— Для пищеварения — великолепно!
Он оглянулся, и Сэм, который прекрасно знал весь сценарий, принес еще две банки. Я терпеливо ждал.
Наконец сосиски и очередная порция пива исчезли, а Барни рыгнул так, что в окнах зазвенели стекла.
— Что вы хотите узнать от меня, мистер Уоллес?
— Меня интересует заведение «Блэк Кэзет».
— Грязная негритянская забегаловка: жрут, скачут, как обезьяны, и это у них называется танцами. Ничего хорошего, но ходят туда многие.
Я ждал, пристально глядя ему в глаза.
— Копы туда не суются, — продолжал Барни. — Этот амбарчик был куплен одним негром около года тому назад и переделан в клуб. Здесь не так уж много черномазых, в основном вьетнамцы и пуэрториканцы. А в этом местечке собираются только черные и чувствуют себя как дома.
— Кто же купил эту развалюху, Эд?
Барни задрал голову и почесал подбородок. Это был сигнал готовности к новым возлияниям. Я сделал знак Сэму, который уже стоял наготове.
— От этих малюток-сосисочек такая жажда… А вы, мистер Уоллес?
— Так кто же все-таки купил этот сарайчик? — повторил я вопрос.
Потягивая пиво, Барни продолжал:
— Один очень нехороший черный. Не пойму даже, где он смог раздобыть денег. Арендовал за пять тысяч баксов на десять лет. Думаю, что он одолжил деньги у своего отца, с которым мы здесь иногда выпивали. Но его вот уже год не вижу. Теряю хороших друзей…
— Как же все-таки зовут владельца? — спросил я.
— Хэнк Сэнди. Вам лучше не иметь с ним дела, мистер Уоллес. Это очень неприятный, да к тому же еще жестокий тип. Он не любит, когда суют нос в его дела.
Я ничем не выдал своего волнения.
— А как зовут его отца?
— Джон Сэнди. Он служит у этой богатой и важной суки миссис Торенс. Я слышал, что бедный Джон не расстается теперь с бутылкой, и ничуть не виню его. Сын непутевый, жена ушла, а тут еще эта миссис — запьешь!
— Ты говоришь, от него ушла жена?
— Так точно, мистер Уоллес. Он сам мне говорил. Вся беда в том, что миссис Сэнди не ладила с сыном. Это настоящий подонок. А бедный Джон его любит. Они с женой всегда ссорились из-за Хэнка. А потом, когда мистер Торенс умер, они разошлись окончательно. Джон остался в доме миссис Торенс, а Ханна, его жена, прислуживает дочке миссис Торенс. Девчонка живет отдельно от матери и, говорят, очень богата. Да, у этих богачей жизнь — что надо. Но я им не завидую. Все эти налоги, разводы — не для меня. Мне нравится моя жизнь — никаких проблем.
— Счастливец. А о дочери миссис Торенс ты еще что-нибудь знаешь?
— Говорят, она — еще та девочка. Я слышал, что, когда ей было шестнадцать лет, она стала жить с Хэнком. Но я вам ничего не говорил, мистер Уоллес. Это ведь только сплетни. А вообще-то, этим любят заниматься многие девушки. А почему бы и нет? Вполне современная вещь. А вот в наше время все было по-другому…
Неожиданно лицо Барни просветлело.
— Вы интересуетесь Анжелой Торенс, мистер Уоллес?
— Меня больше волнует Хэнк Сэнди.
— Понятно. Только будьте осторожны с ним, мистер Уоллес: этот Хэнк — просто дикое животное.
— У Анжелы был брат. О нем что-нибудь знаешь? Барни взглянул на свою пустую тарелку и грустно улыбнулся, потом вопросительно посмотрел на меня. Я понял намек.
— Не беспокойся, Эд. Сейчас закажем еще, — Это ведь мой завтрак и ленч, — скромно сказал Барни, делая знак Сэму, который тут же принес тарелку с сосисками и еще две банки пива. — Человек моей комплекции, мистер Уоллес, должен поддерживать силы.
Сосиски сразу исчезли у него во рту, он прожевал их и шмыгнул носом от удовольствия.
— О чем вы спросили меня, мистер Уоллес?
— Что тебе известно о Томе Торенсе?
— Очень немного. Он не ладил с отцом, потом ушел из дому и снял комнату в вонючем пансионате где-то в районе порта. Да вам это ни к чему. Это же было два года назад! Говорят, он здорово бренчал на пианино. Я, правда, никогда его не слышал. Работал в «Дэд энд Клаб» у Гарри Рича. Там он получил новое имя: Терри Зейглер. Я слышал, что с его приходом в клуб прибыль очень выросла, и Гарри ценил парня. Все эти вихляющиеся сопляки были от него без ума и валом туда валили. Он играл каждый вечер с девяти до двух ночи. Но ни с кем не разговаривал — только играл. Месяца три назад он вдруг исчез, и с тех пор его никто не видел, хотя был слух, что будто бы Хэнк нашел его и заставил играть у себя, но это сплетни, я в это не могу поверить. Нет, точно, такого просто быть не может.
Я решил, что пора возвращаться. Мне не хотелось, чтобы Барни почувствовал, как мне необходима его информация, поэтому я достал бумажник, вынул двадцать баксов и дал ему со словами:
— Держи ухо к земле, Эд, насчет Хэнка и Анжелы. Он снова выдал мне свою акулью улыбку и схватил купюру движением, которым ящерица хватает муху.
— Вы знаете, где меня найти, мистер Уоллес.
Я позвал Сэма, расплатился и вышел из таверны.
Утро не прошло даром.
* * *
Я нашел Билла в машине. Он жевал резинку и время от времени вытирал носовым платком потную шею.
— Ну что, вышла? — спросил я.
— Минут десять назад. Я не знал, следовать за ней или поджидать тебя. Она вышла без портфеля и укатила в город.
— У меня тоже есть кое-что, — и я рассказал ему о разговоре с Барни. — Придется кое-куда съездить, но сначала надо выпить пива.
— Пусть будет так, — согласился Билл, вытирая платком лицо.
Мы проехали в район Брэкэрс и быстро нашли то место, о котором говорил Барни. Это было типичное заведение, населенное рабочими, которые днем ездили в город и глазели на богатых людей, замызганное, с облупившейся краской, окруженное роем мелких магазинчиков, торгующих всем — от рыбы до бюстгальтеров. По узенькой улочке сновали вьетнамцы, пуэрториканцы, несколько негров да еще престарелые белые женщины с корзинами в руках. Найдя место для машины, мы вышли и направились к дому.
— Подожди здесь, Билл, я поговорю с уборщиком. Найти его было нетрудно, так как он подметал неподалеку. Это был высокий полный человек в грязной фуфайке и еще более грязных брюках. Опершись о метлу, он следил за моим приближением.
— Я ищу Терри Зейглера, — сказал я, улыбаясь не слишком широко.
— Очень хорошо, ищите себе на здоровье, а мне тоже есть чем заняться, — и он демонстративно замахал своей метлой.
— Где живет Терри Зейглер?
Он остановился, посмотрел на меня и спросил:
— Вы что, коп?
— Я ищу его, чтобы сообщить хорошую новость: ему привалило наследство.
