— Иди, иди. Кыш отсюда, — смеясь, сказала она. — Ты меня отвлекаешь.
— Если тебе понадобится помощь, чтобы надеть купальник, дай мне знать.
— Может, лучше поможешь мне снять его, когда мы поплаваем.
— С превеликим удовольствием, леди.
Нейт трусцой двинулся по лужайке. Добравшись до края причала, он прыгнул в воду, ощутив кожей обжигающую свежесть. Потом перевернулся на спину и, подгребая руками, стал смотреть на голубое небо с белыми облачками и слепящим солнцем.
— Эй, мистер.
Нейт посмотрел направо. На берегу стоял семилетний мальчик в ярко-оранжевом спасательном жилете, кривовато висевшем на его маленьком тельце.
— Мистер, вы не могли бы мне помочь? Мне не разрешают выходить на причал без этой штуковины, а у меня не получается ее правильно надеть, а если я не надену ее правильно, мой брат нажалуется на меня за то, что я прошлой ночью засунул ему в башмак зубную пасту, а мне хочется посмотреть на рыбок, потому что вчера они там были, и я хочу понять, есть ли они там сегодня, но с берега мне ничего не видно...
Нейт моргал и молотил по воде, а предложение все длилось и длилось.
Закончилось оно словами:
— Так вы поможете? Пожалуйста.
Нейт огляделся. Не обнаружив ни одного взрослого, он подплыл к причалу, вылез из воды и вытер лицо руками. Он осторожно приблизился к ребенку, как будто тот принадлежал к совершенно другой разновидности живых существ и мог ужалить его. Повозившись со стропами и крючками, он приладил все куда надо и встал на ноги. Он чувствовал себя так, словно сдал экзамен.
— Спасибо, мистер. Меня зовут Генри. Я приехал из Нью-Йорка. Мне шесть с половиной лет. Моему брату девять, и он зануда, но иногда он мне нравится, когда не вредничает, только это бывает не очень часто. Мама говорит, что она счастливая, потому что у нее два мальчика, но она больше не хочет иметь детей, а это очень плохо, потому что я хочу сестру...
Генри пошел за Нейтом по причалу не переставая болтать. Когда они дошли до конца, Нейт сел на доски, а мальчишка плюхнулся прямо рядом с ним. Это было не совсем то, чего хотел Нейт.
— ...хотя я не знаю, вдруг ей не понравится Губка Боб Квадратные Штаны, и тогда я не знаю, смогу ли я полюбить ее, к тому же, возможно, мне станут дарить меньше подарков...
Нейт не мог удержаться и не посмотреть на ребенка. У него были розовые щеки и ясные зеленые глаза. Когда он говорил, махал руками, словно воробей крыльями.
— Знаете? — нетерпеливо спросил Генри.
Нейт пришел в себя.
— Извини, что?
— Вы что-нибудь знаете про рыб?
— А, да.
Последовала пауза, и Нейт невольно подумал, что Генри в конце концов задохнулся.
Ребенок сделал не больше двух вдохов за все то время, что они шли по причалу.
— Ну? — последовал решительный толчок кулачком. — Что вы знаете про них?
Нейт откашлялся. А потом произошло что-то странное. Он вдруг начал рассказывать Генри о том, какими разными способами повар может приготовить рыбу, и непонятно как между ними завязалась беседа.
Генри впитывал все как губка. Его глаза восхищенно сияли, а вопросы оказались весьма разумными. Из ребенка явно собирался вырасти интеллектуал, и, возможно, этим объяснялось то, что его голова казалась такой огромной по сравнению с узенькими плечиками. Видимо, его мозгу требовалось больше места.
Заслышав шаги, Нейт посмотрел через плечо.
Слава богу, подтянулись свежие силы.
— Привет, — мягко произнесла Фрэнки. Ее голос звучал ровно, в глазах светилась
тревога, как будто она боялась, что мальчик поймал Нейта в ловушку. — Что происходит?
Генри посмотрел вверх.
— Привет. Я Генри. Я вас видел вчера, помните? Он рассказывает мне про рыбу. Вы знаете, что он шеф-повар?
Фрэнки улыбнулась:
— Да, я знаю.
— Он все знает про рыбу.
— Неужели все?
Генри солидно кивнул, как провинциальный доктор, которому представился шанс пообщаться со светилом медицины.
Фрэнки снова посмотрела на Нейта. Он слабо улыбнулся ей. Нельзя сказать, что пребывание с Генри далось ему легко. Но и боли он не почувствовал, возможно, потому, что слишком увлекся беседой. И как ни странно, ему почти понравилось излагать свои познания такой благодарной аудитории.
Фрэнки села по другую сторону от Генри, болтая в воде ногами. Нейт смотрел на нее поверх темноволосой мальчишеской головы. Она с усмешкой слушала, как Генри с точностью магнитофона повторял вновь полученные сведения. Неожиданно Нейт почувствовал, что сам вот-вот засмеется. Его собственные слова, произнесенные на октаву выше и немного картаво, вылетали из детского рта и растворялись в летнем воздухе.
Вечер подошел к концу, и Фрэнки выключила лампу, стоявшую на письменном столе. Нейт уже поднялся наверх, и она слышала, как он топтался у нее над головой. Она посидела в темноте еще немного, просто прислушиваясь к его шагам.
Сидеть на причале по обе стороны от Генри было радостно и мучительно в одно и то же время. Она видела, что поначалу Нейт чувствовал себя неловко. Его голос звучал натянуто, спина напряглась. Но к тому времени, когда мать мальчика позвала его переодеваться к обеду, Фрэнки могла поклясться, что Нейт почти получал удовольствие. И это ее радовало.
Сложнее оказалось то, что из-за этой сцены с мальчиком она вдруг задумалась о том, что у них с Нейтом тоже мог бы быть ребенок. Фрэнки невольно представила себе, что на месте Генри мог быть их сын. Получалось хорошо.
Ну, по крайней мере, в ее воображении.
Но это, если забыть о том, что Нейт уже говорил ей о своем нежелании жениться и заводить детей, и один-единственный разговор с семилетним любителем ихтиологии не мог этого изменить.
Черт, даже если бы он встал на одно колено — а Нейт не давал ей повода ожидать, что он когда-нибудь это сделает, — оставалось еще одно маленькое неудобство, заключавшееся в том, что вскоре их будут разделять сотни миль.
Фрэнки поднялась наверх и пошла в душ, думая о том, что должна избавиться от этих печальных мыслей.
Когда она вошла в свою комнату, Нейт лежал на кровати. На коленях у него валялась открытая книга, но голова была запрокинута на подушке, а глаза закрыты. Его скулы выступали сильнее обычного, он выглядел усталым и как будто даже похудевшим. Нейт так много работал на раскаленной кухне, а ночью... ночью у них тоже всегда находилось чем заняться. Фрэнки тоже чувствовала накопившуюся усталость. Она переволновалась из-за исчезновения Алекса и
проблем с бизнесом. Но ей, по крайней мере, не требовалось каждый вечер готовить сотни блюд.
Она на цыпочках подошла к нему, вытащила книгу из его рук и потушила свет. Когда она легла рядом с ним, Нейт пробормотал что-то неразборчивое, прижал ее к себе как можно ближе и тихо засопел. Фрэнки уже привыкла к этому звуку. Привыкла к тому, как его большое тело продавливало матрас и она постоянно скатывалась в яму, образовывавшуюся рядом с ним. Привыкла к его теплу, к его запаху. Она с холодным ужасом представила себе, что скоро ей придется привыкать спать без него.
