– Чего учудить успел? – хмыкнул я. Иногда из лабиринтов мозга моего младшего брата такое выбиралось, не вышептать! Не каждый ученый знает, как нужно думать, чтоб такое в голову могло прийти.
– Ты забыл, что это за мир? – подмигнул мне старший мичман. – Я одному парню, что на засеке овраг сторожит, патрон показал. Хотел проверить – видели они тут до нас такое, смогут понять, что это, или совсем одичали. Должно же у них хоть что-то от нашего времени остаться. Не совсем же все они профукали…
– Понял?
– Как два пальца. Такие глаза выпучил – кот из «Шрека» нервно курит в сторонке. Я ему даю. На, говорю, на память. Он – хвать и бегом в кусты. Там, брат, тропинка нормальная к схрону есть. Оборудованный спуск, ёкарный бабай. Отсюда хоть и видно все на зашибись, а попробуй спустись. Шею сломаешь, однозначно. Они там внизу, кстати, харч варят. Пахнет вкусно, чуешь?
– А я так, бляха от ремня, ничего не чую… тьфу… понимаю, – с угрожающими интонациями протянул Васька. – Что это значит? Что он должен был узнать?
– Махнемся информацией не глядя? – хмыкнул я. – Ты колешься в ритме вальса, почему твои рыбачки не воюют с черными и при чем тут ты, а мы говорим, в какой мир и куда именно ты попал.
– Это так важно? – сквозь зубы процедил алтаец. – Сами-то вы что знаете об этом мире? Думаете, это детские сказки – то, что кхаланы занимаются колдовством? Я тоже так думал, но… Местные… все до единого, даже те, с черного корабля, говорят одно и то же! Представляете?! Говорящие со зверями живут по полторы сотни лет! Варят какое-то снадобье, пьют и живут долго-долго! У них вообще самые лучшие лекарства! Они всё лечат. Все болезни. А вы говорите…
– Класс, – признал я. – И что из этого? При чем тут Железные Люди и туземные китобои?
– Господин Элан считает, что я как человек, пришедший из-за неба, могу заинтересовать жрецов кхаланов. Он хочет обменять меня на две дозы омолаживающего эликсира.
– Ага, – догадался я. – И пока старик Ван присматривает за тобой, черные не трогают рыбаков? Так?
– И биться сердце перестало, – потянулся к затылку Леха. – Я такого даже в кино не видел. А ты сам-то как к этому относишься? Тебя же, как скотину, на таблетку поменяют!
– А-а-а, – отмахнулся, грустно улыбнувшись, алтаец. – Мне даже интересно.
– Врешь, чувак, – переложив винтовку так, чтоб ее можно было быстро использовать по назначению, усомнился я. – Врешь и не краснеешь. Тебе просто некуда деваться. Тебя и не спрашивали-то особо. Так? Ты тут никто и фамилия твоя – никак. И слово твое – в День защиты насекомых. Потому ты тут и сидишь, и нам болт в ухо вворачиваешь. Мы типа твой последний шанс. Прикинь, братуха, это чучело решило кинуть того модного чела с корвета и на нас всю печаль свалить.
– Некрасиво, – покачал головой здоровенный мичман. Мы с младшим всегда отлично понимали друг друга. – Уважаемому Вану это не понравится! А мы с ним вроде как теперь добрые соседи…
– Добрые? – воскликнул, затравленно оглянувшись на кусты, в которых сидели добрые молодцы с ружьями, Мундусов. – Нет здесь добрых! Нет! Понимаете? Эти, которые из княжеств, где-то здесь, на островах Петли, колонию начали строить. И будто бы даже договорились с кхаланами о торговле. Конечно, Железным это не нравится. Они-то себя хозяевами западного моря считают, но с Говорящими на ножах. А лекарства заиметь тоже не прочь…
– Политика, – пожал я плечами. – Черные пацаны в законе прижали барыг. Бог завещал делиться…
– И размножаться, – заржал Леха, пересаживаясь так, чтоб между стрелками и им оказался алтаец. «Кольчужка» показалась мне маловатой, но так у брата хотя бы был шанс на ответный выстрел.
– Только непонятно, почему черные не узнали координаты колонии у шкипера со шхуны, а отправились штурмовать торговый форпост?
– Ай. Да это просто, – опередив Ваську, ответил мне брат. – Шхуна из одного княжества, а колонию основало другое. Ферштейн? Помнишь? Этот чувак сказал, что господин Элан выбрал только одного из матросов? Сто процентов – они как-то по одежде… или, ёкарный бабай, по форме ушей могут определять порт приписки. Вот и выцепил одного, а тот нашел в себе силы не расколоться на допросе. Пришлось им, болезным, факторию пушками бомбить. Думали кого-нибудь живьем взять, а тут мы в эти рамсы влезли. Вот так-то, брат.
– Короче, эти черные теперь на нас типа в обиде, – кивнул я. – А вот у рыбачков с брателлой Эланом все в шоколаде. И если старина Ван на твой патрон не поведется, то будут нас сейчас лотошить, упаковывать и десанту с корвета выдавать.
– А если поведется, то упакуют тех двух чуваков, из фактории сбежавших, – поморщился брат, не обращая внимания на Ваську, открывшего рот от наших мыслей вслух. – И мне это тоже не нравится.
– Аналогично, – согласился я.
– Чего решаем?
– Ну, думается мне, Вана достаточно сильно здесь уважают. И он обязательно придет с нами побазарить.
– Че скажешь, бродяга? – Мичман хлопнул по плечу алтайца своей лопатой, зачем-то разделенной Богом на пальцы. – Придет дедушка Ван на нас посмотреть?
– Придет-придет, – часто закивал Васька. Видок у Мундусова был такой, словно его пыльным мешком из-за угла по темечку звезданули.
– Придет, – задумчиво протянул Леха. – Ну, значит, будем жить, братуха.
Глава 6
О больших любителях кататься на санках
С минуту все сидели молча. Ну, как все. Кроме Поца и Лехи. Первого я уговорил, а второй сам изъявил желание остаться. Кто-то же должен был с той стороны охранять Подкову и двух переданных нам старейшиной Ваном на поруки бывших «сотрудников» разрушенной черными торговой фактории.
А вот остальные, так сказать, были акционерами нашего предприятия. И были они от моего рассказа, мягко говоря, в полном обалдении.
– Так! – сказала наконец Наташа и мягкими, с неизменным маникюром и коротко остриженными ноготками пальчиками достала из чехла свой сотовый. Потом встала и ушла в зимний сад. Явно задумала что-то. И это что-то требовало непростых телефонных переговоров.
– Я так понимаю, с этим… э-э-э… старостой Ваном вы договорились, – констатировал Егор. В чем, в чем, а в отсутствии способности логически мыслить моего среднего брата обвинить трудно. Тем более что и доказательство успешно окончившихся переговоров было выведено на огромную плазменную панель. Это я фотографию имею в виду. Саму шкатулку со всем содержимым управитель рыбацкого поселка нам, конечно, с собой утащить не дал. Раритеты там у него хранились. Передаваемые из поколения в поколение ценности. Таких, быть может, по всей пережившей катаклизм Земле и десятка не наберется.
Мы с Лехой как увидели в первый раз, чуть не заржали в голос. А потом я лично подумал о том, что, должно быть, не так-то и просто сохранить на протяжении нескольких сотен лет в целости и сохранности все эти простейшие для нас, для нашего времени, вещи. Что там было, внучок? Я не сказал? А! Так там в шкатулке всего три отделения имелось. В левом лежал самый обычный пластиковый шприц на два кубика. Только без иголки и поршня. Чисто пластиковый стаканчик с соском. В правом – отполированный тысячами пальцев чуть ли не до зеркального блеска патрон от СВД. 7,62х54. Классика. И тем чудеснее было увидеть его среди «богатств» старого человека в богом забытом месте. А в середине помещалось самое интересное. Залитое в древний, помутневший уже пластик, изображение – вроде фото – группы людей в обычном военном камуфляже и с «калашами» на груди. Шестеро здоровых, улыбчивых парняг, упакованных по самое не хочу и вооруженных, как на войну.
