Мой брат остался на месте, все так же пристально глядя на меня.
– За все это время, – сказал он. – Ни единого слова.
– Я был мертв, – тихо сказал я. – Или почти мертв. Может быть, это было больше похоже на кому. Черт, я думал, что умер.
– И когда же ты очнулся? – спросил он подчеркнуто нейтрально.
– Месяца три назад, – ответил я. – Я был не в лучшей форме. И все это время проходил реабилитацию.
– Три месяца, – сказал он. – Телефонов там нет?
– Вообще-то действительно нет. Какое-то время я был в пещере на острове. Потом в Арктис-Торе.
– И никакого способа выйти на связь? – спросил он спокойно. – Даже для тебя?
Тишина повисла свинцовым грузом. Томас знал, на что я был способен. Уж если я хотел, чтобы кто-то получил от меня весточку, обычно добивался того, чтобы она была доставлена – не мытьем, так катаньем.
– Что ты хочешь от меня услышать, старина? – отреагировал я. – Я продался, Томас.
– Да, после того, как повредил спину. Ты рассказывал нам. Ради Мэгги. Чтобы безопасно доставить ее домой.
– Верно.
Секунду он молчал. Потом произнес:
– Чтоб мне голодная ночь… Как же я не сложил все кусочки воедино?…
Он вздохнул:
– Дай угадаю. Ты пытался убить себя, когда она безопасно доберется до дома, верно?
Я фыркнул:
– Что-то вроде того.
Несколько секунд он просто качал головой, ничего не говоря. Потом глубоко вздохнул, снова взглянул на меня и сказал:
– Ты. Дебил.
– Эй, – сказал я.
– Ты. Идиот.
– Черт дери, Томас! Я не жил так, как жил, для того, чтобы в конце наблюдать за тем, как превращаюсь… – Я оборвал себя и отвернулся.
– В кого, Гарри? – спросил он. – Скажи вслух.
Я покачал головой.
– Нет, на этом ходе тебе не спасовать, братишка, – сказал Томас. – Скажи вслух.
– В монстра, – огрызнулся я.
– Верно, – сказал Томас. – В монстра. Вроде меня.
– Я не это имел в виду.
– Именно это ты и имел в виду, – зло выплюнул он. – Ах ты заносчивый…
В порыве досады братец швырнул колышек от палатки. Тот, сделав оборот в воздухе, на два дюйма вошел в деревянную балку.
– Тебя ждали соблазны? Пришлось бы бороться с желаниями монстра? Жить, зная, что ты можешь превратиться во что-то мерзкое, если хоть на минуту потеряешь контроль над собой? Сможешь причинить вред тому, кто тебе дорог? – Он покачал головой. – Наплачь мне хоть хренову речку, старина. Я уже весь в соплях.
Я не смел поднять глаза.
– Ты предпочел умереть, но не стать таким как я, – сказал он. – Чертовски славная речь для брата.
– Не в том было дело, – сказал я.
– Отчасти в том, – огрызнулся он. – Черт бы тебя драл, Гарри.
– Я не могу вернуться назад и все изменить, – сказал я. – Возможно, если бы мог, то изменил. Но дело сделано. Сожалею, но это так.
– Ты должен был сперва поговорить со мной, – сказал он.
– Томас.
– Ты должен был довериться мне, – сказал он. – Черт бы тебя драл, старик.
Воспоминание о тех часах отчаяния нахлынуло на меня, накрыв с головой. Я чувствовал себя абсолютно беспомощным. Мою дочь похитили из ее дома, и за все сотни раз, что я рисковал здоровьем и шкурой ради других, похоже, никто не спешил сделать то же самое для меня. Белый Совет, ради которого я воевал, повернулся ко мне спиной. Время было на исходе. А на кону стояла жизнь маленькой девочки, никогда не знавшей своего отца.
– Зачем? – устало спросил я. – Что бы это изменило? Что такого ты мог бы сказать, что переломило бы ситуацию?
– Что я твой брат, Гарри, – ответил он. – Что я тебя люблю. Что я знаю кое-что о том, как бороться с темной стороной своей натуры. И что мы пройдем через это вместе.
Сидя на краю койки, он уперся локтями в колени и опустил голову на ладони.
– Что мы будем разбираться с этим вместе. Что ты не один.
Вонзил.
И провернул.
Он был прав. Все просто. Мой брат был прав. Я – самонадеянный и зацикленный на себе тип. Может быть, учитывая все, что на меня давило, это можно было понять, но не оправдывает моих ошибок – колоссального масштаба.
Я должен был поговорить с ним. Довериться ему. Я даже не подумал ни о ком, кроме Мэгги, не подумал поискать поддержки у семьи. Я просто следовал плану, по которому нанял одного из лучших сверхъестественных убийц в мире, чтобы тот грохнул меня. Наверное, это кое-что говорило о степени моего отчаяния.
Но не говорило о моем отношении к брату. И в этом он тоже был прав. Я никогда не сталкивался с подобным, но самими своими действиями я сказал Томасу, что лучше быть мертвецом, чем монстром – таким, как он сам. А поступки говорят куда как громче, чем слова.
Я всегда думал, что с возрастом для человека все становится проще. Однако все становится только сложнее и сложнее.
– Прости. Я должен был с тобой поговорить, – сказал я хрипло. – Должен был поговорить с тобой три месяца назад. Но не мог, потому что сделал неверный выбор. И думал, что мне нельзя ни с кем входить в контакт.
– Почему нет? – спросил он, подняв голову.
– Потому что не заслуживал этого, – тихо ответил я. – Потому что продался. Потому что мне было стыдно.
В гневе он вскочил на ноги:
– О, безусловно, я понимаю! В смысле, тебе следовало держаться подальше. Иначе мы все узнали бы, что ты не само совершенство, а просто тупой, высокомерный, эгоистичный…
Он ударил меня в грудь и обнял так, что у меня затрещали ребра.
– …неуклюжий, несдержанный, несносный, бестолковый, ни на что не годный…
Я обнимал своего брата и слушал бесконечный поток уничижительных эпитетов, пока он не закончил:
– …засранец.
– Да, – сказал я. – Я тоже по тебе скучал.
Глава 15
Томас вез нас к острову, ориентируясь по звездам.
Я поглядывал на корабельный компас. Не потому, что не доверяю своему брату, а потому что ни хрена не понимал – как это он умудрялся держать «Жука-Плавунца» на курсе без компаса. Молли провела первую часть пути в каюте, закутавшись в одеяла: ночь на озере холодна. Нам с Томасом было вполне комфортно в рубашках. Я подозревал, что моя ученица все еще приходит в себя после того, как оказалась рядом с двумя психующими братьями.
По дороге я ввел Томаса в курс последних событий, опустив только сведения о способе убийства бессмертных. У меня было тяжелое предчувствие, что знание столь важной вещи о столь могущественных существах дает прекрасный шанс умереть страшной смертью в любую ночь года, если эта ночь не Хэллоуин.
