Расчет оказался верным. В зоне, выделенной для посадки на служебные чартеры, толпилось, бродило и дремало на рюкзаках великое множество народа во всевозможной униформе, но Сталин без труда нашел группу бойцов МЧС и выхватил взглядом Семена.
Подобраться к нему в толпе не составляло труда, а вот разговор «по душам» исключался. И здесь, и в зоне досмотра тоже. Оставалось подсесть к Пасюку в самолете. И это означало, что ближайшие сутки Веретенникову придется провести в пути. Сначала до Штатов, а потом обратно. И это в лучшем случае.
Перспектива не радовала. Никаких вояжей за океан Иосиф на эту неделю не планировал. Но, если кроме шуток, дело приобретало серьёзный оборот по другой причине. Не планировал прокатить Веретенникова и «Аэрофлот». В списке пассажиров чартерного рейса А-517 такая фамилия не значилась. И эту проблему следовало срочно решать.
«Спокойно, – приказал себе Иосиф. – Время есть. Смотри, слушай, соображай. Решение придет само».
Как и обещал советник босса, рейс задерживался на три часа. Что-то там якобы напутали с развесовкой груза, пришлось исправлять. Но посадку всё равно объявили, и первая группа новобранцев уже почти исчезла в зоне досмотра. Правда, это были не спасатели, а военные.
То, что военных и спасателей перебрасывают не армейским бортом и не самолетом МЧС, а совместным чартером, показалось Сталину моментом интересным, но особого удивления он всё-таки не вызвал. Ведомства экономили и старались комбинировать, а крупные авиакомпании охотно шли навстречу. Госконтракты прилично оплачивались и бонусом гарантировали бесперебойные поставки топлива для всех прочих рейсов компании. По-хорошему, к этим двум группам следовало пристегнуть ещё какую-нибудь. Самолет вылетал вместительный, «семьсот сорок седьмой», он брал на борт больше пятисот пассажиров, а военных и спасателей Сталин насчитал примерно по две сотни.
Веретенников прогулялся в толпе и вскоре выяснил, что не ошибся. На тот же борт А-517 собирались подняться ещё около ста человек. Бойцы частной охранной фирмы с цифрой «7» вместо названия. «Смотрители болот», как зачастую их называли за океаном. Между собой охранники пока общались мало, поскольку впервые друг друга видели, но кое-какие разговоры Веретенников подслушал и на ус информацию намотал.
Борт действительно вылетал за океан, предположительно в штат Нью-Йорк. Какие задачи собирались там решать военные и спасатели – неизвестно, а вот охранникам выдали брошюрки-инструкции по работе на опасных в химическом плане объектах. И в снаряжении у каждого имелись противогазы и костюмы химзащиты. Половина охранников от такой перспективы морщилась и ворчала, но не более того. Другая половина роптала заметно громче, а несколько кадров вовсе собирались развернуться и уйти. Во всяком случае, так они говорили.
Внимание Сталина привлек мужчина лет тридцати пяти, примерно такого же телосложения и невзрачного вида, как и сам Веретенников. Он не ворчал и не митинговал, но так тоскливо смотрел на табло, что не оставалось сомнений – записался в охранники этот кадр с бодуна. Теперь же осознал свою ошибку и мучительно придумывал, как ему выкрутиться, пока не поздно.
Сталин протиснулся к охраннику, встал рядом и придал лицу слегка завистливое выражение.
– Везет вам, работу хорошую получили, – Сталин вздохнул.
– Чего? – Охранник перевел мутный взгляд на Веретенникова.
– Говорю, я тоже улетел бы сейчас куда-нибудь… да вот опоздал, – Сталин ещё раз вполне убедительно вздохнул и взглядом указал на табло. – Повезло тебе.
– Повезло, – охранник хмыкнул. – Как яйца снесло. Думал-то, в Германию отправят. А то и вообще в Польшу. А тут… в самую задницу. Да ещё химзавод охранять. Прямо на болотах. Там этих… сука… живоглотов кругом, что пиявок, так ещё и химия разлита. Не сожрут, так потравимся. «Везение» – не вышептать какое!
– Так ты разорви контракт, – Сталин пожал плечами.
– А кто будет аванс возвращать, ты? – Охранник поморщился. – Если б так, я бы… ага. Только я уже перегнал денежки куда следует. Вернуть не получится.
– То есть на служебной карточке их нет? – Веретенников перешел на деловую волну. – Идем.
– Куда? – Охранник насторожился.
– В сортир.
– Это зачем?
– Махнемся одеждой, ты отдашь мне жетон, карточку и пароль от неё. А я тебе свой паспорт. Вернусь, махнемся обратно.
– Ты чего, серьёзно? – Охранник воровато оглянулся. – Зачем тебе? Нет, заработки-то ничего, приличные, только… опасно ведь.
– Нормально, – отмахнулся Сталин. – Ты идёшь? Другого шанса не будет.
– Иду, – сориентировался наконец охранник. – Выручил, земляк! Не забуду!
– Паспорт не забудь вернуть, остальное фигня.
– Это само собой! – Охранник слегка засуетился. – Только тебе… это… усы надо сбрить. Карточки у нас с фотками. Так-то сойдёшь за меня, но это если без усов. Я сейчас бритву из баула достану, погоди.
– Стой, – Веретенников ухватил охранника за рукав. – Не привлекай внимания. Разберемся. Топай за мной…
…Сбривать усы ножом, используя вместо пены гель для мытья рук – то ещё удовольствие, но Сталин справился с задачей за две минуты и порезался всего-то один раз. Гель попался какой-то особо едкий, ранка ещё долго саднила, но Веретенников заклеил порез бумажкой и забыл о нем. Охранник тоже оказался расторопным малым и переоделся быстро. Напоследок оба встали перед зеркалом и почти синхронно ухмыльнулись. Если не присматриваться, вычислить подмену не сумел бы никто.
– Удачи, земляк, – охранник расчувствовался и едва не полез обниматься. – Паспорт-то…
– Я передумал, себе оставлю, – Веретенников спрятал нож и документы в карман.
– А-а, ну как хочешь, – охранник кивнул. – Мне он ни к чему на самом-то деле. Как звать-то, хоть скажешь?
– Свечку за меня поставишь? – Сталин усмехнулся. – Посиди здесь часок, для надежности. Уезжай на такси, не жмоться. Пока идёшь к стоянке, оставайся в капюшоне. Всё понял?
– Это чтоб на тебя походить? – Охранник деловито кивнул. – Понятно. Спектакль значит спектакль, играем до конца.
– Правильно понял… – Сталин заглянул в карточку охранника. – Захаров Сергей Васильевич. Будь здоров.
– Прощай, земляк, – охранник торопливо юркнул в кабинку и уже оттуда добавил: – Ни пуха ни пера!
– Иди к чёрту, – Сталин ещё раз взглянул в зеркало, потрогал чувствительную с непривычки кожу под носом, вышел из туалета и почти неслышно закончил: – Хотя, можешь не спешить. Он сам тебя навестит, когда вернется. Нет свидетеля – нет проблемы.
* * *
Невозможно просидеть в кресле весь полёт, даже если ты разъевшийся боров и любое телодвижение для тебя – сущее наказание. Перелет через Атлантику требовал, как минимум, двух подъемов. На это и сделал ставку Веретенников. Пока Семен вдохновенно храпел, Сталин сам прогулялся по самолету и провёл кое-какую подготовительную работу, а когда Пасюк поднялся впервые, Веретенников занял его место и кое-что объяснил Сёминому соседу. Парень оказался понятливым и не слишком жадным. Переговоры заняли считаные минуты.
