«По-русски, по-домашнему» заимствовал у меня эту мысль и ставший в последнее время одним из ведущих и наиболее часто мелькающих в СМИ идеологов режима, убежденный гитлеровец Александр Дугин.
Пропагандистская обслуга Кремля отступает на новую линию обороны. Просто отрицать растущий вал информации о системной коррупции власти уже невозможно. Как справедливо отмечает г-н Дугин, «наше общество пронизано коррупцией сверху донизу, и признание этого фактического положения дел ненормальным со стороны первого лица в государстве уже устанавливает определенную нравственную шкалу, напоминает о базовых принципах морали, которых так не хватает».
Хорошо задвинул религиозно-нравственный философ. Только он не может не понимать, что «сверху донизу» включает и то лицо, которое на самом верху. А иначе как бы оно туда забралось? И как ухитрилось бы сохранить свою ангельскую непорочность в публичном доме?
А что касается конкретно первого лица, о котором идет речь, то лицу этому неплохо было бы, прежде чем устанавливать нравственные шкалы и напоминать о базовых принципах морали, которых так не хватает, попытаться для начала внятно прокомментировать серьезные и аргументированные обвинения, выдвинутые в известном докладе Владимира Милова и Бориса Немцова «Путин и «Газпром»:
«В последние годы в результате афер, связанных с выводом активов из "Газпрома", компания лишилась контроля над активами общей стоимостью более 60 млрд долларов (6,4 % собственных акций, пакеты акций в Газпромбанке, "Согазе", "Сибуре", "Газпром-медиа", активы крупнейшего негосударственного пенсионного фонда Тазфонд") и денежных средств в сумме почти 20 млрд. долларов, выведенных из компании под предлогом покупки акций "Сибнефти" и махинаций с трейдером "Росукрэнерго"».
Понимая затруднительность положения первых лиц государства, г-н Дугин находит для них остроумный и, пожалуй, единственно возможный выход.
Прежде всего, он принимает мою классификацию: глобоклептократы и национал-клептократы. (Разумеется, у него они называются «атлантистские» и «евразийские» — как же ему обойтись без своего маленького евразийского свечного заводика!)
Затем он романтизирует национал-клептократов, объявляя их «патриотическими коррупционерами». Да, воруют в особо крупных размерах, но
— не наносят прямого ущерба национальной безопасности России;
— сосредотачивают накопленные коррупционными путями средства на территории России;
— не становятся зависимыми от врагов России.
И наконец, заключительный Triumph des Willens. Как будущий верховный жрец национал-клептократической евразийской империи, Александр Дугин торжественно посвящает Владимира Путина в оккультный орден национал-клептократов, своего рода русское «Анэнербе»: «Патриотическая коррупция стала выявляться как самостоятельное явление при Путине». (Великодушно закрывая при этом глаза на существование близких к Путину компаний Millhouse и Gunvor, в которых накопленные коррупционными путями средства сосредотачиваются отнюдь не на территории России.)
Как мудрый государственный деятель, он, Дугин, в преддверии великих испытаний думает не только о безупречной репутации первых лиц, но и о надежности силовой опоры режима — неподкупного Корпуса стражей национальной революции. Видимо, хорошо понимая их маленькие человеческие слабости, он настойчиво предостерегает вождей от соблазна «сосредоточения слишком большого количества награбленных средств в одних руках — даже если эти руки русские и патриотические»:
«Разумнее дать возможность расчленить наворованные империи атлантистов многим русским патриотам (новым "экономическим опричникам"), разделив их на небольшие опричные паи (постолигархические ваучеры), чтобы не было проблем с тем, где прятать ИЗЛИШКИ».
Такой вот план Пугина — русский, патриотический и чисто конкретный. Его, видимо, и собирается представить президент Дмитрий Медведев 15 ноября на финансовом саммите в логове атлантизма растерянному и бездуховному Западу, с надеждой ждущему Света с Востока.
Свидетель Гольдфарб
3 октября 2009 года
Вот уже почти 10 лет остается незаслуженно недооцененной фантастическая по своей откровенности и информативности статья главного редактора принадлежавшей тогда Березовскому «Независимой газеты» от 12 октября 1999 года. В ней ведущим пропагандистом чеченской войны и путинского проекта в целом не то что признавалась, а воспевалась организация российскими спецслужбами похода Басаева в Дагестан, «чтобы получить законный повод для восстановления федеральной власти в республике». «Ясно, - покровительственно разъяснял г-н Третьяков, — это была операция российских спецслужб (не путать со взрывами домов), причем политически санкционированная на самом верху».
В 2001 году у меня была дискуссия на радио «Свобода» с Березовским, где он отмежевывался от статьи своего главного редактора и от какой-либо своей личной ответственности за организацию похода Басаева.
И вот, наконец, еще 8 лет спустя Гольдфарб, неуклюже пытаясь выгородить Березовского, так же как в свое время Третьяков, проговаривается о слишком многом: «Весной 1999 года в преддверии осенних выборов была достигнута тайная договоренность между Басаевым и Удуговым с одной стороны и кремлевской верхушкой — с другой — о маленькой победоносной (для России) войне на Кавказе. Удугов для этого даже прилетал в Москву. Березовский знал об этом плане, даже обсуждал его с Удуговым и тогдашним премьером Степашиным, но был против. Главными сторонниками плана были Степашин и Путин, который в качестве секретаря Совбеза отвечал тогда за Чечню».
Итак, устами Гольдфарба Березовский признает, наконец, то, о чем еще 10 лет назад простодушно поведал Третьяков. В преддверии выборов Степашин, Путин и Березовский обсуждали с международным террористом Басаевым план похода последнего в Дагестан. План этот был реализован, в результате погибли сотни российских солдат и сотни мирных дагестанцев, и была развязана бойня, в которой погибли уже десятки тысяч человек, Россия окончательно потеряла Чечню, а скорее всего не только Чечню. Это было преступление не менее масштабное и омерзительное, чем последовавшие за ним взрывы домов, кто бы их ни совершил. И ответственность за него несу т все в его тайну тогда посвященные.
Березовский обсуждал с Удуговым и Степашиным подробности заговора, но был, по Гольдфарбу, против. Но в чем же это «против» выразилось? Он что, переубедил своих подельников или обратился к президенту, к обществу, наконец, через свою замечательную «Независимую газету» или свой Первый телевизионный канал, чтобы предотвратить готовящееся преступление или остановить его, когда задуманный план начал развертываться?
Напротив, с таким знанием и с такой печалью он продолжал и после похода Басаева яростно прокладывать дорогу к президентству главному стороннику плана Путину, создавая для него ручную партию «Единство» и отрядив своего суперкиллера Доренко крошить суставы и рвать глотки несчастных примаковых-лужковых.
И прекрасно зная, на что способна кремлевская верхушка, к ядру которой он тогда сам принадлежал, он доверчиво принимал официальные версии взрывов в Москве и Волгодонске и «учений» в Рязани, пока, наконец, через несколько лет — уже в эмиграции — ему не «открыл глаза» Фельштинский. Каким же для этого действительно надо было быть, по его же словам, «мудаком»!
