В кухне повисла тягостная тишина. Кофе, наконец, сварился. Андрей выключил газ и обернулся. Катя смотрела на него со смесью брезгливости и удивления.
– Надеюсь, ты меня поняла? – спросил он и почувствовал себя полным дураком.
– Конечно. – Она кивнула. – Я все поняла.
А потом она неторопливо встала из-за стола, аккуратно ополоснула его любимую чашку, поставила в шкафчик и так же неторопливо и аккуратно развязала узел на поясе халата.
– Я не должна брать твои вещи. – Махровый халат упал на пол. – Это же тоже твоя вещь? Забирай!
Кофе оказался горячим. Слишком горячим. Андрей чертыхнулся, провожая взглядом ее голую, чересчур спортивную спину. И не только спину, чего уж там. И только когда вызывающе громко хлопнула дверь гостевой комнаты, он вытер покрывшийся испариной лоб и рявкнул:
– Я сказал, не разбрасывать вещи!
* * *
Катя уехала за своими вещами. Андрей попытался предложить свою помощь – не тиран же он, в самом деле! – но она отказалась, сказала, что справится сама. И он ее отпустил. Ему ведь еще нужно было прозондировать почву…
Зондирование почвы не дало никаких результатов, оказалось, что даже всезнающий Силантьев не может ничем помочь. Да, Сергей Алексеевич сообщил, что его внук скоропостижно женился. Нет, он не был зол, скорее, озабочен. Да, дела в компании идут нормально. Нет, без Андрея жизнь не остановилась, но стала намного скучнее. Вот и все, что ему удалось узнать, и отсутствие новостей, пусть бы даже и плохих, настораживало.
Катя вернулась под вечер, когда Андрей уже начал дергаться и переживать. Может быть, именно из-за переживаний он снова разозлился. А она, разувшись, достала из сумки какой-то сверток и прошла на кухню. Андрей скрипнул зубами и молча побрел следом.
Зашуршала оберточная бумага, что-то подозрительно звякнуло.
– Что это? – спросил он, уже прекрасно понимая, что это.
На кухонном столе аккуратным рядком стояли банка с кофе, чашка, блюдце и тарелка. Кажется, там еще были вилка и ложка, он не успел рассмотреть.
– Это моя посуда, – сказала Катя. – А еще я привезла свой халат, свои тапочки, свое полотенце, свои гигиенические принадлежности. Ой, мамочки! – Она всплеснула руками. – Забыла купить туалетную бумагу. Одолжишь свою любимую? Обещаю, что обязательно возмещу тебе убытки. – Она смотрела на Андрея ясным взглядом, а он чувствовал себя последним идиотом. Слишком часто с момента женитьбы он чувствовал себя идиотом. Как бы это не вошло в систему.
Андрей шагнул к столу, плечом отстранил Катю, сгреб посуду и зашвырнул в мусорное ведро. Катя не шелохнулась, не сказала ни слова.
– Вот так! – Он вытер о джинсы вспотевшие ладони.
– Что – вот так? – спросила она.
Если бы он знал, что «вот так»!
– Это была моя любимая посуда, – сказала она тихо, и Андрей так и не понял, издевается она или нет. В этой женщине оказалось слишком много непонятного, слишком много раздражающего.
– Можешь пользоваться моей. – Он еще держался.
– Твоей я не могу. Еще, чего доброго, возьму твою любимую ложку. Ты расстроишься, я расстроюсь. Нет, я не могу.
Все-таки она над ним издевалась.
– Да бери все что хочешь! – заорал он. – Только прекрати этот цирк!
– Как скажешь. – Катя пожала плечами. – Я просто пытаюсь существовать в установленных тобой рамках.
Андрей потер шрам и, признавая поражение, устало опустился на стул. Она добилась своего. Если так пойдет и дальше, его непреступная крепость рухнет под натиском врага. Сегодня он разрешил ей пить чай из своей любимой чашки, а завтра она начнет разгуливать по дому в его рубашке, пользоваться его бритвенными принадлежностями и смотреть сериалы, лежа на его любимом диване. Вот что ждет Андрея в недалеком будущем.
Катя успела распаковать свои вещи и переодеться, а он все размышлял о своей нелегкой доле.
– Я хотела бы кое-что с тобой обсудить. – Когда его жена снова вошла в кухню, на ней были линялые джинсы и рубашка в клетку.
– Что обсудить? – Андрей провел рукой по жесткому ежику отросших волос.
Катя отошла к окну, оперлась спиной о подоконник.
– У меня есть сестра. Она сейчас за границей, но она очень хочет с тобой познакомиться. И мне бы не хотелось, чтобы она узнала о нашей… о характере наших отношений.
– То есть ты хочешь, чтобы она не узнала, что ее сестричка продалась за тридцать тысяч евро? – уточнил Андрей.
Катя молча кивнула, и это было сродни капитуляции.
– Дело твое. – Андрей решил проявить великодушие. – Можешь наврать ей с три короба.
– Уже наврала. Я сказала Лизе, что вышла замуж по любви, что ты чудеснейший, добрейший человек. – Она мотнула головой, словно отрицая сказанное. – Что нам хорошо вдвоем.
– Ну, из всего вышеперечисленного я соглашусь только с «чудеснейшим и добрейшим человеком», – усмехнулся Андрей, – а все остальное – явное преувеличение. Но это дело твое, меня оно не касается.
– К сожалению, касается. – Катерина поморщилась, потерла поясницу. – Лиза хочет с тобой познакомиться. Не очно – сейчас она не сможет. Можно по скайпу. Хорошо?
А он ведь не подумал, что вместе с женой получил и полный набор родственников: сестра, мама, папа, дядья, тетки…
– Когда состоится сеанс связи? – Лучше бы побыстрее. Сделал дело – гуляй смело!
– Можно сегодня?
– Можно. Ты мне только сразу скажи, сколько их у тебя.
– Кого?
– Родственников, желающих со мной познакомиться.
– Двое – Лиза и Дениска, мой племянник.
– А все остальные что же, совсем не любопытные?
– Больше никого нет, – сказала она и снова потерла поясницу. – Есть еще тетя, но она не станет настаивать на знакомстве. Так я звоню сестре?
– Одну минуту. У меня встречная просьба.
Насторожилась, в струнку вытянулась.
– У меня тоже есть родственник, – продолжил Андрей. – Мой дед. Вам с ним предстоит познакомиться в самое ближайшее время.
Катя вздохнула, Андрею показалось, что облегченно. Это она зря, не понимает, с кем придется иметь дело.
– Мой дед – очень специфический человек. И я не могу гарантировать, что ваша с ним встреча будет приятной.
– Он не одобрил твой выбор?
Андрей кивнул.
– Ты хочешь, чтобы я постаралась смягчить удар? Я должна попытаться ему понравиться? – Она смотрела на него очень внимательно, нервно теребила кончик рыжей косы.
– Это невозможно, не обольщайся на сей счет. Я просто хочу, чтобы то, что произойдет, не стало для тебя неприятной неожиданностью.
