Это мое появление ей все планы смешало, вот она и сбежала, даже сумку свою позабыв. А в сумке, между прочим, чужой паспорт, кошелек и платочек со старинными украшениями. Вот не повезло кому-то! Конечно, хозяина украшений теперь не найти (не объявление же в газету давать – ясное дело, сразу желающих набежит целая толпа), а вот паспорт попробую вернуть. Хотя прописка у этой бедолаги Вольской самарская, между страничек я нашла листок с адресом. Должно быть, она к кому-то погостить приехала, и надеюсь, что остановилась как раз по этому адресу. Иначе как же она потом домой поедет, без паспорта-то? Да и попробуй его восстанови – уж я-то знаю, какая это волокита. На себе проверено.
* * *
Глаша очнулась в кромешной тьме. Собственная голова показалась ей чугунной, а затекшие руки и ноги отказывались повиноваться. Она медленно повертела чугунной головой в поисках костлявой особы с косой, которая прибрала ее в эту беспросветную тьму и, согласно законам фэнтези, непременно являлась убиенным героям. Особы не обнаружилось, Гликерия воспрянула духом и сильней завертела головой, намереваясь разглядеть свет в конце тоннеля, в который ее забросила неведомая сила. Свет мелькнул где-то в стороне и пропал, девушка, не помня себя от счастья, поползла на спасительный огонек, то и дело натыкаясь на преграды и царапая руки и коленки об остроконечную тьму, пока не врезалась лбом во что-то жесткое, корявое и все в наростах.
– Блин! – вскрикнула она, потирая лоб.– А ну не тронь меня, чудище-страшилище! Предупреждаю: я владею капоэйрой, фламенко и ривер-дэнсом! Мало не покажется!
– Глаша? – раздался встревоженный голос откуда-то сверху.
– Оливье! – не помня себя от радости, завопила она.– Оливье, спаси меня, скорее!
Раздались шаги, громкий хруст веток, тьму прорезали ниточки приглушенного света, и знакомый голос маркиза уже безмятежно поинтересовался:
– От кого, собственно?
Глаша подняла голову и увидела Оливье, выглядывающего в небольшой просвет во тьме.
– Заблудилась? – услужливо поинтересовался он.
– Темно, как у негра в заднице,– проворчала Глаша, переводя взгляд на «страшилище», оказавшееся безобидным дубом, и на густой кустарник, словно палаткой отгораживающий ее от света, а затем сварливо осведомилась: – Это что еще за терновый куст? Ты меня зачем сюда закинул?
– Неблагодарная,– покачал головой спутник, продолжая разглядывать ее через прореху в кустарнике.– О тебе же заботился. Заросли шатерника – идеальное место для ночлега: в них тепло, темно, туда не проникает ветер, и его облетают стороной комары.
– Что же ты о себе-то не позаботился? – буркнула Глаша.– И как мне теперь из этого шатерника выбираться? Или моя темница откроется только с лучами солнца?
– Ты такая забавная,– умилился маркиз и махнул головой в сторону.– Там в пяти шагах выход. Ты двинула в противоположную сторону от него.
– Карту надо было выдавать,– заворчала девушка, двигаясь в обратный путь задом наперед.
Оливье помог ей выбраться, и она, с наслаждением потянувшись, закинула голову назад, любуясь необыкновенно красивым звездным небом.
– Получается, я просто перебрала текилы и отключилась. То-то у меня голова так раскалывается,– заключила Гликерия.– Какие звездочки красивые! Гляди, одна как раз полетела!
– Загадывай желание,– улыбнулся маркиз.
– Желание, желание,– на мгновение задумалась она и тут же вскрикнула: – Ой, черт! Сейчас же появится эта, мантикора!
– Не появится,– спокойно произнес Оливье.– Я ее убил.
– Что? Ты убил ее? – недоверчиво покосилась на коротышку маркиза Гликерия.– Это страшилище с лезвиями вместо когтей? Интересно, когда ты успел!
– Примерно пару часов назад,– подняв голову и посмотрев на звезды, сообщил он.
«Разыгрывает»,– догадалась Глаша и саркастически поинтересовалась:
– И как же ты ее убил?
– Единственным возможным способом – заколов ее в сердце,– бесстрастно доложил Оливье.
– Заколов в сердце? Оригинально! – восхитилась девушка.– Но как тебе удалось к ней подкрасться? – продолжила допытываться она, намереваясь поймать маркиза на лжи.
– Я к ней не подкрадывался. Это она ко мне подкралась,– поведал шутник.
– А ты что в это время делал? – осведомилась Гликерия.
– Стоял на поляне и ждал ее,– спокойно сообщил он.
– Ну и как,– иронически спросила Глаша,– ловля на живца оказалась успешной?
– Весьма,– сдержанно ответил маркиз.
– А где же труп поверженного противника? – допытывалась его спутница.
– Я оставил его дриадам. Вроде они собираются использовать кровь мантикоры в своих ритуалах,– поморщился он.
– А себе ты что же ничего не оставил в качестве трофея? – посетовала Глаша.
– Я не одобряю это варварство,– пожал плечами маркиз.
– Ну да, ну да,– понимающе покивала головой Глаша и не выдержала: – Оливье, кончай придуриваться. Это уже не смешно. Уже ночь, а значит, скоро появится эта милая киса, и нам пора срочно делать отсюда ноги.
– Ты мне не веришь? – в изумлении замер маркиз.
– Очень натурально,– оценила девушка.– Тебя бы в театральный точно взяли. А теперь давай, ноги в руки и потопали к нашим конькам, пока киса не решила закусить и ими тоже.
– Глаша, я в самом деле убил мантикору,– холодно произнес Оливье.
– Отлично,– поторопила его Глаша,– молодец. Значит, ты получил в награду амулет, и теперь мы можем убираться отсюда.
– Конечно, получил.– Маркиз снял с шеи шнурок с овальным черным камнем, точную копию амулета Ренара со страниц живой книги.– Вот он.
– Класс,– оценила Глаша, с любопытством скользнув взглядом по резным символам, спиралью покрывавшим камень, и сунула кулон в карман брюк.– От настоящего не отличишь! Ты его, наверное, весь вечер вырезал, пока я в отключке валялась.
– Глаша, это и есть настоящий амулет,– проскрежетал ее спутник.– Как ты с ним обращаешься?!
– Оливье! – раздраженно воскликнула она.– Пошутил, и хватит!
И тут шутник, все это время стоявший к Глаше вполоборота, повернулся к ней лицом, и у девушки подкосились ноги. На левой щеке маркиза виднелись три глубоких кровоточащих царапины, а ворот рубахи был разорван на мелкие ленты…
– Оливье,– обомлела она.– Так это правда?!
Тот поморщился и отвернулся, спрятав изуродованное лицо.
– Ты в самом деле убил мантикору,– пролепетала Глаша.
– А я тебе что твержу уже полчаса,– сердито отозвался он.– Только не надо делать такое лицо, это лишь царапина.
– Ничего себе царапина,– прошептала Глаша и рухнула на землю.
– Глаш, ты что? – подлетел к ней маркиз.
