— Ты что, оглохла? Не слышишь, да? Уши заложило? Говорят тебе, твой муж проигрался в карты! Часть долга он отдал, но остался должен полтора миллиона рублей! И послал меня к тебе за этими деньгами!
— Как это послал тебя ко мне? — прошептала я вмиг омертвевшими губами. — Он разве знает, что я… Что мы…
Глядя, как я пытаюсь подобрать слова, Граб презрительно фыркнул и хмуро проговорил:
— Алекс с самого первого дня знает, что я с тобой сплю. Он сам попросил меня об этом. И сделал он это для того, чтобы какой-нибудь другой ловкач не втерся к тебе в доверие и не отжал дом. Ты же у нас такая наивная! Я тебе больше скажу. Когда меня выгнали из банка за растрату, Алекс меня выручил, дав взаймы очень крупную сумму денег. Только благодаря ему я сравнительно легко отделался. Меня просто вышвырнули с волчьим билетом, хотя могли бы и посадить. Взамен твой муж попросил, чтобы я поселился рядом с твоим домом в Дельфиньей бухте и присматривал за тобой. Я и присматривал, как мог. Я думал, этого будет достаточно, и мы в расчете, но вчера Алекс потребовал где угодно раздобыть эти несчастные полтора миллиона. Что такое полтора миллиона? Это тьфу! Раньше я столько за выходные у проституток оставлял. В свое время Алекс дал мне гораздо больше, и в принципе я понимаю, что он вправе ждать от меня помощи. Но зачем же было брать в заложницы Настю! Хрупкую беременную девочку, которая носит под сердцем ребенка!
— Настя беременна? — пробормотала я. — Поздравляю.
Граб скривился, как от зубной боли.
— Поздравляешь? Ты? Меня? Ну, ты и идиотка. Если бы ты знала, Лиза, как мне все осточертело! Кругом либо продажные шлюхи, либо набитые дуры, такие, как ты. И тут она. Настя. Чистая, славная девочка. Тебе не понять. Мне будто кто на ухо шепнул — это она! Я люблю ее так, как никого никогда не любил.
Лицо его перекосила гримаса страдания, но, окинув меня взглядом, он в отчаянии махнул рукой:
— Хотя о чем с тобой разговаривать…
— Гошиного щенка тебе тоже нашептали убить?
— Я не убивал, это Алекс.
Мне стало смешно. Представить трусливого, выверяющего каждый свой шаг Алекса, в строгих очках и неизменном костюме-тройке, убивающим щенка было по меньшей мере дико.
— Ну да. Конечно. Алекс. И давно он здесь?
— Уже неделю. В «Чайке» живет, — дернул щекой Толик. — Из номера Иван Ивановича не выходит — в карты играет. Продулся ему подчистую.
— Кто это — Иван Иванович?
— Какой-то заезжий катала, — сделал он пальцами неопределенный жест. — Алекс ему до черта проиграл и пришел ко мне требовать денег. А откуда у меня такая сумма? Я так ему и сказал. Тогда Алекс подумал, что ты можешь взять деньги у отца, если я хорошо попрошу. Вчера я попросил, но сегодня ты денег не принесла. Все утро мы ждали, а от тебя ни слуху, ни духу. Мы поехали к тебе и увидели, что ты прохлаждаешься на пляже. Тогда твой муж разозлился и предложил забрать Гошу. Гоша спал в детской, а нянька храпела у себя. Алекс хотел взять сына на руки, но дрянная шавка принялась повизгивать от радости. Чтобы Гоша не проснулся, Алекс схватил собаку, свернул ей шею, а мне велел бросить труп в бассейн. Чтобы, когда вернешься, ты поняла, что с тобой не шутят. Вроде как если одного щенка убили, то и другого — твоего — тоже убьют. Для большего эффекта я вспорол псине брюхо, а Алекс вынес парня из дома, усадил в машину и отвез сюда. А потом сказал, что не только Гоша будет заложником, но и Настя. Это чтобы я шевелился сам и заставил пошевеливаться тебя.
Слушая срывающийся голос, я вдруг отчетливо поняла, что все, что рассказывает Граб, — чистая правда. Меня еще в первый момент удивило, что Арчи, находясь в спальне, не залаял на Толика. А песик на него обязательно бы залаял, ибо очень не любил. Зато к Алексу щенок все время ластился и встретил бы его приход радостным вилянием хвоста. Внутри что-то шевельнулось, похожее на горечь разочарования. Я знала, что муж меня не любит, но даже не могла предположить, что будет способен причинить вред нашему сыну.
И вдруг Толик как-то по-детски всхлипнул и плаксиво протянул, что совершенно не вязалось с его атлетической внешностью:
— Это все из-за тебя! Ничего бы этого не было! Ты должна была всего-навсего пойти к отцу и попросить у него денег.
— Я ходила.
— Врешь! — завизжал он. Истерика Граба набирала обороты. — Если бы ходила, он бы тебе дал. Но ты, упрямая коза, всегда все портишь! Неудивительно, что парень у тебя с приветом. Весь в мать!
— Закрой свой мерзкий рот, — неожиданно выдохнула я, вдруг ощутив прилив небывалой ярости. В первый раз в жизни я больше не боялась. Я смотрела прямо в синие ненавистные глаза и в глубине души чувствовала, что готова дать отпор кому угодно. Даже Грабу. — Где мой сын?
— С цепи сорвалась, тварь? — сжал кулаки Толик, и студент решительно шагнул из тени вперед, намереваясь выступить на мою защиту.
— Полегче, сударь, — с угрозой в голосе проговорил Кузьма.
— Это что за чудо в перьях? — изумился Граб. — Очередной психотерапевт, приставленный папашей?
— Не твое дело, — отрезала я. — Где Гоша?
— На маяке, — неожиданно сникнув, махнул он рукой. — Алекс запер их с Настенькой наверху. С вечера твой муж дал смотрителю мелочь на водку и отправил в город развлекаться, а сам вызвался присмотреть за маяком. Что ты на меня таращишься? Сходи, убедись сама. Заодно объяснишь Алексу, почему не принесла обещанные деньги.
Огибая понуро сидящего Толика, гном уже поднимался по вытертым каменным ступеням лестницы, ведущей внутрь маяка. Я торопливо взбежала за ним и скрылась за приоткрытой дверью. После предрассветной чернильной сини улицы с вполне различимыми силуэтами деревьев и домов меня поглотила непроглядная темнота неосвещенного помещения. Казалось, сам воздух сделался тугим и тягучим, как гудрон. Но я уверенно шагала за Кузьмой по узким металлическим ступеням, поднимаясь наверх, к лучику света, виднеющемуся где-то очень высоко. Студент взбирался все выше и выше по спиральной лестнице, пока не уперся в низкую белую дверь, светлым пятном выделяющуюся на темном фоне кирпичных стен, покрытых лишайником. Из-за приоткрытой двери на крохотную лестничную площадку падала узкая полоска света, и я удивилась, что дверь не заперта. Разве так держат заложников? Кузьма вошел первым, я прошмыгнула за ним. Следом за мной протиснулся Толик, пыхтевший позади. Протиснулся и замер в дверях. Я тоже не сразу поверила в увиденное.
Освещенная тусклой лампочкой комнатка имела круглую форму и была такой маленькой, что в ней с трудом помещались стол, стул и узкая кровать, на которой мирно посапывал Гоша. Под круглым, похожим на люк иллюминатора окном сидела на стуле Настя, тонкими руками обхватив голову стоящего перед ней на коленях Алекса. Мой холодный и расчетливый муж, сняв очки и задыхаясь от страсти, с несвойственным ему жаром говорил:
— Маленькая моя! Я все для тебя сделаю! Это даже хорошо, что все так получилось! Карточный долг расставил все по своим местам. Если бы не эти деньги… Я говорил с врачом Лизы. Доктор уверен, что Лиза не выживет. Наконец-то я стану богат и свободен! Ни ты, ни ребенок не будете ни в чем нуждаться! У нас будет много денег! Очень много! Но ты должна быть умницей и сказать в полиции то, что мы с тобой придумали. Запомни. Толик похитил Гошу, чтобы получить от Лизы выкуп.
