Он с удовольствием съел все три бутерброда и выпил три жестянки пива. Часы, фальшивый антик – громко тикающие ходики с красным солнцем, синей луной и серебряными звездами, – показывали три часа ночи. Время привидений. Три ночи, а не полночь, как принято считать, утверждают сведущие люди.
Монах сложил тару из-под пива в мусорное пластиковое ведро, которое нашел под раковиной, и пошел к себе. По дороге заглянул в ванную, снял с себя розовое полотенце и надел синий, в зеленую полоску махровый халат, рассудив, что халат, видимо, тот самый, о котором говорила Кира, и предназначен для него. Халат был обширен, как парашют, и Монах с удовольствием завернулся в него и подвязался поясом. Потом сунул ноги в большие черные шлепанцы и, стараясь не шаркать и производить как можно меньше шума, пошел в разведку.
Одна из комнат оказалась гостиной – большая, прекрасно обставленная, со светлой мебелью, темно-красным ковром, хрустальной люстрой – подвески ее нежно зазвенели, когда он приоткрыл дверь. Следующая была рыбьей фермой – здесь помещались четыре больших аквариума, за стеклом мелькали светящиеся рыбешки, совсем крошечные и побольше; по углам горели две неяркие лампы, над одним из аквариумов тянулась неоновая трубка. Мягко бежали кверху серебристые пузырьки воздуха, чуть колыхались тонкие стебли водорослей. На столе и полках стояли пакеты, баночки, коробочки, сачки. Пахло здесь сыростью и еще чем-то неприятным. Монах осторожно прикрыл дверь.
Третья была гостевой, то есть его собственной, а четвертая – спальней Киры. Монах на цыпочках подошел к этой двери, прикидывая, не постучать ли и не выяснить ли отношения прямо сейчас, даже руку протянул, но не решился – вспомнил ужас на ее лице при виде его туши. Хмыкнул и пошлепал к себе.
Еще около часа он изучал файлы, которые в смысле информации были практически бесполезны и годились только для статистики и общего впечатления. Так, он узнал, что клиентов в клубе «Черный фарфор» было пятьдесят два, имена их были обозначены кодами, а обслуживающего персонала насчитывалось девять человек, о чем он уже знал. Против каждого имени в скобках стоял псевдоним. Ирина (Руна), Слава (Селина), Лина (Алена), Светлана (Софья), Марина (Мила)… и так далее. Фамилий не было. Видимо, существует еще один файл, суперсекретный, который Кира ему не даст. Или даст, но не сразу. Из календарной сетки выходило, что девушки задействованы примерно раз или два в неделю. Если их заработок за рабочий визит четыреста или пятьсот зеленых… по меньшей мере, то приварок к зарплате или стипендии получается нехилый. А если барышни подрабатывают в обход «профсоюза», то еще более нехилый. Хватит на карманные расходы. Действительно элитарный клуб, почти домашний. «Черный фарфор»… От нечего делать он набрал название в Гугле и узнал, что черный фарфор невозможен по ряду причин, разве что выкрасить изделие снаружи кисточкой, но при этом черепки на разломе все равно будут белые. Несколько минут он размышлял о тайном смысле и значении необычного названия, но так ни до чего и не додумался. Еще одно бессмысленное название типа «бисерных зонтиков», «сверкающих орхидей» или «небесного эха» – красиво, но непонятно, как любит говорить Жорик про всякую заумную фигню. Однако каждый, наткнувшись на подобное название, тем не менее представит себе нечто – в силу воображения, жизненного опыта и романтического настроя. Вот и черный фарфор – изысканно, элитарно, женственно; так и видишь точеный черный силуэт… Монах покосился на манекен в углу.
Спать не хотелось, ночь все равно испорчена, и Монах погрузился в недра Интернета. Посмотрел финал КВН, пару серий «Грача»… Потом наткнулся случайно на сайт «Черный Властелин», решил, что это очередной графоман в стиле фэнтези, пробежал наскоро…
…«Свобода! – патетически восклицал какой-то телепень с манией величия по кличке Черный Властелин. – После плена, после тюрьмы, после тупой и мрачной безнадежности… чувство вины – да, но свобода того стоит. Годы, прожитые впустую… долг, мораль – химеры! Всего-навсего химеры! Мир жесток – или ты, или тебя. Нейтралитета не бывает. Всегда лишь одна сторона баррикады, и нужно не бояться сделать выбор. Выбор – это свобода. Одно маленькое движение – и свобода! Как мало нужно… или много, чтобы решиться. Столкнуть себя с мертвой точки… разбудить! Мертвая точка! Смешно…
Хищник опьяняется запахом крови и страхом жертвы… власть! Свобода и власть!
Да! Свобода и власть!
…В ту комнату я не захожу, никогда не зайду, там музей… все как было. Смиренная просьба о прощении. Теперь можно. Мерзкий запах, мятые простыни, подушка на полу, задернутые окаменевшие шторы… Конец долга. Конец безнадежности.
Свобода!»
И еще несколько страниц в том же духе. Власть, свобода, опьянение, чувство полета. Закрытая комната… Обещание продолжить и продолжать бесконечно, до полного сноса кукухи. «Кого только не встретишь на виртуальных перекрестках, – подумал Монах. – Интересно, что испытывает этот тип, выкладывая в Сети подобные откровения? С чего его так корежит? Проблемы с головой или одиночество? Отзывов пока нет, дружбы не получается. Написать, что ли? Спросить?»
…Было пять утра, когда он решительно постучал в дверь спальни Киры, будучи уверенным, что она не спит. Он услышал легкий шелест шагов и понял, что она стоит под дверью, затаив дыхание.
–Кира, нужно поговорить. Откройте, я одет.
–Давайте утром, – сказала она наконец.
–Уже утро. Вы же все равно не спите. Я посмотрел ваши файлы, в них мало толку.
Он стоял под дверью, ухмыляясь, зная, что никуда она не денется. Она боялась убийцы, теперь она боится его, Монаха, и жалеет, что затеяла все это. Лучше было бы сунуть голову в песок и замереть – авось пронесет. Ей непонятно, что он задумал и чего от него ждать.
«А зачем она все это затеяла? – спросил он себя. И ответил: – А черт ее знает!»
Он не ошибся…
Она стояла перед ним в своем белом атласном халатике, глаза казались громадными на бледном лице.
–О чем вы хотите поговорить? – Тон почти враждебный.
–Кира, мне нужны имена ваших клиентов.
–Нет. – В ее голосе зазвучал металл.
–В таком случае не вижу смысла… продолжать наши отношения.
Она молчала.
–Зачем вы меня позвали? Боитесь? Чего?
Она молчала.
–Вы могли позвать вашего телохранителя, я уверен, он из тех накачанных мальчиков, которые отобьются в случае чего. А я… мой друг Георгий считает, что я плохая защита, и предложил переехать к вам на пару. Он больше верит в кулаки, чем в интеллект. Но я всегда считал, что лучшая защита – мозги. – Он постучал себя согнутым пальцем по лбу. – Правда, иногда не успеваешь включиться, кроме того, инерция мышления срабатывает и тормозит, и пока суть да дело, тебе успевают накидать… э-э-э… по чавке, извините за выражение. Так что же с нашим телохранителем? Кирилл, кажется? Что с Кириллом? Где он? Где его место в раскладе? Он ваш любовник? – Ему хотелось вывести ее из себя.
–Как вы смеете! – вспыхнула Кира, и Монах понял, что не ошибся.
