«Ты понимаешь, что собственными руками разрушил семью?» — спросил внутренний голос.
«Я ничего не рушил», — ответил Саша.
«Ну да. Оно само».
Огромные ножницы разрезали его жизнь пополам.
Восьмое марта прошло замечательно. Таня была в прекрасном настроении, весь вечер смеялась и благодарила Сашу за подарки. Ожерелье из зубов акулы она тут же надела себе на шею. Потом там же, в ресторане, они спросили разрешение администратора и подключили фонтан с ангелочками. Рядом со столом стояла большая ваза, в которой едва поместились розы, семьдесят одна штука, громадный букет.
— Спасибо тебе. Все было просто супер, — сказала она, когда они вышли наружу.
— Мы едем к тебе? — на всякий случай спросил Саша.
Он даже в мыслях не допускал отрицательного ответа.
— Нет, — все так же улыбаясь, ответила Таня. — Сегодня дома Рита. Она с подружкой.
Внутри молодого человека все оборвалось. Ему показалось, что в его сердце только что вогнали гарпун.
— Но… ведь сегодня твой праздник. — Он выдавил из себя жалкую улыбку. — Неужели ты не могла заранее подумать?.. В конце концов, можно попросить Риту… — Тут он запнулся, он просто стоял и тоскливо смотрел, как Таня вдыхает запах роз.
— Я что, должна была выгнать собственную дочь на то время, пока мы будем кувыркаться на диване? — язвительно поинтересовалась она.
Саше было нечего возразить. Он боялся разозлить ее, поэтому растерянно молчал, переминаясь с ноги на ногу.
«Она могла меня предупредить, договориться с дочерью. И вообще, что тут такого? У них две комнаты. Рита знает меня», — думал он, кусая губы.
Таня вышла на дорогу и стала голосовать.
— Я могу снять гостиницу, — не слишком уверенно произнес он.
— Можешь или только собираешься снять? — не глядя на него, спросила Татьяна.
Возле нее остановилась синяя «шестерка». Она что-то сказала водителю. Тот согласно кивнул.
— Таня!..
— Все было чудесно, — сказала она. — Ты не перестаешь меня удивлять своими подарками.
Он машинально передал ей пакет с фонтаном. Она наклонилась и едва коснулась губами его щеки.
— Еще раз спасибо. Пока!
Ему хотелось кричать от обиды, подбежать к этому ублюдочному тарантасу и расколотить в нем все стекла булыжником, а самого водителя вышвырнуть на дорогу, чтобы машины, проезжающие мимо, превратили его тело в блин, сочащийся кровью.
Таня помахала ему рукой. Он не ответил, провожая ее взглядом, преисполненным болью.
Вечером он получил от нее сообщение:
«Саша, перечитай «Обломова».
Лишь немалым усилием воли он удержал себя от того, чтобы не разбить телефон о стенку.
Он хорошо помнил это произведение Гончарова. Да, то самое, про рыхлого толстяка, который просрал свое имение. У этого Обломова увел женщину Штольц, его же собственный друг. Кстати, этот никчемный субъект в итоге отбросил коньки. Что имела в виду Таня, советуя ему вновь перечитать эту книгу?!
«Ты похож на него», — пояснил голос.
«Нет!»
«Да. Ты такой же нерешительный тюфяк, можешь только говорить красивые слова!»
— Нет! — выкрикнул Саша.
У него начало покалывать в голове, и он обхватил виски руками, пытаясь унять неизвестно откуда взявшуюся боль.
«А на деле ты — ноль, пимпочка, шарик от бачка унитаза!»
Он сел рисовать. Сперва Саше казалось, что у него получается какой-то замысловатый орнамент. Но через два часа, уже глубокой ночью, он всмотрелся в картину, и ему почудилось, что сквозь витиеватые узоры просвечивают контуры огромных ножниц.
Мол, клац-клац. Чтобы там такое еще разрезать?
«Перечитай «Обломова».
Саша порвал картину.
Утром, ни свет ни заря, в дверь кто-то позвонил. На пороге стоял его отец.
— Дедуля! — завопили дети и кинулись к нему.
— А ты нам подарки принес? — Рома заглянул в глаза деду.
— Принес. Где ваш папа? — спросил Валерий Викторович, передавая малышне коробки в цветных упаковках.
Вскоре они сидели на кухне. Саша включил чайник.
— Проездом? — спросил он.
— Да. Сейчас еще в одно место заеду и домой.
Они помолчали.
— Ты окончательно решил? — вдруг спросил Валерий Викторович.
Саша с непроницаемым лицом разлил по кружкам чай и поставил перед отцом вазочку с печеньем.
— Что решил?
— Не притворяйся, — сказал отец достаточно резко. — Почему я узнаю о твоем разводе в самую последнюю очередь?!
— Потому что пока еще никакого развода нет, — бросил Саша, помешивая ложечкой чай.
— Но он не за горами. Юля уже подала в суд?
— Понятия не имею. Вроде да.
— Что значит «вроде»? Вы что, не общаетесь?
Саша пожал плечами и отхлебнул из чашки.
— По мере необходимости.
Отец вздохнул:
— Разрушить, сломать семью — проще простого. Находить компромисс и уметь слушать друг друга куда сложнее.
— Папа, не нужно сейчас мораль читать. Не в том я возрасте.
— В нашем роду не было разводов!
— Значит, я буду первым, — заявил Александр, вытер губы и спросил: — Еще чаю?
Денин-старший сверлил сына тяжелым взглядом.
— Я бы и слова тебе не сказал, если бы у тебя не было детей. Какого хера тебе взбрело в голову это делать, когда они еще под стол пешком ходят?!
— Так уж сложилось. Извини, папа. Мне еще на работу. Мои картины неважно продаются в последнее время. Я сейчас рекламные листки раздаю.
— Да, я ухожу. — Мужчина поднялся из-за стола. — Мать мне сказала. Это ведь все твоя новая женщина, Татьяна?..
Кулаки Саши инстинктивно сжались, но отец этого не заметил.
— Ты поиграешь с ней, потом она тебе надоест. Ты будешь искать себе новую забаву. Я тоже уходил от твоей матери. Пойми, что все в этой жизни движется по спирали! Твои поступки опрометчивы! Ты совершенно не думаешь о последствиях, Саша! Потом будет поздно!..
— Все, хватит! — прервал Александр эту тираду.
Он мельком взглянул на отца, и у него перехватило дыхание. Перед ним сидел обгорелый труп! Из шеи торчали осколки костей, обожженные руки скребли клеенку, оставляя на ней черные разводы, из пустых глазниц сочился зловонный кисель.
Саша моргнул. Страшное видение исчезло с такой же быстротой, с какой и возникло.
«Авария. Отец и дети погибли», — вспомнил он собственную ложь и сказал:
