И увидел Лайлу, пьяно пошатывавшуюся, со свирепым лицом и лампой в руках, которую она держала, как меч или бейсбольную биту. Облегчение разом смешалось с яростью.
– Беги! – приказал он, но она продолжала наступать.
Джей пыталась вырваться, и скользкая от крови кожа едва не позволила ей освободиться. Он оторвал взгляд от Лайлы, взглянул в глаза Маддок.
И впервые в жизни сжал кулак и ударил в лицо женщину. Не один раз, а дважды.
Нож со звоном свалился на пол. Колени Джей подогнулись, и он позволил ей упасть. Поднял окровавленный набор инструментов и успел обнять Лайлу за талию как раз в тот момент, когда она стала падать лицом вниз.
– Она мертва? Мертва?
– Нет. Ты сильно ранена? Дай я посмотрю.
– Не знаю. У тебя кровь. Рука кровоточит.
– Все в порядке. Я позвоню в полицию. Ты можешь сбегать на кухню в чулан? Там должен быть шнур.
– Шнур. Нужно ее связать.
– Я не могу оставить тебя тут с ней. Сможешь сама принести?
– Да.
Она отдала ему лампу.
– Я сломала вилку, когда вытаскивала ее из розетки. Я починю. Но сначала схожу за шнуром. И аптечкой. Ты истекаешь кровью.
Он знал, что не должен тратить время, но не смог удержаться.
Отставил лампу и притянул ее к себе, нежно-нежно.
– Я думал, ты мертва.
– Я тоже так думала. Но мы живы.
Она провела руками по его лицу, словно запоминая каждую черточку.
– Мы живы. Не позволяй ей очнуться. Тебе придется снова ударить ее, если она шевельнется. Я сейчас вернусь.
Он вынул телефон и дрожащей рукой набрал номер полиции.
Прошли часы, а ей казалось – дни. Полицейские в мундирах, «Скорая», Файн и Уотерстон. ФБР. Люди входили и выходили. Входили и выходили. Потом доктор светил фонариком ей в глаза, щупал, тыкал пальцем, спрашивал ее, кто президент США. Даже сквозь дымку шока она допрашивала доктора, который пришел на вызов:
– Что вы за доктор?
– Хороший доктор.
– Я имею в виду, что это за доктор, который приходит на вызовы.
– Действительно хороший. И я друг Аша.
– Она ударила его ножом, а скорее, порезала. Я как раз упала с лестницы.
– Вам повезло. Несколько сильных ушибов, но ничего не сломано. Горло, полагаю, сильно болит.
– Ощущение такое, словно я пила воду со стеклянными крошками. Ашу нужно ехать в больницу с этой рукой. Так много крови…
– Я могу его зашить.
– Здесь?
– Это то, чем я занимаюсь. Помните мое имя?
– Джад.
– Прекрасно. У вас небольшое сотрясение. Несколько героических синяков – это медицинский термин, – добавил он, что заставило ее улыбнуться. – Вам не повредит провести ночь в больнице. Под наблюдением.
– Я бы лучше приняла душ. Нельзя ли мне принять душ? От меня несет этой женщиной.
– Самой нельзя.
– Вряд ли я смогу сейчас заняться сексом в душе.
Он рассмеялся, сжал ее руку.
– Ваша подруга здесь. Джули? Как насчет того, чтобы она вам помогла?
– Было бы неплохо.
– Пойду за ней. Вы подождите, ладно? Ванные – это минные поля.
– Вы хороший друг… я… о, вспомнила! Я видела вас на похоронах Оливера. Доктор Джадсон Доннелли – консьерж-медицина. Как тот парень на телевидении.
– Хороший признак того, что мозги у вас не слишком свихнулись, – еще один модный медицинский термин. Я собираюсь оставить письменные инструкции относительно лечения. И забегу завтра, чтобы посмотреть вас обоих. А пока отдыхайте, прикладывайте лед к синякам и избегайте секса в душе последующие двадцать четыре часа.
– На это я способна.
Он сложил свою сумку и, помедлив у двери, оглянулся.
– Аш сказал, что вы изумительная женщина. Он не ошибся.
Ее глаза наполнились слезами. Но она сдержалась. Она не сломается. Ни за что. Потому что если начнет плакать, больше не остановится.
Поэтому Лайла ответила тем, что отдаленно напоминало улыбку. В комнату ворвалась Джули.
– О, Лайла.
– Да, выгляжу не самым лучшим образом, но под тем, что осталось от платья, выгляжу еще хуже. Но у меня очень хорошие таблетки, спасибо Джаду, так что я чувствую себя приличнее, чем кажется с первого взгляда. Как Аш?
Джули, сев на кровать, взяла ее за руку.
– Он говорил с полицейскими. Но доктор его утащил, чтобы зашить рану. С ним Люк. Он останется на ночь.
– Прекрасно. Люк очень хорош в кризисах. Я его люблю.
– Ты смертельно нас перепугала.
– Добро пожаловать в команду. Как насчет того, чтобы постоять рядом? Пока я принимаю душ? Мне нужно… необходимо…
Грудь снова сдавило. Дыхание перехватило. Руки на ее горле. Сжимают, стискивают…
– Она испортила мне платье, – заплакала Лайла, не в силах остановиться. – «Прада».
– Знаю, милая.
Джули привлекла ее к себе и стала укачивать, как младенца. Лайла продолжала всхлипывать.
После душа, когда обезболивающее подействовало, Джули быстренько убедила ее лечь. Когда она проснулась, свет был приглушен, а ее голова лежала на плече Аша.
Лайла села. И боль мгновенно заставила окончательно проснуться.
– Аш.
– Здесь. Тебе нужна таблетка? Пора бы и принять.
– Да. Нет. Да. Который час? После полуночи. Твоя рука.
– Все в порядке.
Но несмотря на судороги боли, она потянулась, чтобы сделать свет поярче, посмотреть самой. Повязка шла от плеча до локтя.
– Все в порядке, – повторил он, когда она охнула.
– Не говори только, что это всего лишь царапина.
– Это не всего лишь царапина, но Джад клянется, что шьет не хуже бретонской монахини. Я принесу тебе таблетку, и поспи еще.
– Нет. Мне нужно вниз. Посмотреть… боже, ты так устал.
Она сжала его щеки. Глянула в измученные глаза.
– Мне нужно посмотреть самой. Осознать.
– О’кей.
Выбираясь из постели, она морщилась.
– Ох, выражение «переехал грузовик», похоже, чистая правда. Поверь, я не боюсь принимать болеутоляющее. Но мне нужны ясная голова и незатуманенные глаза. Потом мы оба примем по таблетке и отключимся.
– Договорились. Джули и Люк не уйдут, – сообщил он, когда они, поддерживая друг друга, плелись к двери. – Они в гостевой комнате.
