– Да-да, – пытаюсь вклиниться я. – Мам, тут кое-что произошло…
– Знаю! – торжествует мама. – Только мы выехали на М1, сразу звонок – какая-то девушка из «Дейли уорлд». «Вы в курсе, что ваша дочь прогремела в Голливуде?» Каково? Я сказала, что не в курсе, но ничуть не удивлена. Я всегда знала, что ты прославишься. Дженис как раз нашла твое фото через смартфон, и мы все полюбовались. Красивое платье. Где ты такое купила?
– Мам, ты ведь с ними не разговаривала? Люк велел не общаться с прессой. Сразу вешать трубку.
– Еще чего! Вешать трубку! – возмущается мама. – Я, наоборот, хотела разузнать подробности. Такая милая девушка. Все мне рассказала.
– Сколько ты с ней проговорила?
– М-м, думаю… Сколько я разговаривала, Дженис? Минут сорок?
– Сорок минут?!
Мне тут Люк категорически запрещает выходить к прессе, и даже Аран советует молчать, а мама разливается соловьем перед «Дейли уорлд».
– Значит, больше никому ни слова! – инструктирую я. – По крайней мере, пока не поступит указаний от Люка.
– Она спрашивала, не случалось ли тебе тоже подворовывать в магазинах. Придумают тоже! Я сказала, что, разумеется, нет, если не считать того случая, когда ты вернулась из «Хэмлис» с шестью парами кукольных туфель в карманах. Но тебе тогда три годика было! Помнишь, мы пересылали их назад по почте?
– Не-е-ет! – взвываю я. Страшно представить, что теперь понапишут. – Зачем ты ей сболтнула? Мам, можно мне папу? Он за рулем?
– Нет, сейчас Мартин ведет. Даю папу.
В трубке что-то шуршит, потом до меня доносится обнадеживающий папин бас.
– Как там моя девочка? Опять угодила в переделку? Толпа журналистов осаждает дом?
– Вроде того.
– Ну ты же помнишь: плохо, когда о тебе говорят на каждом углу, но куда хуже…
– Когда о тебе совсем не говорят, – с улыбкой подхватываю я. У папы на каждый случай найдется поговорка или цитата.
– Если нужна поддержка, мы мигом примчимся. Мама только обрадуется поводу купить новый наряд.
– Папа! – хохочу я.
– Нет, Бекки, серьезно, – продолжает он другим тоном. – Ты нормально там? А Минни?
– Все хорошо.
– Потому что, если нужно, мы прилетим. Ближайшим рейсом.
– Знаю. – Я тронута. – Не волнуйся, пап. Только объясни маме, чтобы не общалась больше с прессой, ладно?
– Постараюсь. А как в остальном, кроме ловли магазинных воришек и купания в лучах славы, жизнь в Голливуде? Солнце не слишком теплое? Небо не слишком безоблачное?
– Все замечательно! – снова смеюсь я.
– Я правильно догадываюсь, что моего друга тебе пока не удалось поискать?
Черт. Черт. Я ведь действительно собиралась заняться поисками. Уже второй раз папа вынужден мне напоминать. Мне ужасно стыдно.
– Пап, прости. Вылетело из головы. Но я, честное слово, как только…
– Милая, не оправдывайся. Я знаю, что тебе сейчас не до того.
Он такой понимающий. От этого кошки на душе скребут еще сильнее.
– Я займусь. Обещаю!
Попрощавшись, я погружаюсь в глубокие раздумья. К воротам подкатывает еще один телевизионный фургон, в ушах эхом звучат слова Арана: «Не затягивай. Волна быстро схлынет».
– С родителями все в порядке? – спрашивает вернувшийся в гостиную Люк.
– Да, все хорошо. Только мама умудрилась дать интервью «Дейли уорлд». Ничего страшного, – поспешно добавляю я, видя ужас на лице Люка. – Я велела ей больше никому не говорить ни слова.
– Что ж, – вздыхает Люк. – Теперь уже ничего не поделаешь. Я написал заявление, через час-другой опубликуем. Перешлю юристам Арана, пусть проверят на лазейки. Если не хочешь смотреть кино, может, в ванне полежишь? Отвлечешься от шумихи.
– Вообще-то мне нужно кое-куда съездить, – как можно более буднично говорю я.
– Съездить? – Люк смотрит на меня как на умалишенную. – Куда это?
– Выполнить одно папино поручение. Я обещала поискать его старого приятеля Брента Льюиса. Помнишь, он просил?
– Помню, да… Но обязательно сейчас?
– Почему бы нет? – с вызовом отвечаю я.
– Потому что – посмотри на этих стервятников! – Люк кивает на окно. – Они накинутся на тебя, едва ты выйдешь за ворота.
– А может, мне все равно? Может, мне сейчас важнее заняться папиной просьбой? С какой стати пресса должна диктовать мне, как жить? – Я постепенно распаляюсь. – С какой стати я должна сидеть затворницей? Я что, под арестом?
– Да нет, какой там! – раздраженно отмахивается Люк. – Просто, мне кажется, сегодня не стоило бы…
– Люк, я дала папе обещание! – заявляю я твердо. – И я его выполню, чего бы это ни стоило. И никто меня не остановит, ни ты, ни пресса – никто!
– Хорошо, – говорит Люк после паузы. – Как знаешь. Но тогда сразу прыгай в машину и отъезжай. С журналистами не общайся.
– Не буду.
– Даже если будут провоцировать, не реагируй. – Он качает головой. – Бекки, мне все-таки кажется, лучше бы тебе отсидеться.
– Люк, – дрогнувшим голосом начинаю я. – Ты не понимаешь. Я должна. Ради папы. Ради себя. И ради всех нас.
Не дав ему уточнить, что я имею в виду (сама не знаю), я устремляюсь вверх по лестнице, гордая и неприступная, как воин перед битвой. Между прочим, не так уж далеко от действительности. Мне и вправду нужно победить. Это мой шанс. Мой золотой голливудский билет, один на миллион.
Господи, что же мне надеть?
Вот. Час времени, три зеркала, сотни две снимков на телефон – и идеальный «непринужденный, но крутой» наряд для появления перед прессой готов. Великолепно сидящие белые капри от Стеллы Маккартни с маленькими «молниями» внизу. Туфли «Дольче и Габбана» на высоченном каблуке и броская ярко-розовая туника «Джей Крю». И гвоздь программы – очумительные солнечные очки, найденные в том же магазине, где и пресловутый винтажный клатч. Это «Миссони», тоже винтажные, в расписанной зелено-розовыми завитушками оправе. Знаковая вещь, которую невозможно пропустить. Они точно дадут повод для обсуждения.
Главное теперь – принять красивую позу, когда буду открывать дверцу машины. Да. И повторять: «Пожалуйста, никаких вопросов, я просто еду по своим делам».
Я снимаю бигуди-липучки, подкрашиваю губы напоследок и окидываю критическим взглядом свое отражение в зеркале. Хорошо. Пора идти, пока журналисты не утомились и не разъехались. Люк уже отбыл вместе с Араном к Сейдж, и я слышала, как накинулись на них репортеры. Теперь моя очередь. Я чувствую себя гладиатором перед выходом на арену.
Адрес Брента Льюиса я выяснила по цепочке из целых шести звонков. Конечно, координаты, которые выдал мне папа, давно устарели, семья Льюиса там не живет. Но у нынешних жильцов нашелся телефон его матери, а по тому номеру мне сказали, что она переехала в Пасадену, а там – что во Флориду, и так далее, пока не оказалось, что она умерла семь лет назад. Но к этому моменту у меня уже имелся телефон его сестры Лии, и у нее я наконец раздобыла нынешний адрес Брента – какая-то резиденция «Сияющие холмы» на Сан-Фернандо-роуд. Судя по карте, это где-то на отшибе, я там еще ни разу не была. Но ничего. У меня есть навигатор.
