– У мамы начались непонятные боли в животе. Да такие, что иногда она по ночам не спала. Думаю, в глубине души она понимала, насколько это серьезно. К тому времени как она обратилась к врачу, метастазы уже поразили печень и поджелудочную железу. Сделать что-то было невозможно. Примерно через три недели она умерла.
– Мне очень жаль, – пробормотала Сара, не зная, что сказать.
– Мне тоже. Думаю, вам бы она понравилась.
– Уверена.
Разговор прервался с появлением официанта, принявшего заказы на напитки. Оба, словно по команде, взялись за меню.
– Итак, что у них хорошего? – спросила Сара.
– Собственно говоря, все, – заверил Майлз.
– Никаких специальных рекомендаций?
– Я скорее всего возьму стейк.
– Почему-то это меня не удивляет, – улыбнулась она.
– Вы что-то имеете против стейка?
– Нет, просто вы не показались мне любителем тофу и салата, – усмехнулась Сара, закрывая меню. – А вот я должна следить за стройностью фигуры.
– И что же вы возьмете?
– Стейк, конечно.
Майлз последовал ее примеру и тоже отложил меню.
– Теперь, когда мы обсудили мою жизнь, почему бы вам не рассказать о своей? Каково это было – расти в такой семье, как ваша?
– А вот мои родители как раз и были Уордом и Джун Кливер. Мы жили в предместье Балтимора, в самом обычном доме: четыре спальни, две ванные, крыльцо, цветник и белый палисадник. Я вместе с соседскими детьми ездила в школу на автобусе, играла по выходным на переднем дворе и имела самую большую во всем квартале коллекцию Барби. Папа работал с девяти до пяти и каждый день носил костюм. Мама оставалась дома, и не помню, чтобы когда-то видела ее без передника. В доме всегда пахло как в кондитерской. Мама каждый день пекла печенье для меня и брата. Мы ели его на кухне и повторяли то, что выучили за день.
– Звучит неплохо.
– Так оно и было. Мама очень о нас заботилась. И была именно той мамой, к которой дети бегут, если вдруг поранятся или попадут в переплет. Только когда мы с братом повзрослели, она стала беспричинно тревожиться за меня.
Майлз вскинул брови.
– Она так изменилась или всегда была нервной, а вы этого не замечали?
– Именно что-то в этом роде сказала бы Сильвия.
– Сильвия?
– Подруга, – уклончиво пробормотала Сара, – хорошая подруга.
Если Майлз и почувствовал ее колебания, то ничем это не выказал.
Официант принес напитки и принял заказы. Едва он отошел, как Майлз подался вперед.
– А какой у вас брат?
– Брайан? Хороший парнишка. Куда взрослее тех, с кем мне приходится работать. Но он застенчив и не слишком любит общаться с людьми. Вечно уходит в себя. Но когда мы вместе, он совсем другой. Веселый и остроумный. Это одна из главных причин, по которым я вернулась. Хотела побыть с ним немного, пока он не уехал в колледж. Он только что поступил в Университет Северной Каролины.
– Значит, он намного младше вас, – кивнул Майлз, и Сара недовольно нахмурилась:
– Не так уж намного.
– Ну… все-таки моложе. Вам сколько, сорок? Сорок пять? – спросил он, повторяя ее слова, сказанные ему в первую встречу.
– Да, девушкам с вами следует держать ухо востро, – рассмеялась Сара.
– Бьюсь об заклад, вы говорите это каждому парню, с которым встречаетесь.
– К сожалению, я давно не практиковалась. После развода я редко встречалась с парнями.
Майкл поставил стакан.
– Вы ведь шутите, верно?
– Нет.
– Такая девушка, как вы? Наверняка вы получали кучу приглашений.
– Это еще не значит, что я соглашалась.
– Разыгрываете недотрогу? – поддразнил Майлз.
– Нет. Просто не хочу никого ранить.
– Значит, вы сердцеедка?
Она ответила не сразу. И глаз не подняла.
– Не сердцеедка. Женщина с разбитым сердцем.
Эти слова поразили его. Майлз ожидал услышать беспечно-остроумный ответ, но, увидев ее лицо, решил промолчать. На несколько секунд Сара, казалось, затерялась в каком-то своем мире, но наконец посмотрела на Майлза с почти смущенной улыбкой.
– Простите, что-то я расчувствовалась и испортила вам настроение.
– Вовсе нет, – поспешно заверил Майлз, легонько сжав ее руку. – Кроме того, вы должны знать, что настроение мне так просто не испортить. Вот если бы вы плеснули мне в лицо вином и назвали негодяем…
Несмотря на свою очевидную напряженность, Сара засмеялась.
– И тогда между нами начались бы проблемы? – осведомилась она.
– Возможно, – подмигнул он. – Но даже в таком случае, учитывая, что это наше первое свидание, я скорее всего простил бы вам эту выходку.
Ужин закончился в половине одиннадцатого, и когда они вышли на улицу, Сара вдруг поняла, что не хочет расставаться с Майлзом. Еда была выше всех похвал, они распили бутылку превосходного красного вина. Она была не прочь продолжить беседу, но пока не намеревалась приглашать его к себе.
– Хотите сходим в «Тэвен»? – предложил Майлз. – Это не так далеко.
Сара согласно кивнула и поплотнее закуталась в жакет. Они неспешно пошли по тротуару. Улицы были почти пусты. Галереи, антикварные магазины, агентство недвижимости, кондитерская, книжный магазин – все было закрыто.
– А где это заведение?
– Вот там, – показал Майлз. – Наверх и за угол.
– Никогда о нем не слышала.
– И неудивительно. Это местный кабачок, и владелец считает, что если вы о нем не знаете, то вам и знать не следует.
– Как же они сводят концы с концами?
– Как-то перебиваются, – загадочно ответил Майлз.
Они завернули за угол. Хотя вдоль обочины были припаркованы машины, здесь тоже не наблюдалось признаков жизни. Пройдя половину квартала, Майлз остановился у узенького проулка между двумя зданиями, одно из которых выглядело заброшенным. В глубине переулка болталась на ветру единственная электрическая лампочка.
– Пришли, – объявил Майлз.
Сара поколебалась, но Майлз взял ее за руку и повел по проулку, остановившись под лампой. Над покосившейся дверью маркером было выведено название заведения. Изнутри доносилась музыка.
– Впечатляет, – признала она.
– Для вас – все самое лучшее.
– Я, кажется, различаю нотки сарказма?
Майлз рассмеялся и, открыв дверь, подтолкнул Сару вперед.
Расположенный внутри, казалось бы, заброшенного здания «Тэвен» оказался довольно грязным и слегка пропахшим гниющим деревом, но, как ни странно, просторным. Четыре стола для пула стояли в глубине под яркими лампами с рекламой разных сортов пива. Вдоль стены шла длинная стойка. Старомодный музыкальный автомат охранял двери, и по бетонному полу были хаотично разбросаны столики с разнокалиберными стульями. Но похоже, на это никто не обращал внимания. Потому что здесь было полно народу. Люди оккупировали столики и стойку, плотными кольцами окружили играющих в пул. Две слишком ярко размалеванные женщины прислонились к музыкальному автомату и, переминаясь в такт музыке, читали названия, решая, что хотят послушать.
