– Интересно девки пляшут, – Баев переглянулся со Сталиным. – Что скажешь?
– Нет человека – нет проблемы.
– Ожидаемо, – Баев ухмыльнулся. – А поконкретнее можно?
– Доложите, что Грачев погиб, – Веретенников положил на стол жетон Егора. – Вот подтверждение. Кто проверит?
– Доложили, – начштаба взял жетон, рассмотрел и бросил обратно на стол. – Не верят нам. Требуют найти бойца и вернуть живым или мертвым. Это приказ. И вот что, субчики-рябчики, я вам скажу. Вы отпустили этого, мать его, Зверобоя, вы и вернёте.
Баев и Чеснок новому заданию не сильно удивились. Своего НШ они знали давно и ожидали, что поступит он именно так. Поэтому майор не отреагировал вовсе, а Чесноченко лишь едва слышно выдохнул. А вот Сталин озадаченно хмыкнул.
Нет, удивился он не заданию. Его зацепила формулировка подполковника: «этого, мать его, Зверобоя». О том, что Егор пожелал взять это прозвище, знали только те, кто был рядом с Грачёвым перед его вылетом в окрестности Сент-Джона. Сам Веретенников и Оксана. Девушка вряд ли успела вернуться, да и зачем ей закладывать милого дружка? «Местные товарищи» незаметно прокрались на третью крышу и подслушали? Или, быть может, между этими тонкими моментами имелась какая-то особая связь?
«Или я тяну пустышку. Подполковник просто ляпнул, ведь словечко уже сутки у всех на слуху, а мне какая-то связь почудилась. С тем же успехом начштаба мог назвать Егора Зорким Грачом или просто индейцем – подчеркнуть тем самым, что искать его придется по всем заболоченным прериям».
– Короче говоря, так, негодяи, приказываю привести себя в порядок и отдыхать, – флегматично подытожил начштаба. – Утром убываете в поиск. Не отыщете Грачева за трое суток – можете не возвращаться. Вопросы есть? Вопросов нет. Шагом марш в расположение. А вас, сержант Прохоров, я попрошу остаться.
– Слушаю, – Сталин вопросительно уставился на подполковника.
Но тот ничего не сказал. Только ткнул пальцем в дверь смежного кабинета. Веретенников встал и послушно переместился в другую комнатку.
Размерами и обстановкой она не отличалась от кабинета начштаба, но дышалось здесь свободнее, поскольку компанию Сталину составил только один человек. Причем Веретенников знал этого человека, но никак не ожидал увидеть его здесь и сейчас. Да ещё в военной форме с полковничьими погонами.
– Захаров Сергей Васильевич? – Сталин недоверчиво хмыкнул. – Боец охранной компании «Семерка»? Вы ведь не захотели лететь на соленые болота.
– Я не захотел лететь в качестве рядового охранника в зараженную химикатами местность, – гость протянул руку. – Рад видеть вас в добром здравии, господин Веретенников. Присаживайтесь.
– Чёрт! – Сталин пожал ему руку и сел за стол. – Теперь многое сходится. Но пока не всё. Вы из ГРУ, верно?
– Допустим.
– Я понимаю, что на некоторые вопросы вы не ответите…
– Наоборот, – перебил его Захаров. – Я уполномочен ответить на все ваши вопросы. Более того, ещё и ваше бывшее ведомство уполномочило меня предложить, господин Веретенников, вновь стать тем, кем вы были до Потопа. Не слишком официозно и туманно выражаюсь?
– Нормально, я понимаю дипломатический язык. Но, конечно, хотелось бы перейти на более понятный. Спрошу о главном?
– Извольте.
– Итак… что такое «Зверобой» на самом деле?
– «Зверобой» – это активное вещество-мутаген, которое способно менять генетический код атлантов, как они меняют код земной биомассы, активируя генную память и воссоздавая животных из прошлого. Под воздействием мутагена сформируется новый агрессивный вид атлантов, которые станут естественными врагами для базовой генерации пришельцев. Опять туманно?
– Сложновато, но в принципе понятно. «Зверобой» заставит атлантов очень быстро выродиться и сожрать друг друга. Он находился в большом контейнере на колесах, который вы закатили в грузовой отсек «боинга» перед отлетом?
– Нет. Доставлять «Зверобой» в контейнере было ненадежно. Слишком много деловых людей, строящих свой бизнес на войне с атлантами, не желают её скорейшего окончания. Так что никакие контейнеры, ампулы и капсулы, даже хорошо охраняемые, не могли гарантировать доставку настоящего «Зверобоя» в пункт назначения. Случай с фальшивым химикатом-заменителем, найденным Пасюком, – наглядное подтверждение этому.
– В капсуле Пасюка был не «Зверобой»?
– Нет, конечно. Обычный химикат, который слабо действует на людей и чуть сильнее – на атлантов. Вы ведь видели их реакцию. Трюк с контейнером на колесах и капсулой в нем был отвлекающим маневром. Компоненты настоящего «Зверобоя» были доставлены совершенно иным способом.
– Компоненты?
– Да. Три компонента, которые должны были соединиться уже на месте, в желудках у тварей, обитающих в водах залива Новый Галифакс. Как думаете, стали бы твари глотать капсулы?
– Нет.
– Вот поэтому было принято решение доставить компоненты по частям, спрятав… в крови абсолютно нейтральных людей.
– В крови?! Хотите сказать, что кто-то из пассажиров рейса А-517 был… курьером?
– Три пассажира были курьерами. «Зверобой» опасен и для людей. Если бы в крови одного человека находились все три компонента, он мог и сам превратиться в монстра. Поэтому пришлось задействовать трех курьеров. Естественно, они ничего об этом не знали. И не узнали бы, пойди всё по плану. Через пару дней после прибытия они просто исчезли бы во время совместного патрулирования акватории залива. Скажу больше, даже когда возникла «поправка на авиакатастрофу», общему плану операции это теоретически не вредило. Ведь компоненты всё-таки попали по назначению – очутились в заливе. Да вот беда, никого из курьеров твари так и не сожрали. Представляете, какая ирония судьбы? Из пятисот человек выжили только те, кто должен был… просто обязан был погибнуть.
– Стоп! Выжили только трое. Грачев, Пасюк и… я! Но как, черт возьми, вы пристегнули к делу меня?! Я ведь даже не должен был лететь этим рейсом! Это вышло случайно!
– «В этом мире случайностей нет», господин Веретенников. Вы получили приказ достать Пасюка, и мы не сомневались, что вы это сделаете. Для верности мы немного вам подыграли – подсунули гражданина Захарова. Вы опытный разведчик, Иосиф, но, боюсь, за время работы на Барона несколько растеряли квалификацию.
– Да? – Сталин задумался. – И в чем был прокол?
– Вы не посмотрели на часы. Сколько времени вы сбривали усы, как думаете?
– Минуты две… – Сталин замер и вдруг щелкнул пальцами. – Вы за это время успели переодеться.
– Не настораживает?
– Я помню, как брился, но не помню, как раздевался, надевал вашу форму и как вы надевали мою одежду! Закончив бриться, я просто сложил нож в карман новой униформы! На самом деле прошло больше времени? Вы отключили меня каким-то газом?
– Всё верно, – Захаров усмехнулся. – Между первой и второй минутами бритья уложились ещё пять, в течение которых вы были послушным бездумным роботом, господин Веретенников. Мы поменялись одеждой, и я ввел вам компонент «Зверобоя» в вену. Порез на лице отвлек ваше внимание от другой мизерной ранки – от следа инъекции на локтевом сгибе. Так что все случайности были подготовленными. Получилась отличная комбинация с подстраховкой. Вы вошли в игру практически после свистка, когда все проверки были пройдены и даже сведущие люди считали, что недостающий компонент будет отправлен как-то иначе либо позже.
