Тетя Вася пошла малиновыми пятнами.
– Ах, простите мне мою бестактность,– повинилась нахальная девица.– Возраст актрисы так обманчив, мои коллеги обязаны выглядеть молодо и на что только не идут ради этого. Вот Серафима, например, сделала уже четыре подтяжки! – доверительно сообщила она.
– По ней заметно,– процедила мадам Суворова.
– Вам нравится? – с сомнением спросила Камилла.– Хотите, достану телефончик ее пластического хирурга? У вас все не так запущено, вам и трех подтяжек хватит.
– Спасибо за заботу,– обиженно ответила молодящаяся Василиса.– И за комплимент.
– Ах, что вы! Я вот все хочу сказать, какое милое у вас платье, Василиса Филимоновна! – оценила актриса.– Похоже, это винтаж!
Приободренная похвалой «модной штучки», какой, несомненно, являлась Полонская, мадам Суворова расправила плечи и выпятила грудь.
– Обожаю старые вещи! – продолжила Камилла и поинтересовалась: – Оно досталось вам от мамы или от бабушки?
– Что? – непонимающе захлопала ресницами тетя Вася.– В каком смысле?
– Ах, вы, наверное, купили его на блошином рынке? – понимающе улыбнулась Камилла-Лариса и обернулась к близкой к обмороку Насте, что-то отчаянно сигнализирующей ей глазами. «Похоже, Настя в восторге»,– самодовольно решила она и воскликнула: – Ну что же мы стоим в дверях! Давайте пройдем в комнату! Мне не терпится увидеть Венечку. Веня, где ты? Я иду! – И, отодвинув в сторону опешившую от такого напора и еще не пришедшую в себя после порции ледяного душа тетю Васю, она прошествовала внутрь, где ее уже ожидал тщательно выбритый и причесанный жених.
– Венечка! – радостно воскликнула Камилла, вызвав очередной приступ зубного скрежета у Василисы, и, подскочив к вжавшемуся в диван Вениамину, звонко расцеловала его в обе щеки. А затем, слегка покачнувшись, изящно приземлилась к нему на колени и обвила руками шею.– Ах, какая я неловкая! Веня, рядом с вами у меня земля из-под ног уходит,– кокетливо сообщила она.
Веня залился нервным пунцовым румянцем и еще больше вжался в диван, а Василиса аж закашлялась.
– Прошу к столу,– прохрипела она, изо всех сил изображая радушную хозяйку.
– Ах, как мило! – восхитилась Камилла, вскакивая с Венечкиных колен.– Соленья, пирожки – прям как у бабушки в деревне.
– Прошу прощения за наш скромный стол,– процедила мадам Суворова.– Виа-гра с ананасами не держим. Чем богаты, тем и рады.
– У Венечки проблемы с потенцией? – вскинулась Камилла, в то время как Лара внутри нее едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться.
– Что?! – побагровела тетя Вася.
– Ну как же, вы же только что сами сказали про виагру!
– Я имела в виду не виагру, а виа-гра,– обиженно поджала губы тетя Вася, поправив нахальную девицу.
– Ах, вы имеете в виду фуа-гра,– с облегчением заметила Камилла, опускаясь на стул.– А то я уже испугалась. Я, знаете ли, так мечтаю о детях!
Лицо Василисы смягчилось, и она уже с теплотой взглянула на будущую невестку.
– Разумеется, в ближайшие десять—пятнадцать лет речь о них даже не идет,– добавила Камилла.– Я нахожусь в самом начале своей карьеры, и мне никак нельзя выпадать из процесса прежде, чем я достигну определенных высот.
– Но как же? – растерянно спросила тетя Вася, присаживаясь на стул напротив Полонской. Венечка как по команде плюхнулся за стол рядом с мамой. Настя села рядом с подругой.– Я родила Венечку в восемнадцать лет.
«И горжусь этим» – было красноречиво написано на ее желчном лице.
– Бедняжка! – сочувственно воскликнула актриса.– Вы сгубили себе всю молодость!
– Как вы можете такое говорить? – вскипела тетя Вася.– Дети – цветы жизни, а Венечка – это мое счастье!
– Да, Венечка может составить счастье любой женщины. Я это поняла с первой же минуты нашего знакомства,– ласково пропела Камилла и окинула страшно смущенного Вениамина, готового провалиться сквозь пол к соседям, затяжным оценивающим взором.
Воцарившуюся тишину нарушил лишь скрежет зубов Василисы.
– Камилла, попробуйте моих пирожков,– изо всех сил выжимая из себя лицемерную улыбку, процедила тетка.
– Мне пирожки нельзя, я на диете,– грустно молвила актриса.
– Тогда салатик! – с готовностью схватилась за ложку тетя Вася.
– С майонезом? Ни в коем случае,– отрезала та.
– Тогда нарезочку! – подвинула тарелочку радушная хозяйка.
– В ней канцерогены, это страшный вред для кожи лица! – испуганно вскрикнула гостья.
– А вот у нас еще сыр есть! – не сдавалась тетя Вася.
– В сыре жиры, а это страшный удар по талии,– покачала головой Камилла.
– А вот домашние соленьица! – предложила та.
– Соль – это белый яд,– поджала губы актриса.
– Что же вы едите? – не выдержала Василиса.
– У вас найдется бокал минеральной воды? – томно спросила Камилла, не сводя порочного взгляда с Вениамина, поспешно поедающего пирожок и упорно отводящего глаза.– Только обязательно без газа.
– И все? – неприязненно уточнила тетя Вася.
– И все.
– Да вы завидная невеста,– пробормотала Василиса, поднимаясь из-за стола.
– Что? – вскинула синие очи коварная соблазнительница.
– Так мало кушаете,– пояснила тетя Вася, направляясь в кухню за минералкой.
– Надо же, таких комплиментов мне еще не говорили,– усмехнулась актриса и накинулась на несчастного Венечку.– Веня, что же вы молчите? Вы не рады меня видеть?
– Что за цирк вы устроили? – пролепетал тот, испуганно глядя на дверь, за которой скрылась мама.
– Все как вы заказывали,– передернула плечами актриса.– Чем вы недовольны?
– Вы оскорбили маму! – осуждающе воскликнул он.– И не раз!
– Хотите, я начну говорить ей комплименты? – вкрадчиво предложила Камилла.– Я очарую вашу маму в две минуты.
– Нет! – поспешно возразил Вениамин.– Уж лучше продолжайте… Только вы уж помягче. Помните, что мама – ведьма, она ведь на вас и порчу наслать может!
– В каких экстремальных условиях приходится работать! – скептически заметила Камилла.
– Я не шучу! – предупредил Вениамин.– Настя, подтверди.
Настя, с задумчивым видом застывшая за столом, даже не отреагировала.
– Настя! – ткнула ее в бок актриса.
– Да, что? – очнулась та.
– Правда, что Василиса Филимоновна,– Камилла округлила глаза и, понизив голос, спросила: – ведьма?
– Даже больше, чем ты, то есть вы думаете,– со значением произнесла Настя и снова впала в транс.
– Ваша сестра всегда такая странная? – иронически осведомилась актриса у Вениамина, подавшись к нему всем телом.
