Джек Лессинг вернулся в свою контору. Хольц только что поставил перед ним ультиматум: найти Эллиота или потерять работу у Радница. Так как Радниц приносил ему несколько десятков тысяч в год, Лессинг, естественно, обеспокоился. Тем более что десять его людей все еще не могли отыскать след Эллиота.
– Сделай все возможное и невозможное, – напутствовал его Хольц. – Эллиота надо найти, и очень быстро. Известно, что он в городе и, может быть, попытается войти в контакт с Паулем Ларримором, филателистом. Эллиот должен всем и всюду, поэтому нечего его ждать в известных местах, где он бывал раньше. Забился, по-видимому, в какую-то щель, ищите его «альфу», номер автомобиля у вас есть.
Лессинг бросил на розыск еще двадцать человек, срочно вызванных из Майами и Джексонвилла. Им было дано задание обыскать все отели. Затем Лессинг вызвал двух своих лучших детективов, Гарри Орсона и Фэя Маклина. Сорокалетний, крепкого сложения Орсон славился необыкновенной выдержкой и бульдожьей хваткой. Незаметный, легко смешивающийся с толпой, он считался идеальным охотником. Фэй Маклин, чуть помоложе, маленький, юркий, как мышка, обладал способностью находиться там, где было необходимо в этот момент, оставаясь при этом как бы невидимым.
– Есть идея, что Эллиот попытается связаться с Ларримором. – Причину он объяснять не стал. – Вот полное досье на Ларримора. Рядом с его домом стоит пустая вилла, вы двое разместитесь там и будете вести наблюдение. Мне нужен полный отчет, кто и когда приходил к нему. Эллиот, как бывший актер, может придумать какой-нибудь трюк, например загримироваться, поэтому будьте внимательны. В помощь даю еще двоих.
Часом позже Орсон и Маклин разместились в пустой вилле, откуда прекрасно просматривались ворота, сад и входная дверь дома Ларримора. Они вооружились сильным полевым биноклем и портативной рацией. Привезли также складные стулья и пакет с едой.
Сколько придется ждать, они не знали, но терпения им было не занимать. В конце дороги еще двое сидели в машине и тоже ждали.
Дважды к дому подъезжали автомобили, привозили продукты.
Около полудня Орсон увидел, как из дома вышла Джуди, влезла в побитый «остин» и выехала из ворот. Ожидающие в машине детективы засекли ее. На перекрестке ей пришлось остановиться на красный свет.
– Дочка Ларримора, – передал им Орсон, – следуй за ней, Фред. Я пришлю тебе замену.
– Уже сделано, – отозвался Фред.
Полчаса спустя он передал, что Джуди на пляже «Плаза» в окружении длинноволосых хиппи. Что ему делать дальше?
– Оставайся при ней, – распорядился Орсон. – Веди наблюдение и держи с нами связь.
В три часа дня Орсон позвонил Лессингу:
– Пока ничего. Эллиот не появляется. Дочка Ларримора под наблюдением проводит день на пляже «Плаза».
Лессинг выругался, сказал, что пришлет замену Фреду, и потом доложил Хольцу…
Барни прервал рассказ, собираясь с мыслями, взял последнюю сосиску, задумчиво оглядел ее и отправил в рот.
– Эти сосиски поднимут и мертвого. Вы просто не представляете, мистер, сколько вы теряете.
Я ответил, что мертвых лучше не поднимать, пусть себе лежат с миром.
– Пожалуй, верно. – Барни допил пиво, вздохнул и продолжил рассказ: – Джой купил альбом, полный старых дешевых марок, и в него же Эллиот поместил отдельно купленные четыре марки, которые стоили четыреста долларов.
Синди переписала письмо и отправила его Ларримору.
Оставалось только ждать.
Но у Уинна были дела, он встречался на следующий вечер с Джуди.
Если операция у Синди пройдет удачно и они узнают, где лежат марки, думал он, ему придется быстро шевелить мозгами.
Уинн подозревал, что Эллиот не выкладывает все карты, да и Джуди беспокоила его ненадежностью, могла предать в любой момент.
Составлять планы операций ему не под силу, это он прекрасно понимал, но уж очень хотелось наложить лапу на миллион.
Эллиот сказал, что ответ от Ларримора придет через неделю, не раньше, если придет вообще. Оставалось запастись терпением и ждать.
Терпением Уинн никогда не отличался, поэтому он метался по побережью, то заходя в бары, то плавая и загорая.
У них состоялся разговор с Синди, которого, кстати, он ждал. Ее извинения и отказ выйти за него замуж не огорчили его. Он улыбнулся ей и пожал плечами:
– Хорошо, детка, если ты этого хочешь… Может, ты и права. Но учти, таким путем ты никогда не будешь иметь детей. – Уинн так всегда разговаривал с женщинами: никакой снисходительности…
Тут Барни скорчил гримасу.
– Я-то верю, что к женщинам надо быть снисходительным, не так ли, мистер Кэмбелл?
Я ответил, что это само собой разумеется, хотя и женщины встречаются разные.
Мое последнее замечание Барни пропустил мимо ушей.
– И вот однажды вечером Синди и Эллиот оказались одни в саду. Джой прилип к телевизору в доме, он смотрел все подряд. Парочка сидела рядом, светила луна, пахло жасмином, доносился приглушенный шум моря.
В обществе Синди Эллиот чувствовал себя умиротворенно и спокойно. С ней он мог подолгу молчать, не чувствуя неловкости, она не требовала, чтобы ее развлекали ничего не значащей болтовней.
– Послушай, Синди, я хочу спросить тебя об Уинне, – внезапно сказал он. – Ты говорила, что вы собираетесь пожениться.
– Говорила. – Синди задумчиво смотрела на луну. – Но я передумала и сказала ему об этом. Мне показалось, он был рад.
– А ты?
– Конечно. – Она пожала плечами. – Он казался мне таким великолепным, уверенным в себе. Раньше я не встречала таких. Но сейчас…
– Ты доверяешь ему, Синди?
Она насторожилась:
– Что вы имеете в виду?
– Видишь ли, Синди, вся эта ситуация необычна для меня, я имею в виду наш заговор четырех. Я чувствую, что могу доверять тебе и твоему отцу, но не Уинну.
– Мы с папой уже говорили об этом. Мы ему тоже не доверяем, но ведь без него не обойтись.
– Но и без нас он тоже ничего не сделает.
– Папа считает, что вы сможете держать Уинна в руках.
– Как трогательно. – Эллиот повернулся к ней и взял за руку. – Ладно, там увидим. Ведь вам с отцом очень нужны деньги, правда?
Сердце у Синди так колотилось, что она едва могла дышать. Осторожное прикосновение Эллиота перевернуло ее душу.
– Не знаю. Папа что-нибудь придумает. – Она высвободила руку и встала. – Пойду посмотрю, что он там делает, он не любит, когда я оставляю его надолго.
– Синди!
Она остановилась, глядя на него, лицо ее пылало.
– Забудем о нем. Пошли поплаваем. – Он внимательно смотрел на нее. – Хочу показать тебе свою оловянную ступню.
