–Он сказал «долларов».
–Дальше!
–Это было в среду… Он сказал, что деньги нужно положить в пластиковый пакет и оставить в камере хранения автовокзала в десять утра в четверг, в центральном зале, дал номер ящика и код и сразу отключился…
–Вы видели на вокзале кого-нибудь из знакомых?
–Нет, я никого не видела.
–Что за девушка?
–Слава Ткаченко, работала в цветочном магазине, я покупала у нее цветы. Хорошая девушка…
–«Черный фарфор»?
Кира кивнула.
–Что-то бросилось вам в глаза?
–Да! Всюду цветы… и Слава лицом в цветах… и белая гипюровая шляпка с искусственными цветами и вуалью. Как у невесты… Мне никогда не приходило в голову, что там, как на кладбище, всюду цветы, – повторила она. – Тошнотворный удушливый запах… Лилии, розы…
–Как у невесты? – переспросил Монах, вспомнив свой сон… Во сне он прятался от Аманиты в белом свадебном платье в шкафу, одетый лишь в вязаную шапочку с помпоном, а она скалила очень белые зубы на черном фарфоровом личике и водила туда-сюда глазами – искала его. И еще… невеста на страничке Черного Властелина.
Кира кивнула, напряженно глядя на него, подозревая в его вопросе некое прозрение, некий тайный смысл.
–Но шляпка была какая-то мятая, – сказала она, – и цветы тоже мятые, пожелтевшие, как будто они полвека провалялись в сундуке…
Они помолчали.
–Что вы собираетесь делать? – наконец спросил Монах.
–Я уже сделала… я призналась! Я все рассказала – про клуб, про девушек. Там был майор Мельник…
–То есть вы сдали клуб с потрохами? – спросил, ухмыльнувшись, Монах. – Мужественный поступок.
–Сдала. Завтра меня ждут на допрос. Мне уже все равно.
Они помолчали, и Монах спросил:
–Сколько подозреваемых у нас осталось?
–Тех, кто знал всех трех девушек? Трое…
–Кто?
–Громов, Дудко, Речицкий.
–Громова я знаю. О Дудко слышал, он из мэрии. Кто такой Речицкий?
–Местный миллионер, у него десятка полтора продуктовых магазинов в городе и области.
Монах присвистнул:
–Какие люди! Я думаю, следствие заглохнет, как следует не начавшись. И шума не будет, и пыли тоже не будет. Так что вы можете выскочить из этой истории без особого урона для репутации, – пошутил и тут же пожалел об этом – Кира дернулась, как от удара. Монах вспомнил, что тип из мэрии в подпитии хватается за нож, а потом извиняется и платит штраф…
–Уже все равно, – обреченно сказала Кира.
–Кира, у кого была Ирина в тот вечер? Она была с клиентом?
Кира кивнула:
–Она была с Дудко.
–Что за персонаж?
–Дурак. Обыкновенный дурак, который рассказывает дурацкие несмешные анекдоты и гогочет во все горло.
–Дураков и в церкви бьют… – пробормотал Монах. Это было его любимое присловье.
–Трое детей. Не злодей. Если вы думаете… нет! Убийца не дурак.
–Всякие есть, но в данном случае готов с вами согласиться. А Речицкий?
–Владимир… Умный, жесткий, успешный. Он как-то сказал, что у него два жизненных правила: никогда не отдавать долги и никогда не платить налоги. Образчик отечественного бизнесмена. Но не жаден… меценат, подкидывает на праздник города, на детские праздники. Был женат, двое детей. Сейчас свободен. Любит быть любимым, падок на лесть. Скандалист, драчун, бретер. Убить? – Она задумалась. – Вряд ли, слишком на виду, слишком открыт. Убийца должен быть актером, уметь лавировать, играть, притворяться.
–Осторожнее, Кира! Убийца не дурак, как вы сказали, и не факт, что он из ваших клиентов.
–Тогда почему… Убийца же знал всех! Я поговорила со всеми девочками, попросила, чтобы не выходили по вечерам в одиночку, а он пришел днем… – Она закрыла лицо руками.
–Не хотите уехать на время? – спросил Монах.
–Вряд ли разрешат. Я теперь главный свидетель. Олег, вы не могли бы… – Она запнулась.
–Хорошо, Кира, я вернусь. Моя комната свободна?
Она улыбнулась невесело:
–Свободна. Олег, что мне теперь делать?
–Теперь от вас ничего не зависит. Вы все правильно сделали. Вы раскрутили удачный бизнес, шесть лет в седле – немалый срок. Все кончается, рано или поздно. А может, публика ничего не узнает, все-таки уважаемые люди замешаны.
–Я больше не хочу. Понимаете, я никогда больше не смогу… Никогда!
Монах кивнул, что понимает.
–Кстати, – вспомнил он, – с кем была Лина в тот вечер, когда на нее напали? Шестого ноября…
–Я уже думала об этом… Она была с Громовым, это наш местный писатель.
–Она была с Громовым? – удивился Монах. Ему была неприятна мысль, что Лина, которая ему понравилась, была с писателем. Он знал, чем она занималась в свободное от учебы время, но одно дело – знать, а другое – знать наверняка, что она была с писателем, этим удачливым и нахальным сукиным сыном. Что-то вроде сожаления шевельнулось у него внутри…
За окном меж тем стемнело. Они сидели в темноте, не включая света. Молчали. Монах допил холодный кофе и поднялся…
…Он потянул с антресолей рюкзак, и тот гулко шлепнулся на пол.
–Куда собрался? – прибежала на шум Анжелика.
–Обратно, – ответил Монах.
Анжелика всплеснула руками:
–Она позвала тебя обратно?! Не ходи! Прояви гордость! Она же тебя выгнала!
–Она не выгоняла, мы расстались друзьями.
–Олежка, ну нельзя же так! – заголосила Анжелика, хватаясь за голову. – Она тебя завтра опять выгонит!
–Тогда опять вернусь к тебе, – мирно сказал Монах. – Примешь?
–Даже не знаю! – в сердцах ответила Анжелика.
На улице Монах достал мобильник, набрал номер Лины. Услышав нежное «алло», он вспомнил, как писатель назвал ее голосок птичьим…
–Лина, это Олег Монахов, помните меня?
–Конечно! Добрый вечер, Олег. Что-нибудь случилось?
–Случилось. Убита еще одна девушка, она работала в цветочном магазине…
–Славочка? – закричала Лина. – Не может быть! Господи, да что же это такое?
–Вы ее знали?
–Конечно, я покупала у нее цветы! Как это случилось?
–В магазине, утром, до открытия… Лина, ваша мама вернулась?
–Вернулась. Не бойтесь за меня, Олег, я всегда осторожна. Вечером не выхожу, и вообще никто не знает, где я.
–Кое-кто, я думаю, знает, – не удержался Монах. – Пожалуйста, Лина… Берегите себя.
