Наконец бесконечные утренние уроки прервал звонок на большую перемену. Джош встретил меня на выходе из класса химии, и мы вместе отправились в столовую, где должны были подхватить Дезмонда.
– Мне кажется, он проболтается, – прошептала я, пока мы с Джошем толклись в переполненных коридорах.
Он понял, о ком я, и только покачал головой.
– Брось, это же Дезмонд. Может, язык у него и длинный, но голова-то на плечах есть.
– Угу. Поэтому он сначала говорит, а потом раскаивается. Не нарочно, конечно.
– Не волнуйся, он справится.
Я вздохнула.
– Как ты вообще решился нам рассказать?
– Вы же мои лучшие друзья. Как я мог не рассказать?
Я тут же почувствовала себя последним дерьмом. Конечно, я должна была сделать то же самое – но раз не сделала, теперь приходилось молчать. С другой стороны, конспираторские способности Дезмонда вызывали у меня глубокие сомнения. Видимо, они отразились на моем лице, потому что Джош спросил:
– Что такое?
– Не знаю. Наверное, не надо было тебе говорить. Этот секрет не из тех, которыми мы обычно делимся.
Джош покачал головой.
– Не вижу особой разницы. К тому же Дезмонд держится молодцом. Может, стоит побольше ему доверять?
Это заставило меня заткнуться.
Дез уже поджидал нас в столовой. У меня обед был с собой, так что я отправилась занимать столик, а парни заняли очередь.
Вообще-то, я не собиралась подслушивать, но Джош выглядел таким убитым, что я не удержалась и навострила уши выдры.
– Чем ты насолил Гессу? – спросил Дезмонд, пока они стояли в очереди за гарниром. – Он вот-вот испепелит тебя взглядом.
Мы все дружно посмотрели в угол столовой.
Эрик Гесс был высоким белым парнем с волосами такими светлыми, что на солнце они казались платиновыми. Он занимался легкой атлетикой, учился только на пятерки и занимал пост президента в Клубе высокой чистоты, который сам же и организовал. «Никакого секса, никаких наркотиков, никакого алкоголя». Лично мне казалось, что это уже отдает пуританством, но люди вольны делать собственный выбор. К тому же клуб трезвенников – всяко лучше, чем клуб анонимных алкоголиков.
Однако Эрик и его приятели не ограничивались борьбой с пивом и сексом до свадьбы. Со временем выяснилось, что их понятие «чистоты» включает только белую расу. Никаких мексиканцев, никаких азиатов, никаких арабов и, уж конечно, никаких черных. Разумеется, об этом не говорили вслух, но все меньшинства в Санни-Хилле знали, что путь в Клуб высокой чистоты для них закрыт.
Сейчас Эрик сверлил Джоша таким взглядом, будто у того вдруг выросли рога и копыта. Это было на редкость странно, потому что они даже не общались.
– Черт его знает, – пробормотал Джош, снова отворачиваясь к прилавку с гарнирами. – Может, не с той ноги встал.
– Да у него сейчас пар из ушей повалит!
– У таких парней вечно где-то свербит.
Повар протянул Джошу его заказ, и он толкнул поднос к кассе.
– Угу, и сегодня у него свербишь ты, – сказал Дезмонд.
– Просто замечательно. Только этого мне и не хватало для полного счастья.
Наконец Джош с Дезом расплатились за обед и присоединились ко мне. Непонятная злоба Эрика давила нас, словно пыльной подушкой, но мы из принципа решили не смотреть в его сторону. Расправившись с обедом, мы, как обычно, вышли на свежий воздух. Не знаю насчет парней, но лично я могла дышать полной грудью только на улице – и неважно, какая стояла погода. После превращения в выдру это только обострилось.
Однако насладиться тишиной и покоем нам не удалось. Не прошло и двух минут, как за спиной прогремело:
– Сондерс!
Мы удивленно обернулись. Эрик стоял в дверях в компании двух «шкафчиков» из команды по легкой атлетике.
– А теперь послушай меня внимательно… – угрожающе начал он.
– Я бы с удовольствием, – перебил его Джош, – но сегодня утром один мой друг покончил с собой. Не знаю, что тебе нужно, но это наверняка можно отложить на потом.
– Не бойся, – сказал Эрик так вкрадчиво, что у меня побежали по спине мурашки. – Я не отниму у тебя много времени. С наркодилерами у меня разговор короткий.
– Что?
– Что слышал.
– Если у тебя проблемы с наркодилерами, отправляйся на Оушен-авеню.
– А ты меня туда проводишь, конечно. Заодно познакомишь со своими обдолбанными дружками.
– Спятил? С чего ты вообще взял, что я имею дело с наркотой?
– Сегодня ты полчаса перетирал с Каторжником. И это не в первый раз. Какие у вас могут быть дела? Прощупываешь почву? Или просто покупал дозу?
Я заметила, как сжались челюсти Дезмонда, и усилием воли взяла себя в руки.
– Слушай, уймись уже, – сказал Джош.
– А то что? – и Эрик, подойдя ближе, пихнул его в плечо. – Думаешь, черные братишки сейчас прибегут вытирать тебе сопли? Если Каторжник толкает тебе дозы, это еще не значит, что он будет прикрывать твою крысиную задницу. Ты не из Оушенов.
Эрик поднял руку, чтобы снова пихнуть Джоша, и тот молниеносно перехватил его запястье. Я видела, как ненависть на лице Эрика сменяется удивлением. Он не мог пошевелиться. Джош сжал пальцы, и он вздрогнул.
– Теперь ты угомонишься? – спокойно спросил Джош.
Эрик попытался вырваться, но с таким же успехом он мог сдвинуть танк. Джош был ниже ростом и заметно слабее на вид, но звериная шкура наделила его звериной силой.
– Я спросил, теперь ты угомонишься? – повторил Джош.
– Да, да.
Джош опустил руку. Это была большая ошибка, потому что, едва освободившись, Эрик замахнулся для удара. А дальше все произошло так быстро, что мы с Дезом не успели ничего понять. Просто в следующую секунду Джош прижал Эрика к стене и сомкнул пальцы у него на горле. Тот побелел от ужаса, так что его лицо почти сравнялось по цвету с волосами, но сопротивляться больше не пробовал.
– Ого, – присвистнул Дезмонд, делая шаг вперед. – Может, не стоит совсем уж спускать на него пуму?
Я не поверила своим ушам. Судя по лицу Дезмонда, он сам от себя такого не ожидал. Джош разжал пальцы, не сводя с него потрясенного взгляда, и Эрик с надсадным кашлем сполз по стене.
– Если уж на то пошло, он спустил на меня пуму первым, – ответил Джош, будто это был принятый в нашей компании слэнг.
Но Эрик, конечно, на это не купился – как и все, кто видел драку. Ясно, что они подумали. Джош никогда бы не смог так легко справиться с Эриком. Тот превосходил его во всем: росте, весе, силе. Эрик занимался легкой атлетикой и не вылезал из качалки, а Джош… Джош был просто Джошем. Это знали все. А еще все смотрели утренние новости.
