Затаив дыхание, Эва ждала, что Мэтт поцелует ее в плечо или в шею, и чем дольше он медлил, тем сильнее она об этом мечтала.
Что ж, похоже, помимо всего прочего, он еще и мастерски умеет выдержать паузу. Вот и замечательно, да и самой ей найдется что показать, когда она все-таки его разденет и уложит под себя.
Это если не считать того, что она до сих пор сомневалась, что они направляются в спальню. Так странно. С чего бы это поверхностная связь двух одиночеств начала преображаться в нечто совершенно иное?
Да и во что именно?
Мэтт наконец-то справился со шнуровкой, и тугой корсет перестал давить на грудь, но поцелуя она так и не дождалась.
– Э… его нужно снимать через голову. – Все так же стоя к нему спиной, Эва подняла руки. – Ты не мог бы?…
Ухватившись за ткань, Мэтт послушно потянул платье вверх, но Эва все еще сидела, так что ей пришлось изрядно поерзать, пока Мэтт стягивал с нее бесконечную юбку. Разумеется, в процессе съехала и маска, но она успела незаметно ее поправить, пока юбка скользила ей по лицу.
Оставшись в одних стрингах и маске, Эва замерла в ожидании. Что же он теперь сделает? На балконе он так искусно ушел от прямого ответа, что теперь она буквально изнывала от нетерпения, не зная, чего ждать.
Эва разглядывала Гранд-канал, пока Мэтт все так же молча аккуратно вешал ее платье на подлокотник дивана.
– Ну так, и о чем будем говорить?
– Что это?
Мэтт задумчиво провел пальцем по вытатуированным у нее на пояснице восьми нотам. От этого легчайшего прикосновения Эва невольно вздрогнула.
– Татуировка.
– Ноты по цвету повторяют радугу. Мне нравится.
Никто никогда этого не замечал.
– Музыка очень много для меня значит.
Эва не собиралась этого говорить, и от невольного признания у нее сразу же заныло в груди, но она постаралась поглубже запрятать тоску. Но почему у нее больше нет голоса, чтобы в песне излить свое горе? Но если бы у нее по-прежнему был голос, то и горевать ей было бы не о чем. Замкнутый круг, из которого никогда не вырваться.
Но сегодня она не одна.
– Мэтт.
– Энджи.
От намека на улыбку в его голосе у нее сразу же потеплело на душе.
– Просто хотела убедиться, что ты все еще здесь. Поговорим еще или хочешь заняться чем-нибудь другим?
– А что ты предлагаешь?
– Да я вроде и так уже сказала. – С каждой секундой зародившееся в ней томление становилось все нестерпимей. Она еще никогда никого так сильно не хотела, и так открыто себя не предлагала. – Но раз ты до сих пор сидишь и ничего не делаешь, видимо…
– Встань и повернись.
Эва медленно повиновалась, и Мэтт неторопливо прошелся по ней взглядом.
– Ты самая красивая из живущих ныне женщин. Иди сюда.
Схватив ее за руки, он тоже встал и, обняв, крепко поцеловал в губы.
Прижимаясь голой кожей к его костюму, Эва вдруг поняла, что ошиблась. Мэтт все-таки был из тех, кто берет то, что хочет. Просто хотел он ее всю целиком и без остатка.
А она хотела, чтобы он хотел ее именно так и никак иначе.
Решительно повернув ей голову, Мэтт начал целовать ей шею, но тут их маски зацепились, и ему пришлось остановиться, чтобы их распутать.
– Никаких ожиданий. Ты уверена, что хочешь именно этого?
Без предупреждения его рука легка Эве на поясницу и легонько прошлась по разноцветным нотам, словно он чувствовал, что ухватил ее за самое нутро.
Прикрыв глаза, она простонала:
– Хочу, как еще никогда ничего не хотела. Только, пожалуйста, не говори, что ты действительно хочешь проговорить всю ночь напролет.
Нежно уткнувшись ей в шею, Мэтт отчетливо произнес:
– Не скажу, но если бы ты захотела только разговаривать, я с радостью проговорил бы с тобой до самого утра.
Едва ощутимо качнув головой, чтобы ни в коем случае не оттолкнуть его, Эва выдохнула:
– Я хочу тебя.
– Хорошо, а то я как раз собирался заняться с тобой любовью.
И она действительно больше всего на свете сейчас хотела соединиться с этим мужчиной и до краев им наполниться. Соединить тело и разум. Соединить души.
– Энджи, – едва ли не благоговейно выдохнул Мэтт, проведя рукой по ее волосам.
– Перестань. – Она чувствовала, как в уголках глаз закипают слезы, оттого что она весь вечер хотела, чтобы он звал ее по-другому, но отчаянно боролась с этим желанием. – Просто перестань.
– Ладно. – Мэтт мгновенно убрал руки, и, потеряв опору, Эва едва не упала.
– Нет! Продолжай меня трогать. Перестань звать меня Энджи. – Пока подсознание еще не успело придумать сто тысяч причин, почему ей не следует этого делать, она с головой нырнула в пропасть и сорвала маску. – Меня зовут Эванджелина. Займись любовью со мной, а не с моей маской.
Глава 4
– Эванджелина.
Это имя слетело с губ Мэтью, словно молитва. Да, имя отлично подходило этому ангелу и крылатой женщине, обнажившей перед ним не только тело, но и душу.
– Энджи – прозвище, настоящая же я – Эванджелина.
Мэтью почувствовал, как от переполнявших его чувств у него сжалось горло.
– Я очень ценю оказанное доверие. – Но сам он мог сбросить лишь ту маску, что прикрывала лицо.
Несколько секунд Эванджелина пристально его разглядывала, а затем выдохнула:
– Бог ты мой, ты прекрасен.
– Обычно все зовут меня по имени, но, если хочешь, можешь звать меня богом.
Прижавшись грудью к груди Мэтью, Эва усмехнулась.
– Вот умеешь же ты сказать.
Мэтью невольно смутился. Даже Эмбер нечасто так искренне им восхищалась, а Эванджелина почему-то вдруг решила, что он вообще наделен какими-то суперсилами. Ладно, раз ей так нравится, тем лучше.
– Мы уже покончили с откровениями? – спросил он.
– Мы еще даже не начали. Теперь, когда я увидела, что скрывалось под маской, мне просто не терпится увидеть все остальное. – Она начала развязывать ему галстук. – Давно уже пора посмотреть, что ты можешь мне предложить.
– Надеюсь, товар тебя устроит, – усмехнулся Мэтью, чувствуя, как прерывается голос. Черт. Когда он в последний раз так нервничал?
Не в силах больше неподвижно стоять на месте, он подхватил Эванджелину на руки и понес по лестнице на второй этаж.
– Знаешь, меня устроит тело почти любого мужчины, способного не запыхавшись побегать по лестнице со мной на руках, – улыбнулась она, когда он укладывал ее на кровать. – Ничего себе!
