Они доели яичницу, допили пиво, и Монах распрощался с гостеприимным хозяином. Ему предстояло проверить некую осенившую его мыслишку, и он не хотел терять времени.
Он прикинул, как добраться до района, где жила Лина Кручек, – получилось, недалеко, и он, сунув руки в карманы своей видавшей виды дубленки, неторопливо зашагал в ту сторону. «Заодно и проветримся, – сказал он себе, – и подумаем. И подышим свежим воздухом».
Он покрутился во дворе, дождался мальчика с собакой и нырнул за ним в подъезд, где проживала Лина. Поднялся на третий этаж и прислушался. В подъезде было тихо. Монах присел на корточки перед дверью ее квартиры, достал из кармана фонарик и принялся изучать замочную скважину. Через пару он минут удовлетворенно хмыкнул и, кряхтя, поднялся.
–Мне теперь нужна еще одна маленькая деталь, еще один штришок, – бормотал он, спускаясь по лестнице. – Еще одно действо, и еще один кусочек мозаики… возможно, два, и тогда можно считать, произошел некоторый сдвиг с мертвой точки. Другими словами, стадия накопления информации плавно переходит в стадию осмысления, и… теперь посмотрим, кто кого.
Глава 18
Игра. Начало
Писатель сказал: «Что-то брезжит, читанное раньше или виденное, про невесту в цветах, что-то было, мол…» У Монаха тоже брезжило, но, в отличие от писателя, он точно знал, где он это видел.
Он отоварился продуктами в гастрономе и отправился домой. Квартира Киры встретила его тишиной и темнотой. Монах включил свет, разделся, занес на кухню продукты. Подошел к двери Кириной спальни, постучал. Не дождавшись ответа, приоткрыл дверь и, полный любопытства, заглянул. Спальня была пуста, Киры там не было. Монах включил свет и с интересом огляделся. Громадная, светлого дерева кровать под атласным желтым, в бледно-розовых цветах покрывалом, торшер с большим желтым абажуром, несколько маленьких бежево-зеленых ковриков на полу, на окне матовые оливковые шторы с поперечной золотистой ниткой, над изголовьем небольшой гобелен со сценой сбора винограда. На комоде – три фарфоровые фигурки танцующих женщин – гибких, тонких, нежно-пастельных.
Комната в золотисто-оливковых тонах оставляла впечатление дорогой безделушки, лакированной шкатулки с драгоценными мелочами, и Монах подумал, что спальня Киры удивительно гармонирует с ней… Звук открываемой входной двери заставил его вздрогнуть. Монах мигом выключил свет, закрыл дверь и помчался на кухню. Когда Кира заглянула туда, Монах чистил картошку – приятная глазу мирная картинка.
–Сейчас будем ужинать, – сказал Монах. – У вас все в порядке? Как Поярков?
–Нормально… – ответила Кира. – Я не хочу, пойду прилягу. Спасибо.
Монах пригляделся – выглядела она неважно. Растрепанные волосы… он заметил крошечный желтый листок в ее волосах, – измученное лицо, синяки под глазами… и шутка о том, что не так страшен черт, как его малюют, застыла у него на губах. Пытали ее там, что ли?
–Хотите чаю? Или кофе?
–Ничего не нужно, спасибо, Олег. Я пойду…
Озадаченный Монах остался один. Что-то случилось. Он дочистил картошку, нарезал крупными ломтями на сковородку; достал еще одну, аккуратно разложил на ней две здоровенные отбивные, круто посолил. Налил пива в стакан и задумался. Что же все-таки у нее случилось? Хотя – разве непонятно? Допрос – бизнес не для слабонервных, да еще и чувство вины за то, что тянула так долго, поверила шантажисту. Странная закручивается история…
Он с удовольствием поужинал, потом вымыл посуду и сварил кофе. Налил в большую чашку и пошел из кухни. Потоптался у двери Киры, прислушался, согнувшись в три погибели, приложив ухо к замочной скважине. Там было тихо, и разочарованный Монах отправился к себе. У него из головы не шел Черный Властелин, которого он считал опасным придурком, и его дурацкие тексты. Он снова открыл знакомый сайт.
«Невеста в белом, цветы… много, много, много цветов. Она утопает в цветах… Невеста с подмоченной репутацией… Она тонет в цветах – красных и белых… красных, как кровь, белых, как гипсовая посмертная маска…»
Что и требовалось доказать. Картинка знакомая – невеста утопает в цветах, красных и белых. И появилось это откровение за два дня до убийства. Неужели… так просто, подумал Монах и стал читать дальше.
«Слова… как много слов, слово-чувство, слово-любовь, слово-ненависть, слово-страсть… Теплая еще рука, безвольное тело, холодные лепестки срезанных цветов, которые уже никогда… Их выбросят! Завтра, послезавтра… Но будут новые, расцветут пышным цветом, вспыхнут и погаснут. Так и останется в памяти картинка – невеста среди цветов, смотрит на жениха, улыбается… в руках букет… навсегда!
Просочилась сквозь пальцы… как песок… исчезла, растворилась. Ничего, это ничего, игра продолжается… в темноте! Ночь, мрак, игра… До свидания, моя невеста! Жди жениха».
Закончив, Монах по привычке разложил текст на ключевые слова: невеста с подмоченной репутацией, цветы – белые и красные, гипсовая посмертная маска, будут новые, игра, жди. Особенно впечатляет то, что это для него игра, и обещание, что будут новые. Что есть паршиво. А если добавить сюда пятьдесят тысяч зеленых, выдуренных у Киры, то по очкам – фаворит! Лидирует… А если мы встрянем? Поиграем… а вдруг джекпот?
А что было раньше? Монах вернулся назад, к самому первому опусу.
«Свобода! После плена, после тюрьмы, после тупой безнадежности… чувство вины – да, но свобода того стоит. Годы, прожитые впустую… долг, мораль, химеры! Только химеры! Мир жесток – или ты, или тебя. Нейтралитета не бывает. Всегда одна сторона баррикады, нужно не бояться сделать выбор. Выбор – это свобода. Одно маленькое движение – и свобода! Как мало нужно… или много, чтобы решиться. Столкнуть себя с мертвой точки… разбудить! Мертвая точка! Смешно…
Хищник опьяняется запахом крови и страхом жертвы… власть! Свобода и власть!
Сладкое чувство… Свобода и власть!»
О свободе и выборе – это было начало. Он сделал выбор… убил, что ли? И теперь чувствует себя хищником и опьяняется запахом крови. Так и запишем.
Поехали дальше. Текст номер два.
«Зверь в засаде… Неслышное дыхание, подрагивает каждый мускул, загривок дыбом… Запахи чужого жилья, сладкие запахи чужой спальни… Комната как пещера, темнота и мрак, шорохи и невнятные голоса… хрустальный далекий смех… тихие далекие шаги. Контуры незнакомых предметов в дрожащем свете…
Ожидание… Дрожь ожидания, волны по атласной коже хищника, напряжение и боль… сейчас! Еще миг – и прыжок! Теплый вкус крови, зубы вонзаются в мягкую нежную плоть…»
Свобода после плена и тюрьмы – раз! Зверь в засаде – два! Невеста среди цветов – три…»
«А ведь он фотографировал», – вдруг подумал Монах. Он не мог не снимать! Снимать все подряд – дух и веха времени. Снять на мобильник и выложить на обозрение! Это же фантастический сувенир, картинки, которые можно рассматривать снова и снова и вспоминать. «Если это он, а не простое совпадение», – одернул он себя.
