…Монах лежал на видавшем виды диване Жорика, уставясь, по своему обыкновению, в потолок, погруженный в раздумья. Жорик и Анжелика обрадовались, когда он вернулся. Анжелика даже расплакалась, а Жорик хлопал его по плечу, называл «беглым» и «бродягой». Маленький Олежка прыгал у всех под ногами и в восторге вопил, как пожарная сирена.
–И вся любовь? – спросила Анжелика, которая сочинила себе историю о любви Монаха и неизвестной женщины, нисколько не поверив его россказням о том, что их отношения – только бизнес и ничего личного. – Не сошлись характерами? – Ее душа требовала сказки, а голова – подробностей.
–Не сошлись, – ответил Монах. – Ты, Анжелика, прямо как экстрасенс – все с ходу просекаешь.
–Дура она! – обиделся за друга Жорик. – У тебя же было их немерено. Твои бывшие до сих пор звонят, в соплях и слезах, спрашивают, когда вернешься. Золотых рыбок она разводит! Подумаешь, рыбка по вызову! Тьфу!
–Старею, друг мой Жорик, – смиренно ответил Монах. – Забурел, давление пошаливает, не моржевал давно… превратился в лицо в толпе. Эх, жизнь моя, иль ты приснилась мне?
–Ты чего, Монах? – испугался Жорик. – Из-за какой-то бабы! Ты чего?
–Хочешь жареной картошки? – спросила Анжелика.
–С пивком? Холодненьким? – подхватил Жорик.
–Не очень холодненьким, – отозвался Монах. – Не лето, поди. Я там копченого мяса прихватил, в рюкзаке, и пончики с капустой.
–Так что, правда разбежались? – спросил Жорик уже за столом.
Монах пожал плечами:
–Не знаю. Посмотрим.
–А что все-таки случилось? – Анжелика сгорала от любопытства.
–Любопытной Варваре… знаешь, что оторвали? – осадил ее Жорик. – Ты думаешь, она еще позвонит?
–Думаю, позвонит, хотя не хотелось бы. Очень не хотелось бы, друг мой Жорик.
–Ты, Монах, какой-то весь из себя загадочный… Она тебе… что? Совсем никак? А говорил, что красивая.
–Разве это главное? – ответил Монах. – Главное, чтобы человек был хороший.
Жорик фыркнул и открыл было рот, но, взглянув на Анжелику, промолчал.
–Ты только не переживай! – сказала сердобольная Анжелика. – Значит, не твой человек.
–Я хладнокровен, как филин днем, друзья мои, – ответил Монах и потянулся за пивом.
…Давно наступила ночь, а Монах не мог уснуть, все думал. Перебирал события дня, встречу с бывшим коллегой, мелким пакостником, который… чем черт не шутит, пролезет в ректоры… Вспоминал Киру, глупую женщину, которая решила проблему, заплатив деньги убийце. Дурында… если бы все было так просто! Убийца потребовал заплатить, и она заплатила. Он пообещал, что убийств больше не будет, и она поверила. Монах вспоминал, как она не смотрела ему в глаза, несла какую-то ерунду, а он видел ее насквозь. Что-то произошло за те два дня, что они не общались. Надо было вывернуть ее наизнанку и заставить признаться… Она привыкла решать дела так, как в свое время решал их покойный муж. Был вопрос, и была цена вопроса. Деньги – главное, остальное – химеры. Заплатив убийце, она стала сообщницей… Понимает ли она это? Вообще, с самого начала он, Монах, должен был настоять на визите в полицию… или хотя бы слить информацию о клубе Добродееву. С самого начала. Или хотя бы намекнуть.
Он проворочался на бугристом Жориковом диване до утра, раздумывая, что делать дальше. Продолжать, раз ввязался, или гори оно все синим пламенем? Девушек жалко…
Глава 13
Интервью-2
Уснув под утро, Монах благополучно проспал до одиннадцати. Из-за закрытой двери доносились невнятные крики и звяканье посуды. Анжелика увела детишек из гостиной, давая ему поспать. Ад рем[2]
, приказал себе Монах и вскочил с дивана. Во сне пришло решение не делать резких движений, а спокойненько рассмотреть ситуацию со всех сторон и пощупать клиентов из списка Киры. Она дала ему список до того, как уволила, значит, он, Монах, в долгу. А там – как карта ляжет. Даст бог, ничего не произойдет, а произойдет… тогда посмотрим.
Он набрал номер своего нового знакомого, журналиста Леши Добродеева, и между ними состоялся интересный разговор.
–Христофорыч! Привет! – обрадовался журналист. – А я собирался тебе звонить. Вброс информации прошел удачно. Поярков намертво вцепился в эти туфли, так что все путем, не стал даже приставать с вопросами. Ты как?
–Нормально. Леша, хочу спросить… ты знаком с Леонидом Громовым, нашим криминальным литературным светилом?
–С Леней? Конечно, а что?
–Что он такое? Действительно, талант?
Добродеев хихикнул:
–Любой талант, говорят умные люди, это девяносто процентов задницы и десять – таланта. Так вот в случае с Леней это все девяносто девять. Парень попал в струю, понимаешь? Десять лет он писал в стол, никто даже читать не хотел, и вдруг нате вам – прекрасная метаморфоза! Востребован, любим, раздает автографы, строчит по пять опусов в год, цены себе не сложит. Учит молодых графоманов, наставляет молодежь, светится на экране и в прессе. Классик при жизни.
–А как человек?
–Как человек – нормальный. Упертый – поставил цель и попер как танк.
–Семья есть?
–Был женат дважды, теперь свободен. Я сделал о нем два материала, могу найти.
–Спасибо. Как его по батюшке?
–Максимович. Хочешь, познакомлю? Он тебе книжку свою подпишет, поставишь на полку, гордиться будешь. Слушай, ты вечером свободен? Может, посидим у Митрича? Поговорим за жизнь. Мы же теперь вроде заговорщиков.
–А где он живет?
–Леня? На проспекте Мира, восемь. Первый подъезд, третий этаж. Номер квартиры не помню. Кажется, справа. Так как насчет Митрича?
–Извини, Леша, пока не знаю. Слушай, еще вопрос… Ты знаком с Дудко Ю.Л. из мэрии? – Дудко Ю.Л. был номером третьим из списка.
–С Юриком Дудко? Знаком.
–Что за персонаж?
–Ну как тебе… работает в мэрии, невелика шишка, компанейский мужик, женат, трое детишек. А что?
–Понятно. Расскажу при встрече. – «Не тот ли это тип, что хватается за нож», – подумал Монах, вспомнив рассказ Кирилла.
–Это когда?
–Я перезвоню.
–Давай, – разочарованно сказал Добродеев. – Жду.
Монах выпил три чашки кофе, отбил все попытки Анжелики накормить его завтраком и пошел знакомиться с номером вторым из списка Киры – писателем Леонидом Громовым…
Он не стал звонить писателю, решив застать его врасплох, без подготовки. Люди, захваченные врасплох, более искренни в словах и жестах, их легче «прочитать». Правда, Громов мог отсутствовать, но это уже относилось к сфере профессионального риска. Придем еще раз.
На двери квартиры справа на третьем этаже красовалась золотая десятка. Монах позвонил. В дверном глазке мелькнул проблеск, и он понял, что его изучают. Он улыбнулся самой обаятельной из своих улыбок, помахал рукой и сказал:
