Когда Пасюку оставалось проплыть метров пять, атланты перестали копошиться и развернулись к воде. Семен вдруг разглядел обглоданную человеческую руку в клешне у одной из тварей и понял, что оторвал атлантов от раннего завтрака. Впрочем, они явно не расстроились. Завидев свежее мясо, твари тут же засеменили к урезу воды.
Похоже, найти точку опоры и отдышаться Семену всё же не светило. Ситуация упрямо подталкивала его к бесславной капитуляции. Ведь на лишние гребки сил не осталось. Или силы остались? Всё-таки жизнь на кону, не сто рублей!
Что вдруг нашло на Пасюка, откуда он добыл внутренние резервы, Семен не сумел объяснить даже самому себе. И почему решил нырнуть, почему доверился интуиции, на которую прежде не сильно рассчитывал, Сёма тоже не знал.
Как только атланты сорвались с места, Семен собрал остатки сил, нырнул и принялся энергично грести, уходя на глубину и одновременно двигаясь вперед.
И что удивительно, он не уперся в скалы, а проплыл гораздо дальше. Что за расщелина приютила Семена, он не понял, но мысленно сказал ей спасибо. Огромные «лобстеры» за ним не полезли.
Пасюк пошарил руками, нащупал стенки и условный потолок расщелины и двинулся дальше, постоянно проверяя, есть ли возможность всплыть и глотнуть воздуха.
Такая возможность представилась, когда Сёму начало распирать от желания вдохнуть и на смену отчаянно-боевому настрою опять пришла паника. Пасюк рывком всплыл, резко поднял голову над водой и больно треснулся макушкой о каменный свод. Но эта боль казалась даже сладкой. Такой же сладкой, как воздух, хоть он на самом деле оказался затхлым, словно в сыром склепе.
А ещё в этом тесном убежище Семен чувствовал себя гораздо комфортнее, чем в открытом море. В первую очередь потому, что вода казалась теплее. И не беда, что здесь подозрительно попахивало, зато свод мягко и красиво светился.
Семен провел пальцем по камню. На своде остался темный след. Похоже, светилась какая-то местная плесень. Разглядеть что-либо при такой весьма условной подсветке получалось с трудом, но лучше уж так, чем в полной темноте. Чисто психологически лучше.
Впрочем, расслабился Семен рановато. Не успел он осмотреться, как в спину, чуть выше правой лопатки, ему впилось что-то острое. Будто бы ткнули толстой иглой. Переохлаждение притупило боль, да и какая это боль после кошмара, испытанного в море? Но Пасюк всё равно невольно дернулся и взвыл. Дотянувшись, он ухватил какое-то упругое, скользкое существо, размером с крупного угря, отодрал его от спины и швырнул в темноту.
Боль поутихла, и Семен, не задумываясь, поплыл дальше по расщелине. Светящийся свод впереди вроде бы становился чуть выше, и этот факт внушал надежду, что где-то там найдется сухое местечко, на котором можно будет спастись от новой напасти – гигантских пиявок. Похоже, они тоже имели «атлантическое происхождение», как и те «лобстеры».
Ещё трижды Семену приходилось выгибаться от боли и отдирать от себя скользких тварей, прежде чем слабое течение вдруг вынесло его на порог полуметрового «водопада». Пасюк плюхнулся в очередной водоем, всплыл и осмотрелся, насколько смог.
Потолок окончательно сделался высоким, а вокруг заметалось эхо. Расщелина вывела в какой-то грот. Сухого пространства Семен по-прежнему не видел, но это больше не имело принципиального значения. «Атлантическим пиявкам» в гроте определенно не понравилось. Они отстали, как только Семен пересек условную границу водоема.
И неудивительно. Воняло в гроте, как в городском отстойнике. Да и плавало здесь, помимо Семена, много чего не тонущего и крайне отвратного. Дерьмо, какая-то пена, жир, плесень и так далее. Если бы не постоянный приток морской воды из расщелины, этот отстойник давно стал бы вязким болотом, в котором Сёма или утонул бы, или задохнулся.
Семен присмотрелся и нашел подтверждение версии насчет отстойника. Ровные стенки и бортики прямо по курсу покрывал толстый слой отвратной слизи, но под ней всё равно угадывался бетон, а не скальная порода. Да и ржавая техническая лесенка нашлась. Как по ней подняться без помощи ног, Пасюк слабо себе представлял, но все равно поплыл к лестнице.
Семен сделал энергичный гребок, чтобы лечь на курс, но тут же умерил свою прыть. От его рывка поднялась волна, которая едва не захлестнула пловца с головой. Вонь тут же усилилась настолько, что желудок судорожно сжался, а затем попробовал вывернуться наизнанку. Пасюк сумел сдержаться и поплыл медленно.
Испытание вышло ещё то, для нервов, может быть, покруче заплыва наперегонки с гигантскими пиявками, но Семен выдержал и его. А уже почти у самой лесенки Пасюка осенило. Он плыл, работая и руками, и ногами! Онемение ниже пояса прошло не полностью, но Семен снова чувствовал всё тело до самых пяток! Просто чудо!
Кое-как вскарабкавшись по лесенке, он растянулся ничком на скользком полу в узком пространстве между бортиком отстойника и стеной. Отдышаться здесь не получалось, вонь стояла неимоверная, но чтобы уползти куда подальше просто не осталось сил. Только минут через пять Семен сумел подняться на четвереньки и попытался сесть. Онемение окончательно прошло, боль почти утихла, и Пасюк теперь мог нормально сесть и даже встать.
Первое получилось, а вот второму кто-то помешал. Из полумрака вдруг появилась какая-то фигура, и в следующий миг Пасюк снова почувствовал боль в спине. На этот раз тупую, зато проникающую, казалось, в каждую клетку организма. Как Семен и мечтал, когда наполовину парализованный барахтался в океане. Незнакомец из полумрака крепко врезал Семену по спине то ли каблуком, то ли прикладом.
«Что ж мне сегодня всё по хребту-то прилетает?! Сговорились все, что ли? Раз пронесет, другой, но потом ведь и впрямь переломиться может!»
Незадачливый покоритель дерьмовой акватории снова растянулся на полу, борясь с болью. Пока он пытался справиться с неприятными ощущениями, из полумрака вынырнули ещё двое. В следующий миг руки у Пасюка оказались скованными за спиной, а с шеи исчез жетон.
– Спасатель, – сказал один из незнакомцев по-русски.
– Четыре раны, – сказал другой, видимо, осмотрев спину и затылок Семена. – Все от укусов, но круглые.
– «Фреза»? – предположил первый. – Или «морской клещ»?
– «Пиявки», – уверенно возразил второй. – Жора, это мы удачно зашли.
– Что ты имеешь в виду? – третий, видимо Жора, задал вопрос на английском и добавил на ломаном русском: – Я не понимать ваш юмор.
– Ты и свой не понимаешь, – второй незнакомец вздохнул. – Этого парня покусали «пиявки». Четыре раны. Но парень до сих пор жив.
– Редкий экземпляр.
– Именно. Парень только что с Большой земли, организм здоровый. Отличный донор, если что.
– Мы будем отдать его Профессор, – заявил Жора.
– Может, лучше этим… «врачам без принципов» из Сент-Джона? Они больше заплатят. И новыми рублями заплатят или юанями, а не вашими мокрыми фантиками.
– Я не работать с мафиа.
