— Правильно, — довольно осклабился охотник, заметив мой взгляд, — никто не узнает, что вы здесь, никто не придет к вам на помощь.
Как в насмешку, один из мобильных зазвонил.
— Это Инна, — прошептала Лидия, определив номер по мелодии.
— Что-то не вижу своего «верту», — усмехнулась я и с вызовом взглянула охотнику в лицо: — Решил прикарманить? Губа не дура.
— Заткнись, тварь! — Охотник, прицеливаясь, вскинул автомат, но незнакомец положил ладонь на ствол, опуская его к земле.
— Ты уверен, Павел? — недовольно огрызнулся охотник. — Не хочешь выпустить обойму в этих тварей, убивших твою сестру?
— Мы же договорились, — с упреком произнес Павел.
Звонок маминого мобильного оборвался, но почти сразу же зазвонил телефон отца.
Лидия усмехнулась:
— Так вы нас отпустите?
— Размечталась, тварь! — рявкнул охотник с ненавистью. — Благодари его, что сдохнешь от солнечного света, а не от серебряной пули.
От солнечного света? Неужели у нас появился шанс на спасение? Я бросила тревожный взгляд на Алекса — тот еще толком не очнулся, а то бы уже рвался в бой, требовал нас выпустить и кричал о том, что мы с ним — люди.
— Когда это ты успел отлить серебряные? — усмехнулась я. — Помнится, в нашу последнюю встречу ты стрелял обычными.
Иначе я бы так быстро не регенерировала.
— Успел! — гневно рыкнул он.
Сотовый отца умолк, но через несколько секунд зазвонил телефон бабушки.
— Лжет, — спокойно сказала Лидия. — Пули у него обычные, на серебро бюджета не хватило.
— Заткнись, кровососка! — осатанел охотник.
— Попрошу! — Лидия с вызовом вскинула голову и поправила: — Княгиня. А вот ты — сразу видно, что родом из черни.
— Рассвет покажет, кто тут чернь, а кто горстка пепла. — Охотник зловеще рассмеялся и ожесточенно сплюнул на землю. — Это вам за…
— За твою племянницу и за его невесту Аллочку, — перебил его отец. — Не надо, не утруждайся. Я знаю все, что ты хочешь сказать.
Алекс открыл глаза, и я поспешно присела рядом, прошептав ему на ухо: «Молчи и ни во что не вмешивайся!»
— Аллочка была начинающей журналисткой, она столкнулась с кем-то из нас и позвонила жениху, — вполголоса пояснила нам с Алексом бабушка Софья. — Вскоре после звонка ее нашли мертвой, и мужчины объединились, чтобы отомстить. У них было только смазанное фото белокурой женщины, которое Аллочка успела отправить перед смертью. Этот, — она кивнула на охотника, — вышел на Герасима и стал пытать его, думал выяснить, кто женщина с фото. Герасим, светлая ему память, нас не выдал, а нацарапал на бумаге имя Ричарда и название города — Лондон.
— Надо же, — с изумлением заметила Лидия, — он все-таки научился грамоте.
— А Ричарда он всегда недолюбливал, — добавила бабушка, — вот и решил поквитаться напоследок.
Вот почему почти месяц после выхода той статьи в газете охотник никак себя не проявлял: он был в Лондоне — надеялся, что англичанин выведет его на белокурую вампиршу. И вот в чем причина появления Ричарда в Москве!
— До Ричарда он, как ты уже догадалась, не добрался — его не было в Лондоне, он гостил у приятелей в Америке, — пояснила бабушка. — Но охотник вышел на след лучшего друга Ричарда и убил его. Смерть приятеля сильно подействовала на Ричарда. Он признался нам в этом на днях. Он пересмотрел свои взгляды на жизнь, захотел остепениться, вспомнил о тебе и приехал в Москву.
— Кстати, — сообщила для меня Лидия и указала взглядом на охотника, — этот все решает силой, он бывший афганец. А второй — журналист, ему претит насилие. Поэтому первый готов нас перестрелять по одному или всадить в грудь кол, как он это сделал с Герасимом и приятелем Ричарда, а второй — за то, чтобы не марать руки и чтобы грязную работу за него сделало солнце.
Охотник тем временем смотрел на отца, с ненавистью стиснув зубы. Отец невозмутимо повел плечом:
— Я мог бы сказать, что наша семья ни при чем. Но ты ведь все равно не поверишь.
— Конечно, не поверю, — хрипло ответил охотник. — Я ведь знаю, что это все она.
И он с ненавистью, от которой у меня мурашки по коже пошли, повернулся ко мне. За что же он на меня так ополчился? Я была в шаге от разгадки, но так и не узнала ее.
— Вот черт! — выругался журналист, и я заметила в его руках видеокамеру. — Батарейка разрядилась. — Он умоляюще посмотрел на охотника: — Подбросишь меня до дома? Если поторопимся, я как раз успею подзарядить камеру и вернуться к рассвету.
А ведь он задумал это давно, поняла я. Ведь надо было заранее выбрать пустырь, привезти сюда клетку, найти крепкий замок — такой, что даже вампиру не сломать. Очевидно, что это затея журналиста. Охотник бы предпочел просто перестрелять нас.
— Ты можешь думать о чем-нибудь другом, кроме своей треклятой сенсации? — вызверился охотник.
— Это ради памяти Аллы, — угрюмо возразил Павел. — Пусть вся страна узнает, как она погибла. Пусть все увидят, как сгорят на солнце эти нелюди.
Я заметила, что он избегает смотреть в нашу сторону. Видимо, компания молодежи в клетке была совсем не похожа на тех кровожадных монстров, которых он рисовал в своем воображении.
— На самом деле он мечтает попасть в ток-шоу Андрея Малахова, — сдала журналиста бабушка Софья. Охотник зверем глянул на нее и кивнул Павлу, давая понять, что не верит словам вампирши.
— Пошли, подвезу.
Сумерки жадно поглотили их силуэты, лишь тяжелые шаги еще несколько минут звучали в полной тишине. Затем раздался шум мотора.
— Уехали, — сообщила бабушка Софья и, повернувшись ко мне, спросила: — Ты уверена, что это сработает?
В первый миг я опешила. Ведь я еще только обдумывала, как изложить родным мой план. Я не учла, что имею дело с вампирами, для которых мои мысли — открытая книга.
— Если сработало со мной, почему не сработает с вами? — осторожно сказала я.
— А ты что думаешь, Лида? — Отец повернулся к жене.
По его напряженному тону было понятно, что моя идея ему категорически не нравится, но уж если выбирать из двух зол, то лучше стать человеком, чем превратиться в кучку золы.
Лидия вдруг насторожилась:
— Кто-то идет!
— Я ничего не слышу, — возразила я.
— Потому что ты теперь хуже глухой тетери, — беззлобно огрызнулась Лидия.
— Правда, кто-то идет, — поддержала ее бабушка Софья.
Вскоре и до меня донесся нетерпеливый цокот женских каблучков. Значит, это не охотники, с надеждой подумала я, вглядываясь в беспросветную темноту, это…
— Камилла! — Софья подалась к решетке.
