– Так в чем проблема? – спросил он.
– В комнате есть телекамера, Джуди показала на плане, где она находится. Постоянно вращается на шарнире, обозревая всю комнату. Я уже думал: можно не попасть под нее, опустившись на четвереньки. Но в любом случае нужно открыть дверь, а это обязательно заметит дежурный, даже если не увидит, как я войду. Открыть и закрыть за собой дверь я сумею за несколько секунд, но все равно могут засечь. Экраны наблюдения размещены в полицейском участке. Один дежурный следит за всеми экранами сразу. Заметив на одном из них что-либо подозрительное, он тут же нажимает кнопку, и на место происшествия немедленно выезжает патрульная машина.
– Бог с ней, с системой, – подал голос Джой. – Как я должен войти в дело?
– Ты притворишься диверсантом.
– Кем?
– Знаешь мемориал Кеннеди?
– Да, но при чем здесь он?
– Однажды какой-то шутник залил его краской, и с тех пор мемориал поставлен на охрану. Мэрия заботится о мемориале, он ей недешево обошелся. Ты сделаешь вид, что хочешь повредить мемориал, разумеется, на самом деле этого делать не будешь. Завидев тебя около мемориала, дежурный на время отвлечется от других экранов. Пока он будет следить за тобой и раздумывать, не вызвать ли патрульную машину, я могу войти в комнату, взять марки и выйти обратно.
Уинн победно посмотрел на Эллиота:
– Ну, как?
– Идея неплохая, только надо тщательно выверить время.
– А что будет со мной, если полицейские схватят меня? – спросил Джой неуверенно.
– Ничего. Об этом можешь не беспокоиться, – мягко ответил Эллиот. – Твоя версия, как я ее вижу: ты в отпуске, большой поклонник Кеннеди, немного выпил и зашел поклониться его памяти. У тебя будет с собой бутылка виски, которую ты как будто бы захочешь положить к подножию мемориала. Они отпустят тебя, как только убедятся, что ты безвреден. Да… пожалуй, должно сработать.
Уинн с довольным видом откинулся на спинку стула.
– Все ясно? – спросил он. – Теперь очередь за вами. Дайте мне номер ящика, и я достану марки.
– Не хватает лишь одной детали, – спокойно возразил Эллиот. – Джуди назвала тебе имя покупателя?
Уинн помрачнел.
– Пока нет. Но как только марки будут у меня, скажет.
– Ты ей доверяешь?
– О чем ты?
– Может сказать любое имя, не так ли?
– Ты что, считаешь меня круглым идиотом? За тысячу она согласилась отдать письмо, которое покупатель прислал старику.
– А если он уже не захочет купить?
– Ну тебя к черту! Если не захочет, продадим Кендрику. Конечно, столько не получим, но уж кое-что обязательно.
Эллиот согласился с Уинном.
На следующее утро, когда все завтракали, Джой достал из ящика и принес письмо, адресованное Синди.
Все как зачарованные смотрели на аккуратный почерк на конверте.
– Вот и оно, – сказал Эллиот. – Ну-ка, Синди, открой.
Синди затрясла головой:
– Открой лучше ты, Дон.
Эллиот вскрыл конверт, вынул лист бумаги, прочитал несколько отпечатанных там строк, и глаза его возбужденно сверкнули.
– Сработало! Ларримор примет тебя завтра утром, в одиннадцать. – Он бросил письмо на стол.
Когда все его прочитали, Уинн изрек:
– Ну, теперь вся надежда на тебя, детка. Ради Бога, не упусти этот шанс.
– Не упустит. – Эллиот улыбнулся Синди. – Но ты должна выглядеть соответственно. Купи простенькое ситцевое платье, держись скромно, уложи волосы. Ты небогата, дед что-то оставил, а ты надеешься, что там целое состояние.
Широко раскрыв глаза, Синди внимательно его слушала.
– Это не пугает тебя? – спросил Эллиот.
– Нет… Но вдруг у него не будет с собой книжки.
– Да она всегда при нем, – вмешался Уинн, – Джуди клянется в этом.
– Тогда я смогу достать ее, но успею ли в нее заглянуть? Он может не оставить меня одну.
– Да, – кивнул Эллиот, – это, конечно, риск. Посмотрим, что можно придумать. – Он на мгновение задумался. – Может быть, мне позвонить ему в это время по телефону? Он подойдет к нему, а ты заглянешь в книжку?
– Но вдруг я еще не успею ее вытащить, а ты уже позвонишь? Как ты будешь знать, что она у меня?
– Да, ты права. – Он потянулся к сигаретам, обдумывая что-то, и вдруг щелкнул пальцами. – Передатчик, ну, портативная рация, по которой можно переговариваться на расстоянии. Джой купит маленькую, но достаточно мощную рацию, и Синди положит ее в сумку. Я буду ждать с такой же здесь. – Он посмотрел на Синди: – Все, что ты должна делать, это открыть сумку и сказать в нее: «О'кей». Я сразу же позвоню Ларримору.
– Подходит, – кивнул Уинн. – Поехали, Джой, я отвезу тебя в магазин.
Когда они ушли, Эллиот сказал Синди:
– Если узнаешь номер ящика, Синди, не говори Уинну, он может выкинуть любой финт. Украдет марки у Ларримора, договорится с Джуди и оставит нас ни с чем.
– Но как же тогда достать марки?
– Остается только одно, – сказал Эллиот. – Я пойду с ним. Сам возьму марки и продавать их тоже буду я. Не знаешь, где он держит пистолет?
Синди широко раскрыла глаза:
– Нет.
– Где-нибудь в его комнате. – Эллиот встал и прошел в маленькую спальню Уинна, нашел пистолет и разрядил его. Поискал еще и обнаружил коробку с патронами. – Я спрячу это, – сказал он Синди, которая стояла в дверях, наблюдая за его действиями. – Мне кажется, он, не задумываясь, перестреляет нас, если решит, что ему это выгодно.
– Дон, не связывайся с Уинном, – умоляюще попросила Синди. – Вдруг вас поймают?
– Другого выхода нет. – Эллиот вдруг усмехнулся. – И, знаешь, кроме того, я впервые почувствовал, что жизнь не так уж скучна.
На следующее утро, когда стрелки часов медленно двигались к одиннадцати, трое мужчин сидели за столом в гостиной. Перед Эллиотом стоял телефон, рядом лежала рация.
Рано утром Синди прогулялась до дома Ларримора и обратно, засекла время в пути и опробовала свою рацию. Репетиция прошла без замечаний.
Эту прогулку наблюдал Орсон, который также услышал, как голос девушки произнес: «О'кей», – а голос Эллиота ответил: «Слышу тебя».
Орсон сразу насторожился.
– Они что-то замышляют, – бросил он Фэю, который варил кофе. – Пожалуй, надо сказать старику.
– Он будет просто в восторге, что ты так рано его разбудил.
Но Орсон все-таки позвонил Лессингу и доложил о том, что видел и слышал.
«Думаю, предпримут что-то сегодня ночью, подождав, когда Ларримор ляжет спать, а ложится он поздно, – решил Лессинг. – Пошлю ребят часов в десять вечера, возьмут их, когда будут выходить».
