Только две и запомнились. Одна – потому что таращилась. Вторая – видать, местная активистка и отличница. Хотя, по-моему – так, обычная выскочка с гонором. Мадам, которая учительница, пожелала выяснить, кто такой и зачем пришёл, но я и рта раскрыть не успел, как эта выскочка всё про меня доложила.
После звонка решил разведать, что здесь да как. Неужто во всей школе так тоскливо? Прошёлся по коридорам и почти отчаялся – настолько мне всё здесь не нравилось. Ей-богу, как в монастыре. Даже малышня не орала на перемене, не носилась, не устраивала возню. Или вот девчонки – у нас, в той школе, они были яркие, пёстрые, галдящие, одетые кто во что горазд. Некоторые – модно, другие – скромненько, но с фантазией, третьи – стрёмно или до смешного безвкусно, и всё равно это лучше, чем такая сплошная безликая серость, как здесь. И всё же… всё же… мне встретилась одна. Пусть в сером платье и ненакрашенная, но зато именно девушка. К тому же привлекательная, даже красивая. Хотя не скажу, что абсолютно в моём вкусе, что-то в ней было кукольное – белые кудряшки, голубые глазки, губки бантиком. Да, пожалуй, совсем не мой типаж. Однако тут она – явно королева. Разве мог я её пропустить?
– У вас что здесь, дресс-код такой или все в трауре?
Девушка обернулась. Посмотрела слегка изумлённо. Мелькнула полуулыбка – вот он, сигнал.
Мы говорим слова, по большей части банальности, но по-настоящему общаемся знаками, взглядами, интонацией. Это сродни игре. Научись улавливать эти знаки, и проблема «как познакомиться» отпадёт сама собой. Об этом даже думать не придётся. Как и над проблемой «когда можно сделать следующий шаг». Эту я по Костяну знаю – он вечно заморачивается, можно уже начать приставать или ещё рано. А это ведь так легко по глазам читается.
Если встречаются двое и оба в курсе правил этой игры, то общение будет приятным, лёгким и волнующим. Если нет, то надо напрягать мозг, чтоб разговор как-то склеился. Я в таких случаях – пас.
Ну а эта девушка явно была в игре. Взгляд оценивающий и в следующий миг – заинтересованный. Фейс-контроль пройден.
– Да это у нас директриса с ума сходит. А ты… у нас кто?
– Дима.
Протянул руку, она легонько пожала:
– Анита.
Мы проболтали весь урок.
– Весело с тобой, но у нас сейчас алгебра будет, надо идти, – сказала Анита с искусным налётом легкого сожаления.
Но уходить при этом не торопилась. Сначала – «немного опоздаю, ничего страшного», потом – «ай, да ну эту алгебру, но на следующий урок я точно иду».
Общаться с ней было не только приятно, но и познавательно с точки зрения знакомства с местными обычаями и публикой. Правда, конкретно про мой новый класс она ничего толком не сказала:
– Я малолетками не интересуюсь.
– Даже теперь? – спросил я, имея в виду себя, хотя по годам, как выяснилось, мы были с ней ровесники.
– Ну… бывают исключения, – она кокетливо улыбнулась.
Мы обменивались двусмысленностями, всё глубже заводя разговор в приятное русло. Но внезапно Анита умолкла, а потом вдруг спросила:
– А это кто? Подруга твоя?
Я посмотрел, куда она указала. Там стояла та самая девчонка из моего нового класса и опять по-идиотски пялилась. Это уже точно клиника.
– Пфф, – я скривился, – скажешь тоже!
– А что, по-моему, девочка на тебя запала. Ты приглядись, – посмеивалась Анита.
– Меня салатницы не интересуют.
– Кто?! – она захохотала – пожалуй, громковато.
Зато эту ненормальную как ветром сдуло.
В общем, моё первое негативное впечатление от новой школы Анита сумела скрасить и практически перевести в фазу со знаком плюс. Ещё и вечер обещал сложиться – мы договорились встретиться и куда-нибудь сходить…
6. Таня
Либэ, либэ, аморе, аморе
Всё изменилось. Вернее, нет. Изменилась я. С того момента, как появился Дима. Той жизнерадостной дурочки больше нет. Кажется, для меня весь мир, всё, что когда-то занимало, радовало, беспокоило, потонуло во мраке или совсем исчезло – остался только он. Дима…
Каждую минуту я думаю о нём. Стоит сомкнуть глаза, и наплывают образы…
…Звонок. Мы сидим, записываем домашнее задание. А он уже поднялся и идёт к двери, не обращая внимания на возмущение учителя, проходит между рядами. Мимо нашей парты. Меня обволакивает его запах, от которого я совершенно схожу с ума, жадно вдыхая каждую капельку. Таращусь на его спину, широкие плечи, смуглый затылок, стараясь за эти несколько секунд насмотреться вдоволь…
…Урок английского. Мы ждём Алёну Игоревну возле кабинета, она почему-то задерживается. Дима стоит поодаль, прислонившись к стене. Ноги – накрест. Руки – в карманах брюк. Голова вздёрнута, веки полуприкрыты, тёмные, длинные ресницы (мне бы такие!) опущены и прячут глаза в тени, оттого кажется, что смотрит он на всех свысока. Но если приглядеться, то видно, что вовсе не свысока, а устало и как-то отрешённо. Потом ему надоедает ждать, и он уходит, буквально за минуту до того, как англичанка наконец прибегает. А я молча злюсь на неё за опоздание, и весь урок кажется мне тоскливым…
…Физкультура. Шестой урок. Мальчишки играют в баскетбол. Девчонок Свисток отпустил домой. Ну а я нагородила сто причин, по которым мне якобы надо дождаться конца урока, – чтобы только остаться в спортзале, чтобы смотреть на него. В чёрной майке и свободных светло-серых трениках он немножко другой. Малость разгильдяйский, что ли. Но всё равно бесподобный! Сам хоть и не качок, но руки крепкие, мускулистые. Остальные пацаны в сравнении с ним кажутся по-цыплячьи тощими и нескладными.
На его левом предплечье я углядела тоненькую чёрную полоску, обвивающую бицепс. И тотчас влюбилась в тату, хотя совсем недавно с глубоким презрением относилась ко всем, кто делал себе наколки.
И играет Дима лучше всех. Стремительно, уверенно, напористо. Что ни бросок, то – в корзину. Свисток аж вскакивает в восторге. Я – тоже. Едва удерживаюсь от аплодисментов при каждом попадании. Звонок. Дима, весь взмокший, разгорячённый, на ходу стягивает майку. На мгновенье вижу его торс, упругий, стройный, гибкий. Меня словно окатывает жаром, и сознание меркнет. Нет, я не валюсь в обморок, но сижу, встаю, куда-то иду на автомате, ничего не соображая, пылая и дрожа всем телом…
Таких фрагментов – целая вереница. Как бесценные сокровища, я их коплю, бережно храню и частенько извлекаю из памяти, чтобы заново пережить эти чудные мгновения. Иногда даю волю фантазии и воображаю такое, что сама потом стыжусь. Пожалуй, теперь по-настоящему счастлива я и бываю-то только в своих мечтах.
А в реальности всё хуже некуда. Самой себе кажусь скучной, неловкой, бестолковой, некрасивой. В школу рвусь теперь всем сердцем, и, вместе с тем, это для меня настоящая пытка. Когда он опаздывает на уроки, сижу как на иголках. Слушаю вполуха. Вскидываюсь, стоит только кому-то дверь открыть. Если ложная тревога, то испытываю глубочайшее разочарование. А если входит он… Со мной тотчас происходит что-то невообразимое. Прямо чувствую, как пылают щёки, слышу, как дико колотится сердце, как стучит кровь в висках. Дышу с трудом. Всё плывет перед глазами, а внутри мелко, противно потряхивает. Не могу ни на чём сосредоточиться. Если меня спрашивают, то я не в состоянии ответить даже на самый простой вопрос – в голове как будто вакуум. Ещё и язык подводит: становится каким-то чужим, неповоротливым, тяжёлым. Голос звучит ужасно: то глухой и скрипучий, то тонкий, писклявый. Почему, ну почему я при нём так катастрофически тупею? Словно мозг отказывает и я совершенно собой не владею.
