— Идем, я провожу тебя к Дамиану. Твой спутник может подождать здесь.
Барон ждал меня в комнате в самом конце мрачного коридора. При виде меня лишь устало кивнул и, не поднимаясь с кресла, предложил сесть в соседнее. Я осторожно опустилась на красный бархат. Дамиан молчал. В напряженной тишине даже не слышно было его дыхания, лишь стук моего сердца нарушал царившее здесь безмолвие.
— Что с ней случилось? — не выдержала я.
— Она обезумела от жажды, — не глядя на меня, произнес барон, — и едва не переубивала наших слуг. А когда я ее остановил, она сбежала и...
Он судорожно вдохнул мертвый воздух.
— Там не выжил никто. Ни дети, ни старики. Она не пощадила даже младенцев в люльках. — Он уронил голову на грудь и сдавленно произнес: — Это уже не моя дочь, это безжалостное чудовище.
— Вы хотите, чтобы я поймала ее? — Мой голос предательски дрогнул.
— Ты? — удивился барон, поднимая голову и глядя куда-то сквозь меня. — После того как она опустошила тела тридцати людей, нам пришлось ловить ее всем кланом, — горько добавил он. — Она внизу, в подземелье.
— Но вряд ли я смогу изгнать злого духа или что там на нее нашло... — предупредила я.
— Этого не понадобится, — глухо произнес он. — Ее участь решена. Ни один из вампиров, даже самых знатных, не может избежать наказания за столь жестокое убийство.
— Так чего вы хотите от меня? — похолодела я. — Я не истребительница вампиров и не палач.
— Я хочу знать, кто сделал это с моей дочерью. Кто и зачем.
Не думаю, что с ролью Нэнси Дрю я справлюсь лучше, чем с ролью Баффи. Но огорчать Повелителя вампиров я не рискнула.
Кузен Иоланты в полной тишине проводил меня к лестнице, уводящей в подземелье. Казалось, что ее ступени проглотила черная мгла.
Приняв подсвечник из рук вампира, я шагнула вниз, и тут же из тьмы под ногами раздался оглушительный звон металла и пробирающий до костей вой. Этот голос не мог принадлежать блистательной баронессе. Так в бессильной злобе стонут преступники, которых подвергают мучительным пыткам, так в отчаянии рычат раненые звери, загнанные в ловушку. Но тем не менее этот жуткий вой издавала Иоланта, прикованная к стене в одной из каменных клеток подземелья. Остальные камеры пустовали, и лишь юная вампирша беспомощно металась за серебристой решеткой.
Увидев меня, она замерла и в бессилии опустилась на каменные плиты.
— Иоланта, — тихо позвала я застывшую баронессу.
— Селена, не пытайся поговорить со мной. Просто делай свою работу, — устало произнесла она.
— Кто это сделал?
— Если бы я знала, я бы сама разорвала его на мелкие кусочки, — прорычала она.
Чего же они хотят от меня? Ясновидения?
— Снимай отпечатки магии и уходи, — подсказала Иоланта.
Легко сказать! Я сделала пас руками и сосредоточенно пробормотала:
— Да, что-то есть. Только не могу понять, что именно.
— Уж пойми. Я не хочу, чтобы это повторилось с кем-то из нас.
— Я его разыщу. Обещаю.
— Хорошо, теперь уходи. Мне трудно себя контролировать.
— Всего пару вопросов. Так я смогу быстрее найти его.
— Хорошо, только быстро.
— Ты выезжала за пределы замка в тот день или накануне того, когда это случилось? Не заметила ли чего-то необычного?
— Я ездила на бал, в Брис. На следующий вечер после Двойного полнолуния. Но ничего странного припомнить не могу. Все случилось тогда, когда я вернулась домой. Но тогда я списала это на разыгравшийся после прогулки аппетит. Несколько дней я сходила с ума от голода, а потом...
Плохо дело. Значит, теоретически, порчу мог навести любой из посетителей бала, с кем Иоланта обменялась хотя бы взглядом. Но что за самоубийца осмелится навести порчу на вампира? Ведь юная баронесса могла что-то почувствовать, и тогда ему несдобровать. Могла, но не почувствовала.
— Еще вопросы?
— У тебя есть враги?
— А у кого из вампиров их нет?
Прощаться я не стала. Просто ушла, стараясь тихонько ступать по ступеням, которые уводили меня из царства смерти наверх — к небу, к солнцу, к жизни.
Иоланта никогда не видела солнца и больше никогда не увидит луны. Что за гадость на нее наслали — жажду, голод, жадность? Чревоугодие, подсказала мне память.
Я застыла на предпоследней ступени лестницы, развернулась и помчалась вниз.
— Что еще? — устало огрызнулась Иоланта.
— Ты видела там Аманду Гугл? Полную русоволосую девицу с такими мелкими кудряшками?
— Не помню, — равнодушно откликнулась она. — Я вообще там никого не знала, и меня никто не знал. Впервые решила съездить на бал, так сказать, выйти в свет.
— А кто-нибудь знал, кто ты на самом деле?
— Ты в своем уме, Селена? Кому же из вампиров придет в голову заявлять о себе на весь мир?!
— А из магов там никого не было?
— Может, и были. Я с ними дружбы не вожу и в лицо не знаю. Хотя, подожди... Я танцевала с одним юношей, Анджело. А после танца я слышала, как кто-то сказал, что он ведун. А теперь уходи.
— Иоланта...
— Иди ко мне! — взвизгнула Иоланта.
Ее прекрасные черты исказила гримаса ненависти, губы приоткрылись в жуткой ухмылке, обнажая острые клыки.
Вампирша подскочила к решетке и попыталась дотянуться до меня сквозь железные прутья. Я отпрыгнула назад, едва не выронив подсвечник. Металл зловеще вспыхнул, и баронесса с жутким воплем отняла обожженные ладони. Серебро, удивилась я. Серебро в замке вампиров. Серебряная клетка для самых опасных преступников. По щекам Иоланты текли слезы, ее лицо вновь обрело человеческие черты.
— Я же просила тебя, — рыдала она. — Уходи!
Покидая убитый горем замок, я не осмелилась спросить, что ждет Иоланту — блистательную принцессу вампиров, в один момент ставшую изгоем. Но я дала себе слово, что того, кто стал причиной ее смерти и гибели тридцати крестьян, ждет еще более страшное наказание.
Вернувшись в Брис, где нам предстояло разыскать Анджело, мы решили остановиться у Мари Лу. Пышечка с радостью предоставила нам две комнаты на втором этаже и побежала накрывать на стол.
— Разве у нее нет слуг? — шепотом поинтересовалась я у Ива. — Ты же говорил, что Селена водит дружбу только со знатными ведьмами.
— Отец Мари Лу — маркиз, но очень-очень бедный, так что Мари Лу с детства научилась со всем справляться сама.
Особенно с тем, что касается еды, улыбнулась я, сбрасывая дорожный плащ и спускаясь вниз.
