Фрэнки дожидалась его на кухне, и Нейт постарался придержать язык, чтобы не проболтаться о том, как здорово она выглядит. Она распустила волосы и надела длинную свободную юбку. Блузка облегала ее ровно настолько, чтобы обрисовывать выпуклости грудей.
— Вы готовы? — спросил он.
Фрэнки кивнула и взяла в руки сумочку и ключи:
— Джордж, мы уезжаем.
Парень высунулся из кладовки:
— Ребята, куда вы собрались?
— Да никуда особенно. Мы скоро вернемся.
Нейту оставалось только покачать головой. Вот, значит, как смотрит женщина на то, чтобы провести время с ним наедине. Отлично. Она продолжала гнуть свою линию, и к концу лета его самолюбие грозило усохнуть до размеров помидорки черри.
— Джой разогреет вам обед, — сказала она Джорджу.
— Я и сам могу это сделать. Она занята с Большой Эм.
Фрэнки улыбнулась ему:
— Ты слишком рассеянный. Пока.
— Так куда мы пойдем? — спросил Нейт, когда они вышли из задней двери и направились к «хонде». Близилась ночь, и на улице становилось прохладно.
— В «Серебряный доллар». Все остальные места — это заведения для туристов, и они больше бары, чем рестораны. Там будет шумно и полно студентов, приехавших на лето. Там трудно говорить о делах.
Нейт мрачно усмехнулся, когда она открыла дверь машины со своей стороны. Правильно. Дело. Все это только ради дела.
Он подумал, что даже муравьи не настолько безнадежно зациклены на делах. Не прошло и десяти минут, как они остановились около старинного железнодорожного вагона-ресторана, поставленного на постамент. Внутри стоял длинный стол из пластика, перед ним барные стулья, прикрученные к полу, а позади стойка с газированной водой. Вдоль противоположной стены разместились полукруглые диваны, обитые красной искусственной кожей, к каждому из которых был приставлен отдельный столик. К концу вагона была пристроена дополнительная комната. Воздух в заведении отдавал затхлостью, и у Нейта возникло ощущение, что этот интерьер из пятидесятых годов не стилизация, а подлинник.
Посетители смотрели на них и приветственно махали Фрэнки. Она не спешила представлять им своего нового шефа-повара, сделав исключение только для тех немногих, с кем они заговорили. Нейт так и не понял, кого она хотела оградить таким способом, его или местных обитателей. Возможно, всех скопом. Поэтому, когда они наконец уселись на диван в дальнем конце пристройки, он уже не удивлялся тому, что Фрэнки снова пересела ближе к двери.
Помидорка черри? Его самолюбие с легкостью поместится в булавочную головку, да еще и место останется.
Не успела официантка налить им воды в стаканы, как Фрэнки сказала:
— Так что мы должны делать, по вашему мнению?
— Заказать обед. Поесть. — «Потанцевать», — продолжил он про себя, глядя на то, как выглядят ее ключицы в обрамлении открытой горловины блузки.
«Это не свидание», — снова напомнил себе Нейт.
«Кто бы говорил», — огрызнулось в ответ его либидо.
Нейт потер глаза. О-о господи. Со своим психическим здоровьем он тоже мог распрощаться.
Улыбнувшись, Фрэнки взяла в руки меню и с удовольствием заглянула в него. Меню точь-в-точь повторяло то, что публиковала «Сетедей ивнинг пост». Мясной паштет. Курица с овощами в горшочке. Индейка с картофельным пюре и горошком — блюдо дня. Можно подумать, могло быть что-то еще.
Нейт почувствовал, что Фрэнки смотрит на него, и с удовлетворением углубился в изучение блюд.
— Что вы будете? — спросил он.
— Нервный срыв, — пробормотала она, открывая меню.
«Ну, значит, попросим официантку принести нам две порции», — подумал он.
— Я не должна была соглашаться на это. — Глаза Фрэнки бегали вверх-вниз, и Нейт с сомнением подумал, способна ли она хоть что-нибудь видеть.
— Это почему же? — растягивая слова, произнес Нейт. Он тоже мог бы поделиться с ней своим списком сожалений. Взять хотя бы то, что наблюдение за тем, как ее очаровательные пальчики листают страницы меню, действовало на него возбуждающе.
— Я просто постоянно чувствую себя не в своей тарелке. То же самое со мной происходит на кухне. Я не могу понять, почему вы игнорируете меня: потому что заняты или потому что все еще злитесь. Я пытаюсь убедить себя в том, что меня это не должно волновать, но ничего не получается. — Она одернула блузку, так что вырез поднялся выше. Жаль. — Если вы сердитесь, я вас не виню. Но я не понимаю, что еще можно придумать, чтобы вы меня извинили.
К несчастью, Нейт мог придумать еще очень много всяких вещей. Большинство из них подразумевали участие его губ и беспрепятственный доступ к ее телу.
«Почему бы тебе не наклониться и не положить ей руку на колено, — предлагало либидо.
— Можно потихоньку поднимать юбку вверх, пока...»
— Да заткнись ты. Сексдрайв, проклятущий...
— Простите?
Нейт вдруг осознал, что говорит вслух. Господи, он отчаянно надеялся, что она услышала только «да заткнись ты».
— Нет, нет, я...
К ним снова подошла официантка. Слава богу.
— Мы бы хотели бутылку вина, — сказал Нейт. «И упаковку льда, чтобы успокоить кое-какие органы».
— Вам красное или белое? — спросила женщина, вытаскивая блокнот.
— Фрэнки?
— Красное подойдет. Нет, лучше белое. Подождите... красное. — Она приложила руку ко лбу. — Ох, я не знаю.
— Возьмем по бутылке каждого. — Он улыбнулся официантке и заказал себе мясной паштет.
— Это слишком много, — сказала Фрэнки.
— Тогда принесите одну бутылку. А что вы будете есть?
— Я тоже возьму мясной паштет. Тогда вино лучше красное.
Уголком глаза Нейт увидел, как в дверь в комнату открылась и вошел высокий мужчина с двумя светловолосыми детьми. Все трое уселись за стойку. Младшей девочке было около четырех лет, и отцу пришлось помочь ей взобраться на стул.
Внезапная острая боль кольнула Нейта в грудь. Он быстро отхлебнул воды.
Отведя взгляд от детей, он надеялся, что боль быстро пройдет. Господи, это когда-нибудь кончится? При каждом взгляде на ребенка чувство утраты и сожаления снова и снова впивалось ему в сердце. Особенно это касалось маленьких девочек.
А дети встречались Нейту повсюду. Казалось, он нигде не мог от них отделаться, даже в «Уайт Кэпс». На этой неделе они дважды вторгались на его территорию, прибегая на кухню за лакомством или просто из любопытства.
— Нейт?
— А-а?
— Так что насчет нас?
Хорошо. Хорошо, что она его отвлекла.
Нейт откинулся назад, пока официантка ставила на стол вино и корзинку с булочками. Он предложил и то и другое Фрэнки, и она позволила ему наполнить ее бокал.
