Подал голос мобильник журналиста – заполошный голос завопил: «Ай лав ю, бэйби!» Добродеев пошлепал себя по карманам, вытащил телефон.
–Да! Привет, Боря! Слушаю! – закричал он энергично. – Давай!
Он слушал молча, и Монах видел, как меняется его лицо. Брови полезли кверху, рот принял форму буквы «о». Под занавес он запустил свободную пятерню в волосы и подергал, приходя в себя…
–Ты… серьезно? – только и спросил он и снова надолго замолчал. Дослушал, отключился и уставился на Монаха шальным взглядом: – Олег, арестована Кира Жаркова!
–Кто звонил?
–Мой источник. Говорит, дамочка зарезала любовника. Я прекрасно ее знаю! И мужа знал, солидная был фигура. Разбился на «Бумере», летел под двести. Бабник был фантастический! Лет пять уже. Убила любовника! Кира! Жизнь становится интереснее с каждым днем. Любовник – совсем молодой парень…
–Любовника зовут Кирилл, – перебил Монах.
–Откуда ты… – вытаращил глаза Добродеев. – Ты что, знаком с ним?
–Леша, Кира и «Черный фарфор» – одно и то же.
–Кира? В каком смысле?!
–Это ее детище. А Кирилл был телохранителем. Попросту – вышибалой. И ее любовником. Он ее бросил примерно месяц назад.
–Кира – девушка по вызову?! – Добродеев был потрясен. – Монах, ты уверен?
–Она организатор клуба. Или как это сейчас называется… администратор, кажется?
–Это же бомба! – вскричал Добродеев. – Вброс дерьма на вентилятор! Кто в теме? Громов знает?
–Все клиенты в курсе.
–А Добродеев ни сном ни духом! – Журналист потрясенно всплеснул руками. – Вот сволочи! А еще друзья называются! А ты откуда знаешь?
–Кира обратилась ко мне пару недель назад, попросила о помощи. Рассказала об убийстве Ирины и нападении на Лину. И о «Черном фарфоре».
–Почему к тебе?
–Наткнулась на мой сайт и позвонила… – Отвечая на взгляд журналиста, добавил: – Я полгода назад сотворил страничку под названием «Бюро случайных находок». Настроение накатило – любовь к ближнему, альтруизм, обещание помощь в трудных ситуациях… всякая слюнявая ерунда, одним словом.
–Подожди, Христофорыч. Ты кто? – Добродеев смотрел на Монаха круглыми, полными любопытства глазами.
Монах рассмеялся.
–Если я скажу, что я волхв, ты поверишь?
–Ну… что-то в тебе есть этакое. Волхв – это ясновидящий?
–Вроде. Скорее, ясночувствующий.
–То есть ты чувствуешь… что?
–Нутро человека. Иногда это несложно, а иногда очень сложно, на уровне подсознания… если клиент шифруется. Или хороший актер, или психопат. Между прочим, около семи процентов преступников проходят полиграф без сучка и задоринки. Ты в это не веришь, поэтому объяснять не буду.
–Интересно, какое же у меня нутро? – ухмыльнувшись, спросил журналист.
–Сам напросился. Изволь. – Монах окинул журналиста оценивающим взглядом. – Рубаха-парень, душа нараспашку – что в известной степени игра и притворство; себе на уме; болтаешь, чтобы не сказать лишнее; наблюдателен; остер разумом; добродушен и не жаден; любишь играть на публику; азартен, готов влезть в любую авантюру в погоне за удачным материалом. – Он помолчал и добавил: – Честен… в разумных пределах. Еще?
–Однако… – ошеломленно пробормотал журналист. – А почему «в разумных пределах»?
–Потому что запросто врешь, сплетничаешь и, кроме того, изменяешь супруге. Но это есть нормально, Леша. Абсолютная честность – та же патология. Кстати, знаешь, какая разница между моралью и этикой?
–Ну ты даешь… – Похоже, журналист лишился дара речи, что случалось с ним крайне редко. – Больше не нужно, спасибо. Какая? Разница то есть.
–Мораль – в том, чтобы не изменять жене, а этика в том, чтобы не признаваться. Это шутка, – добавил он на всякий случай, видя, что журналист все еще не пришел в себя. – Ты спросил, я ответил. Я вижу человека «наскрозь», Леша. И кое-что могу. Разобраться в ситуации, проанализировать, другими словами – поймать волну. Убийствами, правда, я еще не занимался. Кире нужна была поддержка, ей нужно было выговориться, и я подставил плечо…
–И она тебе поверила? И с ходу все рассказала? Про тайный клуб, про девушек по вызову, про свой сомнительный бизнес, мягко говоря?
–У меня внешность, внушающая доверие, Леша. Люди, как правило, мне верят. Ты же пошел со мной на сомнительное ночное дело, хоть и видел меня впервые.
–Пошел… – словно бы удивился Добродеев. – Но все-таки… почему ты ничего мне не сказал? – В голосе его прозвучала обида.
–Это была не моя тайна, Леша. Теперь ты все знаешь. Кирилл был ее любовником, он ее бросил… То есть все сразу на нее свалилось.
–Ты говорил про разбитые окна, о том, что убийства провоцируют новые убийства, – вспомнил журналист. – Похоже, ты прав, Христофорыч. Слушай, а та женщина, которую видела бабулька около цветочного магазина, – это не Кира случайно?
Монах не ответил.
–Так что же это у нас получается… – принялся рассуждать журналист. – Убийства девушек, убийство вышибалы, арест Киры. Что это, Христофорыч?
–Лавина, разбитые стекла… Не знаю, Леша. Когда это случилось?
–Вчера. Его обнаружили сегодня, в восемь утра.
–Кто?
–Его подруга. С ней была истерика, она бросилась звонить соседям, стала кричать.
–Лина Кручек?
–Кажется. Это та девушка, на которую напали? – догадался Добродеев. – Лина!
–Она самая.
–Ты думаешь, все убийства связаны?
–Не знаю, Леша. Не вижу пока как. Но не исключаю такой возможности. Я видел Киру вчера вечером, она была совсем плохая. Я думал, это после допроса у твоего друга Пояркова.
–Он знает? – поразился журналист. – Мне никто не сказал!
–Во-первых, он узнал об этом только вчера, во-вторых – солидные люди замешаны. Я даже не уверен, что результаты следствия станут достоянием широкой общественности. Наша публика хоть и привыкла к грязи и скандалам и ее ничем не прошибешь, но тут замешаны известные лица. Взять хотя бы Громова или еще одного, моего бывшего коллегу, борца за моральную чистоту. Да и чиновники из верхних эшелонов… Это бомба, Лео. Посмотрим. Узнай по своим каналам, можно ли с ней повидаться. Я хотел бы узнать подробности… от нее. Так и быть, скажу еще кое-что, – добавил Монах и, увидев, как загорелись глаза Добродеева, сказал: – Но имей в виду, пока не для прессы! – Добродеев с готовностью кивнул. – Кире пообещали, что убийства прекратятся, если она заплатит пятьдесят тысяч долларов.
–Во как! Она заплатила?
–Заплатила. После этого он убил девушку из цветочного магазина.
–Сволочь! – с чувством произнес журналист. – Никому сегодня нельзя верить!
