– Выуживать будете паяльником?
– Всё, как договаривались. Паяльник, утюг и… что там было ещё?
– Снова шутите?
– Возможно. Но необязательно. Это будет зависеть от вас. Пойдете навстречу, ограничимся разговором.
– Как и раньше, я не против, но не могу взять в толк, что вы хотите найти с моей помощью? Всё ещё ищете «Зверобой»? Но что это такое?
– Я расскажу, – после недолгой паузы и сверления взглядом сказал Профессор. – Потерпите минуту.
Терпеть пришлось минут пять. Наконец машины, эффектно отбрасывая высокие волны, словно это расправленные водяные крылья, въехали в большой ангар и остановились перед грудой дюралевых обломков. В ангар вода пока не проникла, поэтому обломки не утонули, но это не помогло спасателям добиться желаемого. Выложенные на полу детали не воссоздавали даже сотой части контура погибшего самолета. Слишком мало обломков долетело до суши или хотя бы упало в относительно безопасной акватории, например, там, где в море впадала подземная река. На это посетовал сам Профессор.
– Но хуже всего, что затонул весь груз, – Профессор заложил руки за спину и прошелся вдоль обломков. – Видите ли, господин Грачев, в нашем противостоянии с атлантами наступил переломный момент. Мы просто обязаны что-то противопоставить чужакам именно сейчас, или станет поздно. Вы ведь знаете, что и сами атланты, и созданные ими твари второго эшелона уверенно и достаточно быстро приспосабливаются к суше. Именно по этой причине, чтобы остановить их, годятся любые способы. Да, да, любые, вплоть до ядерных ударов. Это будет крайняя мера. Атомные бомбы пойдут в ход, когда станет совсем плохо, но со счетов их никто не сбрасывает. Если дела двинутся по худшему сценарию, станет не до этики, экологии или других условностей.
– Не хотелось бы. Ведь жить в зараженных местах мы тоже не сможем. Получится, как у Островского, «так не достанься же никому».
– Отлично! – Профессор щелкнул пальцами и удовлетворенно причмокнул. – Я правильно вас оценил. Рядовой, цитирующий классику! Вы нестандартный рядовой, Грачев. Но вернемся к нашим баранам. Конечно же, никто не станет применять последнее средство, пока есть надежда обойтись чем-то менее удручающим. Вы ведь согласны, что надежда – это главный человеческий стимул?
– Согласен, – Егор невольно поежился.
Профессор будто бы прочитал мысли, пришедшие Грачеву в голову за минуту до несостоявшегося, слава богу, расстрела.
– Так вот. Чтобы не упустить инициативу в переломный момент, нам следует нанести упреждающий удар и при этом не попасть под него самим, что неизбежно, как вы справедливо заметили, в случае «ядерного решения атлантического вопроса». Лучшие ученые мира перебрали тысячи вариантов противодействия атлантам, но все эти варианты имеют существенные недостатки. Обычное оружие наносит врагу слишком малый урон, отравляющие вещества быстро распадаются, а бактерии, вирусы и паразиты превращаются атлантами в биомассу. Но вот появился свет в конце тоннеля. Поначалу очередной эксперимент замышлялся как попытка создать «сыворотку свободы» – принципиально новое боевое отравляющее вещество. Во-первых, стойкое, очень долго не распадающееся в морской воде, а во‑вторых, смертельное для атлантов, но безвредное для людей.
– Это реально?
– Вполне. И это вещество, как ни странно, действительно было создано! Более того, изобретатели превзошли самих себя. У «сыворотки свободы» имеется ещё одно положительное качество. Её требуется меньше, чем порошкового ботулотоксина. Как известно, один стакан упомянутого порошка, распыленный с большой высоты, может уничтожить среднюю европейскую страну. Так вот, десяти галлонов «сыворотки» может хватить на всю Атлантику! А это гигантский объем воды!
– Как-то не верится, – Егор качнул головой.
– Честно говоря, мне тоже, – Профессор усмехнулся. – Но не проверишь – не узнаешь. Испытывать сыворотку должны были здесь, на болотах-инкубаторах. Поэтому я и приехал сюда незадолго до начала операции «Зверобой».
– Интересно, откуда вы узнали о секретной операции нашего Генштаба?
– Откуда люди узнают новости? – Профессор уставился на Егора, изображая «честность во плоти». – Из Сети, телепередач, от знакомых.
– Платных знакомых в Москве?
– Почему бы нет? Агентуру можно завербовать везде, даже в русском Генштабе, были бы деньги. Они у меня есть, не сомневайтесь.
– Я вижу.
– Но твари будто бы почуяли опасность и сбили ваш самолет. А ведь этот участок фронта был выбран Генштабом в качестве полигона, поскольку давно увяз в вялых позиционных боях и ничто не предвещало такой активности атлантов. Будь твари ближе к людям по конфигурации разума, я мог бы заподозрить, что они тоже купили себе агента в русском Генштабе.
– Вы такого не допускаете?
– Пока нет. Атланты работают над превращением своих бойцов в человекоподобных существ, но им нужны ещё миллиарды мутаций. По секунде… да что там! По десятой доле секунды на каждую – уйма времени! Некоторые твари давно пробуют говорить, но их логика и стиль мышления настолько чудовищны, что завербовать агента они вряд ли смогут. Нет, я допускаю, что убедительно объясняться с агентурой они научатся раньше, чем создадут свою копию человека. Но это всё равно случится очень нескоро.
– Короче говоря, всё пропало. Гипс сняли, клиент уехал, – Егор усмехнулся. – И что дальше?
– А что дальше? – Профессор развел руками. – Теперь, когда планы военных сорваны, остается лишь добыть «сыворотку» и убраться отсюда.
– Почему бы не испытать?
– Конечно, испытать! Но не рискуя жизнью в такой нестабильной обстановке. Вы же видели, что творится. Думаете, атланты затопят городок и этим ограничатся? Нет, они обязательно устроят здесь какую-нибудь гадость. Так что я намерен исправить промах вашего Генштаба и провести испытания «Зверобоя» в более спокойном местечке. Там, где можно будет четко видеть и неспешно фиксировать результаты.
– Зато здесь можно уничтожить максимум тварей!
– Максимализм и размашистая логика, юноша, хороши в студенческих диспутах. В серьёзных делах важны детали, скрупулезность и системный подход. Наша задача не убить как можно больше атлантов здесь и сейчас, а победить их.
– Получается, вы в частном порядке работаете во благо человечества?
– Удивительно, не так ли? Но нет, не стану врать. Я работаю не ради человечества. Я обеспечиваю себе имя и безбедную старость. В это верится легче?
– Но вы не изобретатель! Вы хотите присвоить чужое достижение?
– И что с того? Америку открыл Колумб, а «благодарные» потомки назвали её именем Америго Веспуччи. Кто себя продвинул, тот и на коне. Вы разочарованы, что я на самом деле не ученый, а просто начитанный искатель сокровищ?
– Мне всё равно, кто вы и что у вас получится. Помочь вам не смогу. Теперь я в этом уверен. Хоть пытайте, хоть гипнотизируйте. Я не знаю о «Зверобое» ничего. Ровным счетом.
