Я уже собираюсь, сжалившись над Таркином, предложить ему чашечку «эрл грея», но рядом приземляется волейбольный мяч, и Сьюз вскакивает его подобрать. За мячом прибегает бронзово-загорелый спортсмен в обрезанных джинсах и фирменной футболке «Золотого покоя» – когда он оказывается ближе, я узнаю Брайса. Брайс – личность неординарная. У него самые пронзительные в мире голубые глаза, и прежде чем что-то сказать, он всегда очень пристально на тебя смотрит. Сколько ему лет, не знаю, – волосы у него с проседью, но при этом он невероятно энергичный и подтянутый. Группы он не ведет, однако постоянно расхаживает по территории, знакомится с людьми и с убежденным видом изрекает что-нибудь вроде: «Здесь начинается ваш путь».
– Ребекка! – В углах голубых глаз разбегаются лучики морщинок. – Как у вас дела?
– Великолепно! – сияю я. – Брайс, это мои друзья, Сьюз и Таркин.
– Вот ваш мяч. – Сьюз отдает подобранное, с легким смущением откидывая волосы за спину и втягивая живот (хотя втягивать ей там нечего).
– Спасибо! – Брайс одаряет ее ослепительной улыбкой. – И добро пожаловать! – Его взгляд падает на охотничью куртку Таркина. – Крутой пиджак.
– А. Гхм. Рабочая одежда, так сказать. Вторая натура и все такое.
– Натура? – оживляется Брайс. – Да, отличная идея. Погода на натуре бывает непредсказуемая! А какие карманы! Можно? – Брайс восхищенно вертит в руках куртку.
– Да, хоть кассеты клади, хоть катушки.
– Так вы на пленку снимаете? – округляет глаза Брайс. – Артхаус? Простите за нескромный вопрос… я мог видеть ваши работы?
Сдавленное хихиканье Сьюз доносится, как раз когда до меня, наконец, доходит смысл недоразумения. Брайс принимает Таркина за режиссера. Тарки! Человека, более далекого от кино сложно найти.
– Работы? – Во взгляде Таркина появляется затравленность. – Вы про… Летерби-Холл?
– «Летерби-Холл»? – морщит лоб Брайс. – Нет, боюсь, не видел. Его в международный прокат выпускали?
Таркин в замешательстве. Перехватив взгляд Сьюз, я изо всех сил стараюсь не расхохотаться.
– Ну да неважно. – Брайс, словно приглашая, хлопает мячом о землю. – Будете с нами?
– С вами?
– В волейбол. – Он кивает в сторону дожидающихся на пляже парней.
– Вряд ли я… – начинает опешивший Таркин.
– Давай! – подбадривает его Сьюз. – Иди, Тарки, разомнешься после перелета.
Таркин нерешительно поднимается и идет следом за Брайсом к пляжу. Несколько минут спустя он уже вовсю гоняет по площадке и мастерски, надо отметить, отбивает мячи.
– А здорово Тарки играет! – восхищаюсь я.
– Да, он почти профи, – рассеянно отвечает Сьюз. – Играл в «пятерки»
[2]
за Итон. А этот Брайс ничего себе, да?
На мужа она даже не смотрит. Взгляд прикован к Брайсу. Вот такой у него талант – мгновенно покорять кого угодно, независимо от пола.
К столику подходит официант, и я заказываю много разных соков для нас и для детей, и уже собираюсь спросить у Сьюз, куда ей хочется сначала – на Аллею Славы, на Родео-драйв или, может, к надписи «Голливуд»… но тут я кое-кого замечаю краем глаза. Белобрысое видение, прогулочной походкой бредущее к пляжу в белых шароварах для йоги и розовой майке-борцовке.
– Она тут, – цежу я вполголоса, резко отворачиваясь. – Не смотри.
– Кто? – Сьюз тут же начинает вертеть головой. – Крупная знаменитость?
– Нет, крупная мерзость.
Сьюз ахает, наконец заметив Алисию.
– Длинноногая стерва!
– Тс-с-с! – Я тяну ее за рукав. – Отвернись. Не связывайся. Холод и отстраненность.
– Да, – бормочет застывшая как статуя Сьюз.
Про ту злополучную стычку с Алисией я рассказала ей еще по телефону, но она тогда эпилировала ноги воском, так что могла уловить не все.
– Похудела, – отмечает Сьюз. – И волосы красиво лежат. И топик у нее интересный.
– Прекрати ее хвалить! И не привлекай внимания.
Поздно. Алисия направляется к нам. Я уже не первый раз вижу ее в «Золотом покое», но до сих пор она с разговорами не совалась. На этой территории Алисия действительно почти королева. В вестибюле висит их с Уилтоном большой портрет, и когда на прошлой неделе они вдвоем проходили через переполненное кафе, все только что не кланялись. Я, конечно, и не подумала.
– Сьюз. – На меня Алисия не смотрит, обращаясь в своей новообретенной елейной манере только к Сьюз. Та удивленно моргает. – Давно не виделись.
– Привет, Алисия, – настороженно здоровается Сьюз.
– К Ребекке в гости прилетела? Это твои? – Алисия оглядывается на Эрнеста, Уилфрида и Клементину, которые как угорелые носятся вокруг горки. – Прелестная компашка! А курточки – само очарование.
– Спасибо! – Сьюз явно обезоружена, и я внутренне хмурюсь. Коварный прием, подлый и низкий – делать комплименты детям.
– Надолго вы сюда? – интересуется Алисия.
– Пока не знаем.
– Просто имей в виду, если нужен садик, я могу устроить. У нас с Ребеккой дочки ходят в один очень хороший, да, Ребекка? – Она умудряется посмотреть на меня, не встретившись взглядом. – А для старшего как раз есть частная школа неподалеку. Он у вас, наверное, в отличниках ходит?
– Да, он умница… – расцветает Сьюз.
– Я могу поговорить с руководством. Пусть дети для разнообразия и с американской системой познакомятся. Семестр почти закончился, но есть много замечательных летних программ.
– Было бы здорово. Но ты уверена?..
– Никаких проблем, – заверяет Алисия с мимолетной улыбкой и тут же серьезнеет. – Сьюз, я понимаю, что наша дружба не всегда протекала гладко.
Дружба? Какая между ними может быть дружба?
– Я настроена разровнять ухабы и прошу прощения за все неприятности, которые причиняла тебе в прошлом. Пусть наш дальнейший путь ничто не омрачает.
– Да… – выдавливает потрясенная Сьюз.
Я смотрю на них в ступоре. Она попросила прощения? У Сьюз?
– Тогда насчет садика и школы еще сообщу. – Алисия с улыбкой касается плеча Сьюз, словно благословляя, а мне кивает с серьезным видом и неспешно уплывает в сторону пляжа.
– Боже… – выдыхает Сьюз, дождавшись, когда Алисия уйдет. – Чем ее таким стукнуло? Голос этот, улыбка… А «разровнять ухабы»? – Она хихикает, но мне не до смеха.
– Она перед тобой извинилась! – Я до сих пор не верю своим ушам.
– Да, – польщенно улыбается Сьюз. – Приятно было слышать. И помощь с садиком и школой тоже очень кстати…
