Шаг, другой, десять, двенадцать… Я остановилась у границы тени, которую создавала аллея, и света, который набирал силы в небе. Когда-то я согласилась на укус вечности и выбрала вечную ночь. Теперь я хотела поцелуя солнца. Тринадцатый шаг — самый важный за всю мою жизнь. Я решительно пересекла невидимую грань ночи и дня и направилась к смотровой площадке. Ранним утром в будний день здесь не было ни души. Сама судьба благоволит моему решению. Мне бы не хотелось, чтобы у моего обжигающего поцелуя с солнцем были свидетели.
Приблизившись к ограждению, я обвела жадным взглядом пробуждающуюся Москву. В последний раз я видела город при свете дня еще до революции и теперь торопилась налюбоваться его утренней красой: нежным румянцем зари, прозрачной чистотой воздуха, еще не отравленного выхлопными газами тысяч автомобилей, яркими мазками осенней листвы, словно наполненной светом изнутри, сверкающими на солнце куполами — за век во мраке я и забыла, что Москву называют златоглавой. Жизнерадостную красоту дня не сравнить с мрачным торжеством ночи, что бы там ни говорили вампиры.
Солнце еще не показалось из-за горизонта, но стремительно приближалось к нему. Воздух теплел, согревая меня до самого сердца. Как бы мне хотелось встретить рассвет с Алексом! Но только не для того, чтобы вспыхнуть спичкой, а чтобы целоваться в лучах восходящего солнца, а потом, взявшись за руки, отправиться в новый день. Быть может, в следующей жизни… Солнечный свет хлынул из-за горизонта, заливая город живительным сиянием, а следом за ним появился оранжевый диск дневного светила. От красоты зрелища у меня перехватило дух. Вот уже сотню лет я видела рассветы только в кино — пойманные режиссерами, увековеченные на пленке, растиражированные на дисках. Но ни один из них, даже снятый в 3D, не мог сравниться по великолепию с живым зрелищем. Люди даже не замечают, какое волшебство разворачивается на небосклоне каждое утро. Слепцы!
Я не отрывала взгляда от оранжевого диска до тех пор, пока он не подернулся мутной дымкой, а из глаз не потекли слезы. Я сомкнула веки, чувствуя, как по щекам разливается тепло далекого светила. Солнце, оделявшее благодатным теплом людей, яростно набрасывалось на вампиров, сжигая до пепла. Таким, как я, не место под солнцем. И всякого, кто дерзнет выбраться на дневной свет, ждет жестокая расплата. Перед внутренним взором пронеслись самые яркие кадры моей стодвадцатилетней жизни: первый бал, знакомство с Алексеем, свадьба, превращение, встреча с Алексом, первый поцелуй, шутливое объяснение в любви на дне рождения его друга, его пылкие объятия несколько часов назад… Поразительно, но все события, о которых хотелось помнить, были связаны или с моей человеческой жизнью или уже с Алексом. Между ними лежали сто лет одиночества и тоски, оставшиеся в памяти черной дырой — без ярких впечатлений и сладостных воспоминаний. Как будто эти сто лет между смертью Алексея и встречей с Алексом я и не жила, а застыла во времени, проспала век, как Спящая красавица, и проснулась только с поцелуем Алекса.
За спиной раздался скрежет тормозов, из микроавтобуса на тротуар высыпала компания молодежи, до меня донеслись возгласы и смех. Я запаниковала. Нет, только не это! Только не сейчас, когда я вот-вот взорвусь столбом пламени!
— Эй, смотрите, как круто!
— Алекс, иди сюда!
У меня бешено забилось сердце, и я затравленно обернулась, боясь увидеть среди молодежи моего любимого, но юные лица мне были незнакомы. Компания подбежала к парапету, и я увидела в руках одного из парней камеру. У кого-то из девушек был микрофон.
— Фактура что надо! — раздались голоса. — Отлично, снимаем! Алекс, не спи!
Если я сейчас загорюсь, если они это снимут, это конец. О вампирах узнает весь мир. От ужаса я не могла даже шелохнуться. Тук-тук-тук! В груди колотилось так, что я недоумевала, как же они, стоящие в нескольких шагах, ничего не слышат?
— Дайте хоть кофе хлебнуть, изверги! — сонно огрызнулась девушка с микрофоном.
У кого-то в руках оказался термос, девушке сунули в другую руку стаканчик с напитком, а несколько секунд спустя меня настиг дразнящий аромат кофе со сливками.
— Фу, какая бурда! Растворимый навели? — Пригубив, девушка скривилась и выплеснула остатки на асфальт.
Я смотрела на коричневую лужицу на асфальте, и мне хотелось упасть на колени и вобрать в себя кофейные капли. Только благородное воспитание удержало меня от этого противоестественного желания. Что за чепуха? Я не пила крови уже двое суток, близость людей должна пробудить во мне неукротимую жажду, а я готова отдать жизнь за чашку кофе.
— Давай, снимаем! — скомандовала девушка парню с камерой и бойко затараторила в микрофон: — Привет, я Алекс, и это программа «Поймать рассвет». Наступило очередное утро, вампиры вернулись в сумрак, а мы начинаем новый день с рассвета на Воробьевых горах…
Я вздрогнула от ее слов про вампиров и невольно схватилась за сердце. Человеческие привычки не искоренить, и я сохранила этот никчемный жест, хотя мое сердце уже сто лет как не бьется. «Тук-тук-тук!» — возмущенно заколотилось в груди, и к щекам прилила кровь. От невероятной догадки у меня на миг помутилось перед глазами, а потом в лицо хлынул чистый, яркий свет солнца, занявшего свое законное место высоко на небосклоне. И я не сгорела, не вспыхнула свечкой, не превратилась в пепел. «Этого не может быть, — стучало в висках, ломая весь мой привычный мир, — этого не может быть, этого не может!..»
— Девушка! — Голос раздался так близко, что я едва не подскочила от неожиданности. Долговязый веснушчатый парень с термосом в руках подошел ко мне почти вплотную. — Кофейку не хотите?
Оглянувшись на его приятелей, я увидела, что все стоят с пластиковыми стаканчиками в руках и потихоньку отпивают из них.
Украдкой от него я втянула ноздрями воздух и впервые за долгие годы не почувствовала острого, волнующего запаха крови. Только запах кофе, сочившийся из-под неплотно закрученной крышки, рождал внутри давно забытое ощущение человеческого голода.
Не дожидаясь моего ответа, парень открыл термос, выплеснул в стаканчик остатки кофе и сунул его мне в руку.
— Благодарю, — в замешательстве прошептала я.
— Все будет хорошо. — Он ободряюще мне подмигнул. — У тебя вся жизнь впереди. Тебя как зовут-то?
— Лиза, — выдавила я, грея руки о стаканчик и пьянея от одного лишь запаха кофе.
— А я Денис, можно просто Дэн. С добрым утром, Лиза!
Впервые за долгие годы кто-то желал мне доброго утра, а не доброй ночи, и я невольно улыбнулась:
— С добрым утром, Денис.
А еще я больше не могла устоять перед искушением кофейным ароматом, сделала жадный глоток и замерла от этого невероятного ощущения, заново открывая для себя вкус кофе и человеческой еды. Какое же это невозможное, умопомрачительное блаженство!
Денис мое ошеломление понял неверно и принялся извиняться:
— Знаю, кофе не очень, из пакетика. Вон Сашка даже пить не стала…
