Между «Вставай, страна огромная!» и «Толку никакого, только народ напрягать» прошло всего два дня, но концепция, как в известном анекдоте, радикально изменилась. Показать подданным русского царя, представшего перед заморскими «экспертами» в исподнем, благоразумно сочли нецелесообразным. Ограничились «Началом беседы».
Но что же все-таки произошло за эти два дня? Какая Инстанция, слишком хорошо узнавшая себя на полотне медведевского «Ночного дозора», властно напомнила высокому назначенцу и о повязанности кровью, и о его, Медведева, собственной принадлежности к той же «элите»?
Как справедливо заметил Алексей Кондауров: «Разве г-н Медведев, когда соглашался на президентство, не понимал правила игры? Скамейка запасных длинная. Или ты по-прежнему свой, или найдем замену».
Еще более мрачные предчувствия посещают собрата Медведева по интернет-пространству, пассионария Максима Калашникова, полагающего, что если Медведев (или даже сам Путин) «попробуют реально бороться с коррупцией и контролировать расходование денег, их просто убьют».
Свидетель Гольдфарб
3 октября 2009 года
Вот уже почти 10 лет остается незаслуженно недооцененной фантастическая по своей откровенности и информативности статья главного редактора принадлежавшей тогда Березовскому «Независимой газеты» от 12 октября 1999 года. В ней ведущим пропагандистом чеченской войны и путинского проекта в целом не то что признавалась, а воспевалась организация российскими спецслужбами похода Басаева в Дагестан, «чтобы получить законный повод для восстановления федеральной власти в республике». «Ясно, — покровительственно разъяснял г-н Третьяков, — это была операция российских спецслужб (не путать со взрывами домов), причем политически санкционированная на самом верху».
В 2001 году у меня была дискуссия на радио «Свобода» с Березовским, где он отмежевывался от статьи своего главного редактора и от какой-либо своей личной ответственности за организацию похода Басаева.
И вот, наконец, еще 8 лет спустя Гольдфарб, неуклюже пытаясь выгородить Березовского, так же как в свое время Третьяков, проговаривается о слишком многом: «Весной 1999 года в преддверии осенних выборов была достигнута тайная договоренность между Басаевым и Удуговым с одной стороны и кремлевской верхушкой — с другой — о маленькой победоносной (для России) войне на Кавказе. Удугов для этого даже прилетал в Москву. Березовский знал об этом плане, даже обсуждал его с Удуговым и тогдашним премьером Степашиным, но был против. Главными сторонниками плана были Степашин и Путин, который в качестве секретаря Совбеза отвечал тогда за Чечню».
Итак, устами Гольдфарба Березовский признает, наконец, то, о чем еще 10 лет назад простодушно поведал Третьяков. В преддверии выборов Степашин, Путин и Березовский обсуждали с международным террористом Басаевым план похода последнего в Дагестан. План этот был реализован, в результате погибли сотни российских солдат и сотни мирных дагестанцев, и была развязана бойня, в которой погибли уже десятки тысяч человек, Россия окончательно потеряла Чечню, а скорее всего не только Чечню. Это было преступление не менее масштабное и омерзительное, чем последовавшие за ним взрывы домов, кто бы их ни совершил. И ответственность за него несут все в его тайну тогда посвященные.
Березовский обсуждал с Удуговым и Степашиным подробности заговора, но был, по Гольдфарбу, против. Но в чем же это «против» выразилось? Он что, переубедил своих подельников или обратился к президенту, к обществу, наконец, через свою замечательную «Независимую газету» или свой Первый телевизионный канал, чтобы предотвратить готовящееся преступление или остановить его, когда задуманный план начал развертываться?
Напротив, с таким знанием и с такой печалью он продолжал и после похода Басаева яростно прокладывать дорогу к президентству главному стороннику плана Путину, создавая для него ручную партию «Единство» и отрядив своего суперкиллера Доренко крошить суставы и рвать глотки несчастных примаковых-лужковых.
И прекрасно зная, на что способна кремлевская верхушка, к ядру которой он тогда сам принадлежал, он доверчиво принимал официальные версии взрывов в Москве и Волгодонске и «учений» в Рязани, пока, наконец, через несколько лет — уже в эмиграции — ему не «открыл глаза» Фельштинский. Каким же для этого действительно надо было быть, по его же словам, «мудаком»!
Воспоминания же Гольдфарба о том, как «Березовский публично протестовал против войны, а потом призывал прекратить наступление и не переходить Терек», — просто не соответствуют действительности. Где и когда он протестовал и призывал? Слишком хорошо помню это время. Я протестовал на страницах «Новой газеты», партия «Яблоко» по моей инициативе публично призывала прекратить наступление, не переходить Терек и вести переговоры с Масхадовым. За что мы были объявлены предателями и клеймились во всех проправительственных СМИ, в том числе контролируемых Березовским.
Дружные показания таких разных и таких информированных людей, как Третьяков и Гольдфарб, настолько серьезны, что Международный трибунал в Гааге мог бы начать свое расследование, допросив всех названных Гольдфарбом (видимо, со слов Березовского) фигурантов для начала как свидетелей.
Большинство из них, к сожалению, не могут быть доставлены в Гаагу по объективным причинам: скоропостижная смерть (Басаев), иммунитет высокого государственного чиновника (Степашин, Путин) и т. д. Но ничто не препятствует организации чартерного рейса Лондон-Гаага со свидетелем Березовским на борту.
Можно ему предложить очную ставку, например, с Волошиным (известным в лихие 90-е как Санька-облигация). Этот государственный муж, несомненно вовлеченный в драматические события 1999-го, не пользуется сейчас иммунитетом и любит посещать уютные европейские страны с лекциями о молодом либеральном президенте-реформаторе. Для разнообразия может прочесть в Голландии и лекцию об обстоятельствах прихода к власти его предшественника «одной с ним крови».
До последнего времени общество предпочитало не обсуждать поход Басаева в Дагестан и сентябрьские взрывы домов в России. Даже не доверяя предложенным ему официальным версиям, оно как бы инстинктивно отшатывалось от этой темы. Есть тайны власти, к которым, может быть, лучше не прикасаться. Не возвращаются же американцы к загадке убийства Кеннеди. Правда может оказаться слишком чудовищной, а ее последствия слишком серьезными.
Но «Господин Гексоген» Проханова, книги Фельштинского, вспыхнувшая к десятилетнему «юбилею» полемика, атмосфера fin d’epoque и плетущихся новых заговоров (в том числе вокруг Чечни) не оставляют выбора. На исходе путинского режима обществу придется вернуться к тайнам его зачатия. Чтобы не оказаться нам всем в мудаках еще раз.
Симулякр не вынесет двоих
26 октября 2009 года
Путинизм, сознательно задуманный его пиарщиками как симулякр большого идеологического стиля, пробежал в своей коротенькой десятилетней биографии все классические стадии советской истории, став пошлой пародией на каждую из них.
