хижины выл ветер.
Тролли дрались на площади. От их рева сотрясались стены, но я не хотел отпускать Волчицу, прижимал ее к себе.
Наконец я заставил себя посмотреть в окно. Бой переместился к краю площади, и противники находились невдалеке от нас. Вожак нависал над Олегом огромным бесформенным телом. Оторванное щупальце моего друга извивалось, разбрасывая снег, и оставляло на земле пузырящуюся слизь. Я почувствовал, как сжался Олег. Не от страха – мой друг никогда не отступает. Он сосредоточился, словно перед заклинанием огня, когда обращался к силе, сидящей внутри него, и нанес удар сразу несколькими щупальцами в грудь врага, сложив их вместе наподобие копья. Панцирь старого тролля с хрустом проломился, а потом раздался второй треск – это щупальца вышли из его спины. Мне показалось, что вместе с брызгами слизи выплеснулись языки пламени. Рев старого тролля затих, захлебнулся, его тело опрокинулось на землю, разбросав по сторонам вздрагивающие щупальца. Олег выпрямился во весь рост и заревел, провозглашая себя новым вожаком стаи. Темнота по краям площади заколыхалась.
– Теперь, – сказала Илва. – Второго случая может не представиться.
Я высунулся из окна и выплеснул на Олега содержимое склянки из темного стекла. Вой тролля перешел в хрипение, хрипение – в человеческий кашель. Олег стоял на площади – обнаженный, худой, раскинув в стороны руки. На обеих его ладонях горели волшебные огни. Тьма, ощетинившись щупальцами, клыками и скорпионьими хвостами сжималась, окружая моего друга. Олег попятился, оглянулся, и я увидел в его взгляде – растерянном и испуганном, оттенки торжества.
– Беги! – закричал я. – К нам, скорее!
Но Олег отвернулся, выпрямляя руки. По площади прокатилась огненная волна, разбрасывая тьму, разрывая ее на клочки раскаленным ветром. Лицо обожгло жаром. Оторванные щупальца пузырились, источая вонь уксуса и горелой плоти.
Олег запрыгнул в окно. Илва бросилась ему на шею. Саламандра радостно захихикала. Я сорвал с сокейта куртку и накинул Олегу на плечи.
– Быстрее, и штаны надень.
Олег окинул взглядом лежащие трупы.
– Да, натворили вы тут дел без меня.
Сквозь окно пролезло несколько щупалец, и я рубанул по ним мечом, заставляя убраться.
– Быстрее!
В стену ударили, с крыши посыпались пыль и мелкие камни. Олег натянул штаны сокейта, которые оказались ему коротки, и теперь снимал с другого мертвого врага сапоги. Илва пыталась ему помочь, но лишь суетилась и мешала.
– Трубку мою не находили? – спросил Олег.
– Нет!
Новый удар. Стена обрушилась, часть крыши обвалилась на появившегося тролля. Я взмахнул мечом, но мой удар не достиг цели – тролль отшатнулся, и я едва уклонился от его щупальца. Позади тролля ползло еще несколько врагов.
Мы побежали. Олег убегал вприпрыжку, в одном сапоге, держа второй левой рукой, и охал, когда наступал на острые камни. В правой руке он сжимал меч сокейта – короткий кривой клинок, больше похожий на оружие варвара из пустыни Саргары, чем на клинок карликов.
– Куда бежим? – спросил Олег.
– К реке!
Впереди показался провал. Ветви деревьев качались от ветра. В вихрях из пыли и снега несколько фигур троллей обретали плоть. Нас не выпустят из Железного леса живыми.
– Туда! – указал я на каменную лестницу, ведущую во тьму провала.
– А саламандра? – спросил Олег.
Огненная ящерица не успевала за нами. Она бежала изо всех сил, но осталась позади, там, где ползли, сгибая деревья, несколько огромных троллей. Их щупальца шевелились, и казалось, что нас преследует стая гигантских змей. Олег остановился, на его руке начал вспухать огненный шар.
– Брось! – вскрикнул я.
На сей раз Олег послушался и нырнул во тьму следом за нами. Мы запрыгнули в лодки: я в одну, Олег и Илва – во вторую. Звякнули мечи, перерубая цепи, которыми лодки были привязаны к каменному причалу. Мы оттолкнулись веслами, и нас поглотил темный грот с журчащей водой.
Возникло сообщение: «Ваш интеллект повышен до одиннадцати единиц».
Где-то позади раздалось негромкое «плюх» и шипение, словно в воду упал уголек – следом за нами прыгнула в Гьелль саламандра.
* * *
С потолка пещеры свешивались сосульки сталактитов и светящиеся нити подземных ловцов. Иногда нити опускались так низко, что я видел, как бьются прилипшие к ним комары. Мошкара летела к горящему на ладони Олега огню, чтобы погибнуть в его пламени и уступить место таким же несметным крылатым полчищам.
