– Мы ее организовали с двумя моими… компаньонами, – объяснил Курганов. – Фирме уже десять лет. Сначала хватались за все подряд, а сейчас свое направление определилось. Раскрутились потихоньку. У нас сотрудников больше сорока.
– А компаньоны тоже директора?
– Тоже, – серьезно ответил он, – один компаньон занимается финансами, на другом – связи.
Он видел, что это ей, как ни странно, действительно интересно. Но смотрела она на него почему-то с удивлением, как на инопланетянина.
– А что такое связи? Умение давать откаты?
– Нет, – резко сказал он, – связи – это связи, умение находить заказчиков. Умение находить соисполнителей. Знать, где, что, кому и когда может понадобиться. Это далеко не просто, я бы не сумел. Личные контакты тоже имеют значение, и я не вижу в это ничего плохого.
Ему не нравилось, когда кто-то сомневался в компетентности его компаньонов. Фирма была не только его работой, она стала частью его жизни, причем частью немалой. Собственно, кроме фирмы, ничего интересного в его жизни не было совсем.
Вечер стоял изумительный. Пахло весной, распускающейся листвой и свежестью. Они шли по тихой почти пустой улице: только шагах в двадцати от них какой-то паренек в черной ветровке сосредоточенно разглядывал что-то в собственном телефоне.
– Какой вечер хороший. Я после работы редко гуляю, – призналась Лена.
– Почему? – удивился он.
– Да так. – Она пожала плечами и улыбнулась. Она не гуляет по вечерам, потому что одинокой женщине в это время нечего делать на улице, а собаки у нее нет. Впрочем, не гуляет она не только по вечерам. Это раньше она любила бродить по Москве. С Павлом. И, прогоняя ненужные мысли, Лена похвасталась: – А я сегодня нашла приборы.
– Как? – Он не удивился, только заглянул ей в лицо.
– Мне дали записи с камер наблюдения, правда, уже обработанные. В смысле, все ненужное было удалено. Я подумала, куда могли спрятать приборы, и нашла. Правда, спрятали их не очень умело, иначе не обнаружила бы, – честно добавила она.
– Поздравляю.
Он помолчал немного, и Лена подумала, что он опять скажет что-нибудь про работу, но он сказал другое:
– Поужинать бы не мешало.
– Это сложно, – засмеялась Лена, – если только пирожок на станции купить или сосиску в тесте. – Она вдруг вспомнила, что с утра ничего не ела: разбирала образцы и не успела перекусить.
Она ошиблась: за углом Сергей углядел незаметный маленький ресторанчик, на который она раньше не обращала внимания.
– Зайдем?
Лена замялась. Она не была наивной девочкой и понимала, что он ей нравится, как уже давно никто не нравился, и что она тоже… вызывает у него интерес. Но Лена знала и то, как бывает, когда другой человек становится частью тебя, а потом ты остаешься одна, и страшнее этого нет ничего на свете. И боялась этого.
Она замялась, и Сергей испугался, что дома ее кто-то все-таки ждет.
– Пойдемте, не понравится – уйдем. – Сергей открыл перед ней дверь.
Помещение оказалось чистым и тихим. Столик у окна, не видного с улицы из-за разросшихся кустов зелени, опрятным.
– Давайте есть мясо, – предложил он, читая меню, и посмотрел вопросительно.
Лена кивнула.
– А пить? – он продолжал изучать меню.
– Все равно, только не кислое вино и не коньяк. И не водку.
– Тогда вот, шардоне, французское. Подойдет?
Она опять кивнула и улыбнулась. Это было почти как свидание. Она сидела в кафе с интересным мужчиной, который явно за ней ухаживал. На свидания Лена не ходила никогда. Павел заходил за ней домой, и это не походило на свидание. А кроме Павла, у Лены никого не было.
Мясо оказалось вкусным, вино ароматным. И разговаривать можно было спокойно, не перекрикивая какую-нибудь дикую музыку.
Дмитрий Михайлович смотрел на двери ресторана через стекло автомобиля и ненавидел себя за это. Два часа назад он взял служебную машину, сославшись на несуществующую поломку собственной, и уже давно дежурил около института. Он знал, что Ирина кончает работать в шесть, однако приехал пораньше, к половине шестого, припарковавшись очень удобно – метрах в двадцати от входа, – и мог наблюдать за выходящими сотрудниками, не рискуя быть замеченным. Он видел, что жена вышла одна, села в машину и поехала в сторону перекрестка, на котором обычно поворачивала на дорогу к дому. Сначала он решил, что она едет домой, и почти успокоился и вместе с тем пожалел, что так ничего и не узнает и снова будет мучиться, не выяснив, что ее тревожит. Только в последний момент он увидел, что она паркуется, не доезжая до перекрестка, и чуть было не проехал мимо. Ирина вошла в неприметный ресторан, и теперь он сидел и устало смотрел через стекло на едва заметную дверь, почти ни о чем не думая и даже не зная, чего он, собственно, хочет.
В его жизни было много женщин. Когда-то давно, в молодости, играл на гитаре и хорошо пел. А еще он был высоким и спортивным москвичом. А еще имел огромную квартиру в центре, в которой жил только с сестрой, и не знал отбоя от девчонок. При этом далеко не всех его поклонниц интересовали только его квартира и московская прописка, девочки влюблялись в него самого, и он иногда влюблялся тоже, твердо зная, что все это абсолютно несерьезно. Он не собирался создавать семью, она у него уже была: сначала родители и сестра, потом только сестра. Никакая другая семья ему была не нужна.
Шли годы, он быстро делал карьеру, не растолстел, не облысел, был интересным и умным собеседником и все так же не знал отбоя от женщин, замужних и незамужних. И все так же не собирался создавать семью. У него была сестра. И была соседская девочка, почти дочь, с которой он любил возиться. Лена.
Почему он женился на Ире? Зачем?
Он не любил ее. Она ему совсем была не нужна.
Ужин был почти съеден, когда телефон в Лениной сумке зазвенел тихими аккордами.
– Да, теть Лиз… Нет, не дома… Мне сейчас неудобно разговаривать… Перезвоню. Пока, – тихо заговорила Лена. Наискосок от них лицом к Сергею сидела эффектная брюнетка с прямыми волосами, разделенными на пробор и собранными сзади в пучок под Полину Виардо. Брюнетка откровенно пялилась на него, и это раздражало. Он старался повернуться так, чтобы не видеть никого, кроме Лены, но это ему не удавалось.
– Тетя Лиза – это кто? – поинтересовался он, когда Лена убрала телефон в сумку, а сумку повесила сзади на стул.
– Дедушкина сестра, – ответила Лена и улыбнулась. – Ей больше семидесяти, но она театралка, и вообще… Роман пишет, – зачем-то разоткровенничалась она и застеснялась.
– Исторический?
Лена рассмеялась и подтвердила:
– Можно и так сказать.
– Понемногу? – Ему нравилось, что он развеселил ее.
– Понемногу. – Она опять рассмеялась.
