— Кому компота? — предлагает Софья.
— Мне! — чувствуя жажду, кричу я.
— И мне! — вторит Анатоль.
— И мне! — поднимается со скамейки Лидия.
Вот уже полгода минуло с тех нор, как мы вновь открыли для себя все радости человеческой жизни, а мы все никак не насытимся нормальной едой и напитками. Когда сотню лет пьешь одну только кровь, глаза разбегаются от разнообразия продуктов в супермаркете. Тем более что в царской России начала двадцатого века, когда нам еще были доступны радости земной жизни, мы о таких и не слыхали. И я с удовольствием пробовала колбасы и пирожные, мороженое и йогурты. Хотя бабушка Софья поначалу постоянно сокрушалась, что нынешнее молоко уже не то, что в ее молодости, и от молока в нем одно название, колбаса вместо мяса пахнет бумагой, а жвачку вообще надо запретить, потому что жующие люди в публичных местах — это моветон. Фабричные соки и лимонады бабушка тоже не жалует, поэтому, забыв о своих княжеских замашках, усиленно варит компоты, морсы и кисели, которыми нас и угощает.
— Тише! — просит Маша, выглядывая из окошка дома. — Мишку разбудите.
Их с Максом сынишке недавно исполнилось полгодика, и смотреть, как родители с ним возятся, — одно удовольствие.
За забором слышны голоса — это Макс с Никитой возвращаются с рыбалки. Макс с победной улыбкой показывает мне наполовину полное ведро с карасями:
— У вашего Буша сегодня праздник!
Заслышав свое имя, черный кот со всех ног мчится к воротам. На даче ему раздолье, и всякий раз, как мы отправляемся сюда, берем его с собой. Никита протягивает мне бумажный кулек с земляникой.
— Сам набрал? — насмешливо щурюсь я.
— Мимо базара шли — купил, — признается Никита.
К нам подтягиваются остальные — никто не прочь отведать свежей земляники. Даже бабушка Софья с изумлением замечает:
— Надо же, а земляника на вкус такая же, как в детстве, ничуть не изменилась!
Кулек пустеет на глазах, и вскоре от него остается только газетная оболочка. Бабушка заглядывает внутрь в надежде отыскать завалившуюся ягодку и вдруг взволнованно восклицает, торопливо разворачивая газету:
— Вы только поглядите!
На газетной полосе алым шрифтом полыхал заголовок: «Вампиры тоже едят фастфуд!» Ниже шла моя фотография — та самая, где я оскалилась на девчонок, преследовавших нас в Макдоналдсе. На заднем плане маячил Макс. Надо же, пигалица не растерялась и продала снимок газетчикам. Далеко пойдет! Под статьей значилась подпись вездесущего борзописца Дятлова.
— А газета-то старая, — заметил Никита, — еще прошлогодняя.
— Макса без грима не признать, да и его изображение получилось смазанным, — подала голос я. — Я сама, конечно, паршиво получилась, но бывало и хуже, когда на паспорт снимали. — Попытавшись пошутить, я наткнулась на серьезный взгляд Лидии.
— Вот откуда еще охотник тебя в лицо знал, — сделала вывод она.
— Главное, что все позади. — Никита успокаивающе положил руки мне на плечи.
— Все к столу!
Папа и Алекс направляются под навес, неся в обеих руках шампуры с подрумяненным мясом, а Никита, отобрав газету, комкает ее и бросает в догорающий мангал, давая понять, что все в прошлом. Вся семья собирается за столом в саду.
— Ну, за наш первый летний пикник! — произносит тост отец.
— Первый за сто лет, — со смешком добавляет Лидия, и бокалы с красным вином соединяются с хрустальным звоном.
Лидия категорически отмела вариант с пластиковыми стаканчиками и настаивала на том, чтобы взять с собой фамильный хрусталь. Но тут уж решительно запротестовала я: из семейных бокалов мы больше века пили кровь с вином, и при одном взгляде на них портился аппетит. Я взяла посуду из нашей с Алексом квартиры, Макс с Машей тоже захватили коробку с винными бокалами, и вопрос решился.
Шашлык — объедение! Макая зажаренный кусочек в кетчуп и запивая его абхазским «Лыхны», я обвожу взглядом семейство.
Лидия с папой загорели во время путешествия в Испанию, выглядят довольными и влюбленными. Как украдкой поделилась со мной мама, я была права: после перерождения их чувства обострились, не зря я прежде называла их отношения замороженными — теперь Лидия ощутила разницу. Лидия прошла кинопробы в новый исторический сериал на роль юной княжны — ее утонченные манеры произвели неизгладимое впечатление на режиссера. А вот папа с кинематографом порвал окончательно, хотя Лидия и звала его с собой на кастинг. Категорически отказался он и от предложения Анфисы сняться для обложки ее новой книги. Мы с ним одновременно поступили в вузы — я на исторический факультет, он — на гостиничное дело. После перерождения они с Лидией активно путешествовали: побывали в Чехии, Франции, Италии, Египте, Таиланде, Кубе и Доминикане. И теперь отец мечтает открыть туристическую фирму, а со временем — сеть семейных отелей по всему миру. Стоит ли говорить, что вся наша семья его начинание горячо поддерживает.
— Софья, о чем задумалась? — подтрунил над тещей отец, и бабушка, по аристократической привычке тонко нарезавшая шашлык с помощью ножа и вилки, рассеянно улыбнулась.
— Наверное, обдумывает сюжет для новой книги, — тонко усмехнулась Анфиса.
После перерождения я подкинула Софье идею с мемуарами, на которую меня навела Оля, и бабушка с азартом взялась за новый «прожект». Сначала она написала мемуары, которые охотно опубликовало издательство Анфисы. Разумеется, пришлось скрыть авторство и выдать их за дневники дальней родственницы Анфисы, жившей в девятнадцатом веке. Правда, портрет в книге опубликовали подлинный — работы Валентина Серова. После того как мемуары попали в бестселлеры, опередив даже вампирские романы Анфисы, в бабушке проснулось честолюбие. И уже под своим настоящим именем она сочинила исторический детектив о великосветских преступлениях. Погружение в историческую эпоху, стиль романа, характеры героев и закрученный сюжет были высоко оценены критиками и читателями, и бабушка уже всерьез задумалась о продолжении. Кстати, эту книгу читала на лавочке Лидия.
Анфиса тоже без дела не сидит: недавно закончила вампирский любовный роман «Скандал в вампирском семействе» по мотивам нашей с Алексом истории и уже взялась за следующую книгу под названием «Бывших вампиров не бывает». Она и Анатоль тоже прошли перерождение, хотя и не сразу решились. Только когда Лидия с отцом вернулись из третьего путешествия, восторженные и полные впечатлений, Анфиса поняла, сколько интересного в жизни проходит мимо нее. К тому же во время работы над «Скандалом» Анфиса то и дело приезжала ко мне консультироваться, слушала мои рассказы, потом привозила главы новой книги, а я, прочитав, пеняла ей на сухость изложения и на недостаток эмоций. Особенно это касалось той части, в которой я стала человеком. Пришлось чуть ли не заново мне самой переписывать эти сцены. «Ты просто не понимаешь, — втолковывала ей я, — как ощущения человека отличаются от ощущений вампира». В конце концов Анфиса сдалась, и они с Анатолем едва дождались возвращения родителей из следующего путешествия: хотели, чтобы обряд перерождения провели только они.
