– Похоже, тут расставлены воронки, которые выкачивают жизнь из озера.
Водяной посерел. Кот вздыбил шерсть:
– Не может быть!
– Как в лесу, – ахнула я, вспомнив паутины.
– Я и сам поверить не могу, – потрясенно сказал Коля.
– Сумеешь их остановить? – с мольбой в голосе булькнул Водяной.
– Ты же знаешь, – нахмурился Коля, – я и сам почти без сил.
Водяной понурился.
Я с сомнением оглядела поверхность озера. Вода стелилась зеленым зеркалом, отражая небо, в котором хотелось искупаться, и ажурную рамку из сосен, его окружавшую. То там, то тут плескались рыбы, и от этого зеркало дрожало, расплываясь кругами по воде. Взгляд скользил по глади озера, а мысли уносились далеко вдаль. Как-то там Ив? Разыскал Василису? Может, уже везет ее в избушку? Или – я с тревогой крутанула ободок кольца – вляпался в какие-то неприятности, о которых намекал мне сон? Неожиданно зеркальную гладь прорезала паутина трещин, поверхность озера превратилась в февральский лед и разбилась вдребезги. Я дрогнула, глядя, как вода бурлит, словно лава, взрываясь множеством фонтанчиков около берега, а в самый центр озера безжалостным разрушительным сверлом вонзается черная бешено вращающаяся воронка.
Я глянула на кота. Тот спокойно сидел у моих ног и вылизывал лапой усы, не выражая ни малейшей тревоги. Водяной скорбной статуей застыл на кочке. Даже Коля, стоявший по колено в воде и водивший руками над мелкими фонтанчиками, казалось, не видел всего того, что вижу я. Или мне все это мерещится? Воронка, мелькнув, исчезла, фонтанчики испарились, будто и не было. Я потрясла головой, зажмурила и вновь открыла глаза, но озеро было спокойным, отражения сосен дрожали на зеленой глади воды. Что за чертовщина?! Как я ни щурила глаза, как ни всматривалась в центр озера, не смогла ничего увидеть. Я нервно покрутила перстенек. Был бы здесь Ив, уж он бы мигом разобрался в происходящем!
Коля вскрикнул и отдернул руку, словно обжегшись. Посмотрев на встрепенувшегося Водяного, с горечью признал:
– Это сильнее, чем я думал.
Внезапно лицо обдало порывом северного ветра, я зажмурилась от горсти ледяных капель, ужаливших глаза, в ушах засвистело, как будто рядом промчался шторм.
– Яна, ты чего? – сквозь гул донесся до меня встревоженный голос кота.
Я торопливо потерла глаза, но, казалось, капельки воды застыли ледяной коркой на ресницах и склеили их. С трудом продрав глаза, я взглянула на озеро и похолодела. Фонтанчики со всех концов стягивались к Коле, сужая круг возле ничего не подозревающего парня, и танцевали вокруг него, подобно пламени огня, которое до поры до времени сдерживает невидимый властелин. Воронка ледяной глыбой вросла в центр озера, и от нее, сковывая воду, стремительно расползался лед, приближаясь все ближе к Коле.
– Быстро на берег! – завопила я.
Парень с недоумением обернулся ко мне и не тронулся с места. Вот тормоз!!! Я с разбега влетела в озеро, клещом вцепилась ему в руку и потащила к берегу, с трудом преодолевая сопротивление воды, стремившейся задержать нас.
– Что ты делаешь? – возмутился Коля.
– Шевели ногами! – сердито проорала я, с тревогой оглядываясь. Почувствовав, что добыча ускользает, воронка разъяренным аллигатором вгрызлась в озеро, а лед змеями-зигзагами понесся к берегу. – Живо!!!
– Ты что-то видишь? – Коля, поверив мне, прибавил шагу, но шел не так быстро, как я того добивалась.
– Это что-то сейчас нас сожрет! – взвыла я, изо всех сил таща его к берегу.
Водяной взволнованно закопошился на кочке, с недоумением вглядываясь в свои владения, которые для него оставались тихой гаванью.
– Быстрее! – взвизгнула я, выталкивая Колю на берег, и тут ледяные щупальца схватили меня за лодыжку, холод сковал ногу испанским сапогом. Я хотела закричать, но легкие забились льдом, глаза покрылись прозрачной голубой коркой, а потом в них впрыснули ночь…
Откуда-то издалека, словно сквозь толщу снега, ко мне пробивались голоса.
– Что с ней? – Голос тихий, словно журчание первого весеннего ручейка. Это, кажется, Водяной.
– Яна, Яна, очнись! – протяжно вторит ему другой, с кошачьими интонациями и искренней тревогой в голосе. – Да сделай же что-нибудь!
– Я и делаю, – огрызается третий, юношески-звонкий голос. – Не путайся под ногами!
– Да это кто еще у кого путается! – возмущенно шипит кот. – Если бы ты ее послушал сразу, ничего бы не случилось.
– Сами свалились в озеро! – ворчал Коля. – Никто вас сюда не звал.
– И скажи ступе спасибо, что свалились! – горячился кот. – Если бы не Яна, сам бы сейчас стоял ледяным столбом!
– Сказал бы, да ступы нету. Где она у вас летает?
– Она ступа вольная, где хочет, там и летает. Когда хочет, тогда и возвращается.
– Разбаловали вы ее.
– Без тебя разберемся. Ты свое дело делай!
– Я и делаю!
– Только что-то толку мало.
– Тут все непросто…
– Было бы просто, и без тебя бы разобрались!
– Очень сильное заклинание, я с таким раньше не сталкивался, – растерянно бормочет Коля.
Тишина. Только чувствую, как лучики солнца пытаются пробиться сквозь лед. Какие-то разбиваются у самой поверхности, какие-то проникают чуть дальше и безнадежно застревают, какие-то чудом прокладывают узкие, как от иголки, дорожки и касаются меня, отзываясь щекоткой.
– Ничего не получается, – удрученно признает Коля.
«Получается!» – хочется крикнуть мне. Но горло забито снегом, губы – две льдинки. Ни шевельнуться, ни шепнуть.
– Может, ее поцеловать? – робко предлагает кот.
– Ни за что! – поспешно отказывается Коля.
Каков нахал, а?! Мне, положим, его поцелуи тоже сто лет сдались, оттаю – еще припомню коту его добрые советы. Но ведь Коля – тоже хорош гусь! Никакой благодарности за свое спасение. Мог бы хоть попытаться!
– А вдруг это единственное средство? – настаивает кот.
– А вдруг это опасно? – встревает Водяной. – Прикоснется к девице и сам заледенеет.
– Тогда я поцелую ее сам! – героически возвещает кот.
Тишина. Только кажется, кто-то иголкой скребет по закованным в лед ногам, пытаясь пробить панцирь льда.
– Тебя подсадить? – В голосе Коли слышна насмешка. – Или так и будешь прыгать?
– Я сам! – оскорбленно шипит Варфоломей.
Милый, добрый Варфик! Чувствую, что сейчас расплачусь.
– Понравилось скатываться с ее коленки?
А вот Коле я еще припомню его готовность меня спасти. И зачем я полезла вызволять этого дурня? Пусть бы сейчас стоял ледяным пнем у берега, поделом бы ему было!
