Пройдя детскую спальню, предоставленную теперь для работы домашней швее, он вошел в классную, помещавшуюся в угловой комнате.
Это была удобная комната, и еще маленьким мальчиком он наслаждался здесь изобилием книг, заполнявших полки вдоль стен.
Когда дом перешел в его собственность, он добавил сюда несколько прекрасных картин, которые, как он надеялся, должны были прийтись по вкусу молодому поколению, и заменил маленькие коврики большим ворсистым ковром в тон с малиновыми оконными шторами.
Подходя к двери в классную комнату, он подумал, что мисс Уорд, наверно, удивила обстановка. Она очень отличалась от того, что ему случалось видеть в Англии, где, как ему казалось, суровость убранства соответствовала обращению с детьми их родителей и гувернеров.
Опустив руку на ручку двери, он с изумлением услышал крик Вильды.
После того как маркиз покинул их в Прадо, Вильда показала Мирабелле и другие картины, но они не заинтересовали девочку так, как произведения Босха.
По дороге во дворец маркиза она только и говорила о странных людях и животных. Желая пробудить воображение ребенка, Вильда старалась придумывать истории про них.
Когда они вернулись, Вильде едва хватило времени, чтобы причесать Мирабеллу и вымыть ей руки, перед тем как сесть за стол.
Второй завтрак был сервирован для них в детской. Комната была просторная и прекрасно обставленная. Вильду позабавило, что за столом им прислуживали два лакея.
Подаваемые одно за одним разнообразные блюда были очень вкусными, прекрасно приготовленными и во многом превосходили все, что Вильда могла вообразить себе в английской детской.
Две девочки сидели рядом и болтали между собой. Няня Франциски, преодолев свою робость, оживленно заговорила с Вильдой.
– Я читала в газетах, что ваша воспитанница – богатая наследница, – сказала она.
– В газетах? – воскликнула изумленная Вильда. Няня-испанка рассмеялась.
– Мы не так уж далеки от всего, что происходит в остальном мире. Нас интересуют новости из других стран и о тех, кто приезжает к нам в гости, – сказала она. – Ваша хозяйка хорошо знакома с принцем Уэльским. – Она взглянула на Вильду, явно отлично осведомленная во всех подробностях о ком она говорит. – Его королевское высочество имеет большой успех у дам, почти как настоящий испанец.
– У него очень красивая жена, – сдержанно сказала Вильда.
– Которая, как я понимаю, любит его, как и наша бедная королева любит его величество, – продолжала испанка. – И это разбивает ей сердце.
Вильда не могла не испытывать любопытства. Не желая этого показать, она все же не удержалась от вопроса:
– И она из-за этого несчастна?
– Очень, очень несчастна, – отвечала испанка. – Все в Мадриде знают, что королева Мария-Кристина вышла замуж по политическим причинам, но король очень любил инфанту Мерседес, а она его. Он никогда больше никого так не любил.
– Если это правда, это очень печально, – тихо сказала Вильда.
– Очень печально, – согласилась испанка. – Но что может поделать королева, когда его величество ей изменяет? Иногда она закатывает ему скандалы, но это его не останавливает.
Вильда не могла скрыть свой интерес, и испанка продолжала:
– Красивые женщины всегда его подстерегают. Иногда они пробираются во дворец. Но им не нужно очень стараться. Король всегда готов идти навстречу.
– Вы уверены, что это правда? – спросила Вильда, чувствуя почему-то потребность оправдать короля. Хотя отнюдь не была уверена, что сможет это сделать.
Испанка оглянулась через плечо, словно опасаясь, что кто-то мог их подслушивать, но слуги к тому времени удалились.
– Есть одна танцовщица, очень хорошенькая, Элиана Санц! – тихо сказала она. – У нее от него двое сыновей, и он ее очень любит, но есть и другие, много других.
– Я этому не верю! – воскликнула Вильда.
– Это правда, – утверждала испанка. – Все об этом знают. Бедная королева Мария-Кристина плачет и очень сердится, но она ничего не может сделать.
– Двое сыновей! – чуть слышно повторила Вильда.
Если у испанцев так принято себя вести, она должна спасти Гермиону от брака с маркизом, подумала девушка.
Сестра будет несчастна. Какая женщина может терпеть мужа, имеющего двух сыновей от другой? Особенно если родила только двух дочерей?
Как будто понимая, что Вильда осуждает короля, испанка сказала:
– Но не нужно судить его слишком строго. Он очень хороший король, и мы его любим. Но он из рода Бурбонов, а они все ловеласы. И они этим гордятся.
– Может, они и находят в этом повод для гордости, – сказала Вильда, – но я уверена, что их женам живется очень тяжело.
Испанка не ответила, но Вильде показалось, что она пожала плечами, как будто это ничего не значило.
«Я должна поговорить с Гермионой, – сказала себе Вильда. – Я должна предупредить ее, что она будет несчастна, оказавшись в положении бедной королевы!»
Но Гермиона вполне могла бы удовлетвориться тем, что она будет маркизой де Силваль и хозяйкой этого великолепного дворца и, очевидно, еще многих в других европейских странах.
– Мне бы этого было мало! – сказала себе Вильда.
Потом она подумала, что Гермиона, может быть, права, а она сама слишком проста и не сведуща в житейских делах, чтобы понимать тех, кто живет в высших кругах общества.
Как только завтрак закончился, няня-испанка сочла нужным уложить детей и дала понять Вильде, что и сама последует их примеру.
Вильда, однако, не имела намерения ложиться в постель. Ей очень хотелось еще многое увидеть.
Заглянув раньше в классную комнату, она увидела там множество новых книг, недавно приобретенных маркизом.
Ее удивило, что там были не только современные романы, но произведения старых авторов, таких как Вольтер.
Вильда быстро прошла в классную комнату, так как книги интересовали ее не меньше, чем картины.
Как и предвидел маркиз, на нее произвел большое впечатление комфорт и картины на стенах.
Осмотрев полки, она с радостью подумала, что у нее будет время, особенно по ночам, когда все заснут, почитать книги, которых не было в библиотеке ее отца.
Девушка выбрала две книги на французском языке и удобно устроилась на бархатной подушке на подоконнике, когда дверь внезапно распахнулась.
На мгновение ей показалось, что вошел маркиз, но потом, к своему большому удивлению, она увидела, что это был король.
Она медленно встала и, уронив одну книгу, сделала реверанс.
– Я подумал, что застану вас одну в это время дня, когда все спят, и был уверен, что это будет отличная возможность поговорить с вами наедине.
