Мы упали на асфальт между машинами, и меня замутило от запаха крови Макса, хлещущей из раны. Мои раны уже начали регенерировать, выталкивая пули — к счастью, обычные, а не серебряные, как тогда в клубе. Видно, все серебро охотник истратил на вечеринке, а новые пули выковать не успел. Повезло. Макс мучительно застонал, я зарычала от ярости и не узнала своего голоса, обращенного к охотнику:
— Идиот! Ты только что чуть не убил человека!
В ответ мне раздался выстрел, разнесший боковое зеркало машины, за которой мы прятались. Один из осколков пробороздил мне щеку, другой впился в бровь. С яростным шипением я выдернула его из кожи и поморщилась: не от боли, а от отвратительных звуков, взрывающих мне мозг. Вместе с выстрелом к оглушительному вою сигнализации «тойоты» присоединилась еще одна сирена. А охотник — хороший стрелок, похоже, он из военных или из охранников.
— Держись, Макс, — пробормотала я, глядя в затуманившиеся от боли глаза племянника — совсем черные на фоне резко побелевшего лица. — Пуля прошла навылет, ты выкарабкаешься.
Мой телефон остался под днищем машины, мобильный Макса разбился вдребезги при падении.
— Вызови «скорую!» — крикнула я охотнику. — Тут человек кровью истекает.
В ответ раздались тяжелые шаги: охотник приближался, чтобы довести начатое до конца. Зарычав от злости, я метнулась ему навстречу. Одной рукой выбила пистолет, другой стиснула шею, приподняв над землей. Я могла бы раздробить ему позвоночник и свернуть шею, как делала это уже не раз. Я была вне себя от гнева — в пяти шагах истекал кровью Макс. Меня мутило от жажды и ярости. Охотник хрипел, безуспешно пытаясь вырваться, но почему-то я не могла усилить хватку и забрать его жизнь. То, что раньше казалось легким и не стоящим размышлений, вдруг сделалось мучительным и сложным. Резко развернувшись, я швырнула охотника в проход между машинами к ногам Макса.
— Смотри, что ты натворил! — прошипела я, в ту же секунду оказавшись рядом.
Охотник ошеломленно смотрел на раненого Макса, не понимая, как тот, кого он принял за вампира в клубе, оказался человеком из плоти и крови, и что человек делал рядом с такой, как я.
— А теперь убирайся, — процедила я. — Вон отсюда!
Вскочив на ноги, охотник перешагнул через Макса и попятился назад. Он раскаивался в содеянном, переживал, что Макс может умереть, но мне от этого не стало легче.
Со стороны входа донеслись крики: охрана спешила на звуки выстрелов и рев сигнализации.
— Я не буду… преследовать тебя… только потому, — что не хочу… чтобы из-за меня… погиб человек, — отрывисто прохрипел охотник, потирая покрасневшую от моей хватки шею. — Ты отвезешь его… в больницу…
Он скользнул в проем между машинами, чтобы скрыться. Но прежде чем исчезнуть, поднял на меня ненавидящий взгляд:
— А потом… я найду тебя… — Он сплюнул на асфальт и с отвращением выговорил: — Тварь… найду и уничтожу.
Было еще не поздно настичь его за долю секунды и разорвать глотку. Или застрелить из пистолета, который валялся рядом. Никто меня не посмеет осудить — самооборона. Но я совершила роковую ошибку: пощадила того, кто не пощадил бы ни меня, ни мою семью. Того, кто выстрелил в Макса. У охотника была причина нас ненавидеть — кто-то из его близких погиб по вине вампиров, вот почему у него такие мертвые, полные тоски и безнадежности глаза. Он имел право на месть. Но я искренне недоумевала, почему он так яростно ненавидит меня. Словно во мне он видел виновницу своей трагедии. Но разбираться в этом было уже некогда.
Я повернулась навстречу охранникам:
— Быстрее, вызовите «скорую!»
Мужчины в форме окружили раненого Макса, торопливо отдали указания по рации, принялись оказывать первую помощь. Один из них в тревоге шагнул ко мне:
— Что с вами? Вы ранены?
— Все в порядке. — Я отвернулась, торопливо проведя пальцами по щеке, на которой уже затянулся глубокий порез, и обхватила себя руками за плечи, чтобы закрыть отверстия от пуль и пятна крови на куртке. — Просто не переношу вида крови. Дайте, пожалуйста, телефон, мне нужно позвонить семье.
— Почему ты не свернула ему шею?! — яростно рявкнула Лидия, когда мы вышли из больницы.
Максу сделали операцию, врачи сказали, что все будет хорошо. Инна осталась в его палате до утра, отменив эфир в студии. Маше пока ничего не сообщили, я собиралась отправиться к ней, а по пути придумать какую-нибудь правдоподобную историю про психа с пистолетом на парковке.
— Я испугалась за Макса. Его жизнь была важнее убийства охотника, — солгала я, боясь взглянуть матери в глаза и признаться в своей слабости. Лидия бы меня никогда не поняла. Если бы это она сидела в машине рядом с Максом, охотника бы уже не было в живых.
— Бетти права, — встал на мою сторону отец. — Главное — здоровье Максима. А до охотника мы еще обязательно доберемся, — зловеще пообещал он. — И он пожалеет о том, что появился на свет.
Я молча кивнула и отправилась ловить машину.
Часть третья
КОНЕЦ ИГРЫ
1
С днем рождения Машу пришлось поздравлять в палате Макса. Узнав о ранении мужа, она сразу же выехала в больницу. Инна была вынуждена покинуть свою вахту у постели сына, чтобы не встретиться с невесткой: Маша не подозревала о существовании свекрови-вампира, считая мужа сиротой.
— Привет! — По-прежнему бледный, но изо всех сил бодрящийся Макс махнул мне рукой.
— Как ты? — Я с беспокойством вгляделась в его лицо.
— Готов хоть сейчас отправляться домой, а эти изверги-врачи не пускают! — поспешил успокоить меня племянник.
— И правильно! Побудь пока под присмотром.
Спохватившись, я протянула Маше большой букет чайных роз:
— С днем рождения! Это тебе от любящего мужа!
Я сегодня работаю курьером.
— Спасибо, — вяло улыбнулась она, безо всякой радости принимая цветы.
Не надо было читать ее мыслей, чтобы понять: ей не до праздников, был бы здоров муж.
— А подарок от Макса я доставлю на дом, — пообещала я.
— Ой, не надо, — замахала руками Маша.
— Это не обсуждается! Это от мужа.
Мультиварку я уже купила и обернула в блестящую бумагу.
— А это от меня.
Подарочное издание рассказов Тэффи хоть немного отвлекло Машу от тревоги. Она как-то сетовала, что писательницу издают редко и на плохой бумаге, так что с подарком я угодила.
Убедившись, что здоровью Макса ничто не угрожает, и наказав Маше не задерживаться допоздна и отправляться ночевать домой, я поторопилась уйти. Неуловимый для человеческого обоняния запах крови, который пропитал стены больницы, решительно сводил меня с ума. Хорошо еще, что я не стала брать свою машину сегодня, а взяла такси, — все равно бы вести не смогла.
