– Я не шучу, коллега, я здороваюсь. Напрасно вы не дождались нас там… вы знаете где. Я очень рассчитывал побеседовать.
– Я не хотел мешать, – признался я, и это являлось правдой больше чем наполовину. Обычное дело для Иного, без разницы – Темного, Светлого.
– Я рассчитывал на помощь. Помощь собрата. А вы изволили исчезнуть.
А вот это «Я» – чисто от Темных. Любой Светлый на месте Шагрона неизбежно сказал бы «Мы», причем совершенно искренне. И имел бы в виду при этом совершенно то же, что Шагрон. Ясное дело, с не меньшей искренностью.
– Ладно. Знакомьтесь – это Эдгар. Наш коллега из Эстонии, последнее время в московском Дозоре. Что тут у вас?
– Тут у меня очередной труп, – сознался я. – Иной. Светлый. Дозорный. Впрочем, вам ведь все прекрасно известно, коллега Эдгар, не так ли?
– А времени мало, Светлые вот-вот явятся. Это ты хотел сказать? – тихо произнес Эдгар, с ходу отбрасывая дипломатию и переходя на «ты». И я понял, что с этим чернявым эстонцем не стоит пикироваться.
– В прошлую субботу, в вечер моего приезда, этот Светлый руководил операцией по поимке вампира-браконьера…
– Вампирши, – уточнил Эдгар и поморщился. – Дальше?
– Я волею случая оказался рядом с жертвой. Меня застали рядом с трупом и распознали во мне Темного. Видимо, по неопытности – иных причин не вижу – Тюнников обвинил меня в содеянном вампиром… вампиршей. Я его осадил, причем, сознаю, резковато. Но он сам подставился. Вот, собственно, и все… Уходя сегодня из номера, я оставил охранные заклятия. Вошел – а тут он. Я уже не мог ему помочь.
Последняя фраза вырвалась у меня сама, я не собирался ее произносить. Кажется, меня снова начинало «нести».
– Этот сопляк руководил операцией? – недоуменно переспросил Шагрон. – Там же были Светлые куда опытнее. Тигрица, маги…
– Тюнников стажировался, обычное дело, – буркнул Эдгар напарнику и вновь взглянул на меня. – Ты поставил Кольцо Шааба такой силы, что убил стажера Светлых на месте?
Вопрос был явно риторический. Я, выходит, поставил несложное заклинание, но вложил в него слишком много силы. Может быть…
Приближение Светлых я почувствовал одновременно с Эдгаром – те как раз подъезжали к гостинице. Несколькими секундами позже их засек и Шагрон.
– Что ты им сказал? – явно торопясь, спросил Эдгар. – Только коротко.
Кажется, он прикрыл нас невидимым колпаком, довольно мощным. И прежде чем сказать хоть слово, я добавил в колпак своей мощи, взятой частично откуда-то из меня, из моего сознания, а частично – со стороны. Получилось это совершенно непроизвольно; а в глазах Эдгара я прочел немое изумление.
– Я позвонил и сказал, что в моем номере мертвый Светлый. И его имя. Это все.
Эдгар еле заметно кивнул, выразительно взглянул на Шагрона. Тот едва-едва наметил пожатие плечами.
Остаток времени до стука в дверь, гораздо менее корректного, мы провели в молчании.
Дожидаться разрешения войти Светлые не стали. Просто вошли, и все.
Их было пятеро – Толик, Антон и девица-перевертыш, небось еле успели с Первомайки до своего офиса доехать. Кроме них, явились двое – интеллигентного вида парень в очках с оправой баксов за восемьсот и еще один, с загоревшим лицом, словно сейчас и не зима.
Эти двое и примкнувший к ним Толик тщательно осмотрели, прощупали, просканировали каждый сантиметр номера. Наверное, столь интенсивного магического воздействия здешние стены еще не знали.
Антон и девушка не вмешивались, но я явственно чувствовал истекающую от них неприязнь. Даже не ненависть – Светлые и ненавидеть-то толком не умеют. Скорее желание прижать меня как следует, осудить, добиться наказания. Или просто шарахнуть достаточно сильно, чтоб навеки загнать меня в сумрак.
И еще – кажется, за пределами номера находился как минимум один Светлый. Наверное, на этаже или у лифтов. Видно, прикрывал; при этом он очень здорово заслонялся, я его засек, можно сказать, случайно. А Шагрон и Эдгар, по-моему, о его присутствии вообще не догадывались.
Я нахмурился. У Светлых было двойное численное преимущество. Причем двое, которых я видел впервые, маги очень сильные, первого уровня, вряд ли ниже. Во всяком случае, они вдвоем будут посильнее Шагрона и Эдгара. Да и Антон тоже не полный ноль – этот и с Шагроном потягаться сможет, и с Эдгаром. Плюс девчонка – она же боевик. И неизвестный где-то неподалеку. Расклад получался очень неприятный. В пыль сотрут, в мелкую ванильную пыль…
Тем временем Светлые завершили сканирование. Очкастый приблизился ко мне и подчеркнуто индифферентно осведомился:
– Скажите, ставить охранное заклятие такой силы было действительно необходимо?
– А зачем бы я тратил столько сил, по-вашему?
Очкастый и второй неизвестный быстро переглянулись.
– Мы требуем осмотра ваших вещей.
– Стоп-стоп, – поспешно вмешался Эдгар. – А на каком, собственно, основании?
Очкастый нехорошо улыбнулся – одними губами:
– У Ночного Дозора возникли подозрения, что на территорию Москвы ввезен запретный артефакт исключительной силы. О том, что подобные действия противоречат Договору, вы обязаны знать.
Коллеги-Темные глядели на меня с сомнением. И, кажется, они ожидали какой-то вполне однозначной реакции. Но какой? Моя внутренняя палочка-выручалочка на сей раз подсказывать не сочла нужным. Но, с другой стороны, я прекрасно знал, что никаких запретных артефактов у меня в сумке нет. И поэтому я благодушно махнул рукой:
– Да пусть смотрят! Хоть до утра.
– Я протестую, – тихо и, похоже, без особой надежды сказал Эдгар. – У вас нет санкции руководства.
– Протест отклоняется, – несгибаемым голосом парировал очкастый. – Я сам руководство. Предъявите вещи, Темный.
Меня не нужно было просить дважды. Одним движением нейтрализовав остатки защиты, я распахнул шкаф, где в полном одиночестве по соседству с парой одежных щеток покоилась моя сумка. Часть надписи взирала на нас словно бы с укором: «Fuj…» Мне почему-то представился скучный скрипучий голос, произносящий это «Фуй…».
Я взял сумку и вывалил на кровать содержимое. Светлых мало интересовали вещи, а вот при виде последнего пакета они напряглись – второй незнакомец даже за амулет взялся в кармане куртки.
Когда я вытряхнул на покрывало деньги, на меня посмотрели все. И свои, и Светлые. Как на психа. Законченного и неисправимого психа.
– Вот, – сказал я. – Это все, что у меня есть. Сто тысяч. Впрочем, уже меньше.
Очкастый шагнул к кровати и брезгливо покопался в вещах, заглядывая в пакеты. Но я понял, что ему было нужно на самом деле – тактильный контакт.
Его даже не устраивало дистанционное сканирование!
Господи, в чем же они меня подозревают? Вероятно, какой-то кретин действительно попытался втащить в Москву что-то запретное, и, поскольку я малость переусердствовал с защитой своих несчастных баксов, они заподозрили во всем меня. Три ха-ха! Чем дальше, тем веселее.
