Какое счастье, что мир не без добрых вампиров! Пока Вацлав говорил по телефону по-английски, официант принес кувшин сока и, разливая его в два бокала, замешкался, бросив любопытный взгляд на разложенную на столе карту. Но Вацлав так посмотрел на него, что парня как ветром сдуло.
— Кстати, — хмуро заметил Гончий, закончив телефонный разговор, — ты ему нравишься.
— Кому? — удивилась я. — Крису? А мы разве знакомы?
— Дэну — так зовут официанта. Он считает тебя похожей на Киру Найтли, — с кривой улыбкой пояснил Вацлав.
Ну надо же, удивилась я, в кои-то веки заработал вампирский секс-эпил, о котором мне рассказывала Лана, когда вводила меня в курс молодого вампира. Правда, тогда половина ее слов оказались обманом: старейшины опасались того, что кровь Жана наделит меня суперсилой двухсотлетнего вампира, и по их указанию Лана стремилась убедить меня во всяческом отсутствии сверхспособностей, уверяя, что телепатия, гипноз, стремительная скорость и нечеловеческая сила — это результат долгих тренировок и вековой практики. Впоследствии я убедилась, что все это мне доступно. Но не по малейшей прихоти, а когда жизни угрожает опасность или задействованы очень сильные эмоции.
— Как у тебя получается так легко слышать чужие мысли? — удивилась я.
— Я же Гончий, — он усмехнулся, — я все время на страже. Мы сейчас с тобой говорим, а мое подсознание считывает мысли всех людей, кто находится в этом ресторане. И даже тех, кто проходит мимо окон. Представляешь, какой это многоголосый хор? Если бы я это услышал, то, наверное, сразу сошел бы с ума. Поэтому подсознание меня бережет. Девяносто процентов этой информации я так никогда и не узнаю, потому что это — сор, пустышки. Подсознание читает ее и тут же стирает, как не заслуживающую внимания. Но если в этом зале окажется террорист, который пронес бомбу, или убийца, выбирающий себе жертву, подсознание, услышав их мысли, тут же забьет тревогу, включит сигнал, и я услышу или увижу эти мысли как наяву.
— Погоди, — я взволнованно перебила его, — значит, я тоже могу научиться блокировать свои видения? Чтобы не видеть всю эту нечисть и призраков?
Вацлав помедлил с ответом.
— В принципе, механизм ясновидения и телепатии примерно одинаков, — задумчиво согласился он. — Но тебе придется проверять это самой. С телепатией я еще смогу тебе что-то посоветовать, с ясновидением — увы.
— А что, если мне проконсультироваться с тем вампиром, который обладает таким же даром, как я? — с показной наивностью поинтересовалась я.
— Это ты о чем? — напрягся Вацлав.
— Эвелина сказала, что уже был один вампир, который видел призраков. Но не назвала его имени.
Судя по тому, как Вацлав отвел глаза, имя этого вампира было ему прекрасно известно.
— Вацлав, кто это был? Прошу, скажи мне, — попросила я.
Гончий тяжело вздохнул и медленно поднял глаза.
— Знаешь поговорку: меньше знаешь — крепче спишь?
В твоем случае к ней можно добавить еще: чем меньше людей узнают о твоем даре, тем спокойней будет твоя жизнь.
— Я хочу знать, — тихо сказала я.
— А разве ты еще не догадалась? — так же тихо ответил он.
И тут в голове у меня что-то щелкнуло. Пазл сложился. Слова Эвелины, намеки Якуба, портрет в галерее, Слеза Ясновидения, заключившая в себе один из талантов легендарного правителя вампиров…
— Это последний лорд? — потрясенно выдохнула я.
Вацлав кивнул, не глядя на меня.
— И как думаешь, какой вывод напрашивается сам собой? — медленно спросил он.
— Ну это уже слишком! — недоверчиво воскликнула я. — Хватит с меня Жана в качестве кровного наставника и Аристарха в роли родного деда. Не может быть, чтобы…
— Возможно, ты прямая родственница последнего лорда, — подтвердил Вацлав. — И если о твоем уникальном даре станет известно, то эта версия будет основной.
— И чем мне это грозит? — с опаской поинтересовалась я.
— В первую очередь проверкой на ДНК. Видела в зале, где был подписан Пражский договор, меч с пятнами крови? Это кровь последнего лорда, а оружие — предателя, который его ранил. При жизни последний лорд держал этот меч на виду в своем замке, чтобы никогда не забывать о своей уязвимости и не доверять даже лучшим друзьям. А после его смерти меч был причислен к реликвиям.
— И что будет, если тест окажется положительным? — мрачно спросила я.
Вацлав, нахмурившись, потер щетинистый подбородок.
— Жанна, я был всего лишь сыном городского главы, когда вампиры обратили на меня внимание. В те годы Франтишек безуспешно колесил по всей Европе, пытаясь обнаружить уцелевших родственников последнего лорда.
— Зачем? — дрогнула я.
— Они искали лидера, который встанет во главе оппозиции и совершит переворот, в результате которого вампиры окажутся на виду и сосредоточат в своих руках всю власть.
— Какая глупость!
— Ты про цель переворота, — Вацлав криво усмехнулся, — или про лидера?
— И про то и про другое. Во-первых, лидер лидеру рознь. С меня-то им точно никакого толку не будет. Вот если бы родственницей последнего лорда оказалась Рэйчел, которую Жан выбрал в качестве воплощения Слезы Харизмы, или Ингрид, воплощенная Слеза Мудрости, переворот можно было считать делом решенным.
Я вспомнила, как две эти дамочки в Замке Сов едва не передрались за лидерство. Обе обладали сильными характерами, обе привыкли командовать и, судя по всему, занимали какие-то руководящие должности. Знать бы еще какие! Победила тогда Рэйчел, расположившая к себе всех присутствующих своим невероятным обаянием. Ингрид среди всех двенадцати вампирш казалась более взрослой, ей было лет сорок на вид. И действовала она более грубо — приказывала, а не предлагала. Рэйчел, несмотря на более молодой возраст (около тридцати), быстро поставила на место Ингрид, решившую тогда возглавить обсуждение. Чему я только порадовалась — элегантная, с манерами английской королевы Рэйчел мне нравилась гораздо больше хмурой, властной Ингрид. Узнать бы еще, кто она такая! Ведь именно Рэйчел, когда вампиршам из-за подоспевших журналистов пришлось срочно покидать замок, продиктовала им свой телефон и распорядилась держать связь через нее. Как жаль, что я тогда не расслышала номера! Как бы это упростило нашу задачу!
— А во-вторых, — продолжила я, — весь этот переворот — курам на смех. Людей — миллиард, а вампиров — всего пять тысяч на всю планету. Люди никогда не смирятся с нашим присутствием. Вампиры всегда будут восприниматься ими как монстры и враги, готовые при любом удобном случае вцепиться в шею и выпить крови. Никакой мирной жизни не получится, завяжется мировая война — и победителей в ней не будет.
Я запнулась, вспомнив многочисленные пророчества о Третьей мировой войне, в том числе предсказание Ванги о применении химического и ядерного оружия. Уж не о войне ли вампиров с людьми предупреждают ясновидцы?
