Умоляю вас, мой хороший отец, тотчас же выезжайте. Если вы с нетерпением ждете моего ответа, вы можете понять, с каким чувством я жду вас. Верьте, мне самой хотелось бы отвезти к вам это письмо, но я понимаю, что глупый свет нашел бы это смешным.
Итак, до свидания, до скорого свидания! В глубине сердца я уже называю Франсуа моим мужем, а себя его преданной и любящей женой. Скоро я буду подписываться: Христина де Нансе. Какое счастье! Я целую вас, отец мой, много тысяч раз, а также и Франсуа.
Я забыла, что мои родители еще не дали согласия на нашу свадьбу, но это все равно. Тетя обещала написать им».
Когда де Нансе читал ответ Христины, его глаза наполнились слезами радости и благодарности, полная самоотвержения любовь Христины глубоко тронула и взволновала его. Он позвал Франсуа:
– Письмо от Христины, сын мой.
– Что она пишет? – взволнованно спросил Франсуа.
– Как я счастлив, дитя мое, – ответил де Нансе. – Какое сокровище послал нам Бог! Прочти, и ты увидишь, что это за сердце!
Франсуа взял письмо и несколько раз отирал слезы, которые мешали ему читать.
– Какая чудесная у нее душа, – сказал он, отдавая листок отцу.
– Да, мой друг, – проговорил де Нансе, – ты будешь так счастлив, как только может быть счастлив человек на земле. И с какой радостью я закончу рядом с вами жизнь, которая была счастлива только благодаря вам. Я сейчас же напишу твоей невесте, – прибавил он улыбаясь, – чтобы сказать ей, когда мы выезжаем. Поговори с Паоло, передай ему счастливую новость. Выберите день отъезда.
Франсуа скоро вернулся вместе с Перонни. Лицо итальянца так и сияло счастьем.
– Послезавтра, синьор, – сказал Перонни, – мы уже быть в дороге. Я приказать вашему лакею уложить все вещи. Вместе с Франсуа мы приготовить все, и он не стать лениться!
– А как вы думаете, – спросил де Нансе, – Франсуа уже может уехать?
– Конечно, синьор мио, даже ехать в Китай без отдыха! Паоло повторять вам: я отвечать за него головой.
– Тем лучше, дорогой мой, тем лучше. Пришлите ко мне, пожалуйста, лакея, я поручу ему расплатиться во всех лавках и сказать повару, чтобы он приготовился отправиться раньше нас. Ну, Франсуа, давай укладываться. Не забудь, пожалуйста, мраморные статуэтки и другие вещицы, которые мы приготовили для Христины.
Франсуа не нужно было повторять этого дважды. Он наскоро написал несколько нежных и благодарных страниц Христине, а потом вместе с отцом и с Перонни стал готовиться к отъезду.
Глава XXVI. У Христины есть ответ на все
Пусть де Нансе там, в По, укладывают свои вещи, мы же вернемся к Христине, которую тетка позвала к себе.
– Дитя мое, – сказала графиня, – я получила письмо от твоей мамы.
– Согласна ли она и папа, чтобы я вышла замуж за Франсуа? – беспокойно спросила Христина.
– Да, но… – начала было графиня.
– В чем дело, тетечка? Вы взволнованы? Вы тревожитесь?
Графиня де Семиан глубоко вздохнула.
– Моя бедная Христиночка, мне придется сообщить тебе неприятную новость.
– Ах, Боже мой! – воскликнула Христина, – неужели мой приемный отец или Франсуа…
– Нет-нет, дело не в них, – покачала головой Луиза. – Оно касается твоего приданого.
Христина с облегчением вздохнула:
– Боже, как вы напугали меня, тетя! Мне показалось, что случилось несчастье.
– Но несчастье действительно случилось, – заметила графиня. – Видишь ли, родители не дадут тебе приданого.
– Ну так что за беда, тетя? – удивилась Христина.
– Как «что за беда»? Да ведь де Нансе и Франсуа, конечно, рассчитывали на приданое.
– Я уверена, что они не больше меня думали об этом. Ведь де Нансе достаточно богат, и у него хватит средств на нас троих.
– Какая ты странная… Нужно сказать, что твои родители совершенно разорились.
– Бедные, – вздохнула Христина. – Как мне жаль маму и папу, особенно маму, которая так любит наряжаться.
– Им придется продать Орм.
– Они жалеют об этом?
– Нет, они поселятся в Италии, во Флоренции.
– Если им не жаль Орма, мне тоже не жаль.
– Но ведь ты позже получила бы это имение?
– Зачем мне Орм? Ведь я буду всегда жить в Нансе.
– Но ведь Нансе принадлежит не тебе, а де Нансе.
– Не все ли это равно, тетя? Ведь я буду жить в одном доме с моим приемным отцом.
– Ты еще более странная, чем я думала, – заметила графиня. – Значит, ты не печалишься, что у тебя нет ни приданого, ни денег, ни имения?
– Я огорчена не больше, чем если бы мне сказали, что я миллионерша.
– Но де Нансе и Франсуа это будет очень неприятно, – продолжала графиня.
– Не думаю, тетечка. Как я люблю Франсуа и его отца, а не их состояние, точно так же и они думают обо мне, а не о моих деньгах.
– Увидим, что будет дальше, – заметила графиня.
– Я вполне спокойна, – пожала плечами Христина. – Я и в будущем буду обязана им, как это было в прошлом. Вот и вся разница, она невелика, тетя, как вы видите. А теперь я напишу Франсуа, что мои родители согласны.
– Не забудь сказать, что они разорены, – напомнила Луиза де Семиан.
– Да-да, я напишу и об этом. До свидания, тетя.
– Возьми же письмо твоей матери.
– Благодарю вас, тетя, я пошлю его Франсуа.
У себя в комнате она с замиранием сердца развернула письмо матери. Каролина редко писала что-нибудь приятное для нее.
«Моя дорогая сестра, – прочитала молодая девушка, – Христина поступает бессмысленно, желая выйти замуж за горбуна. Лучше бы она сделалась монахиней. Но ни мой муж, ни я не отказываем ей в нашем согласии. С горбатым мужем ей придется жить в Нансе, впрочем, она так некрасива, что это для нее лучше.
Есть причина, которая заставляет нас согласиться на ее свадьбу. К моему несчастью, меня страшно обманул мой бесчестный и безответственный управляющий, мы почти разорены. Теми деньгами, которые у нас остаются, нам едва удастся заплатить наши долги. Наше имение Орм мы продадим лесоторговцу, это нам дает пятьдесят тысяч франков в год, но у Христины не останется ничего: ни приданого, ни имения.
Поэтому мы довольны, что де Нансе берет Христину на свое попечение, выдавая ее замуж за своего несчастного горбуна. Едва закончится продажа Орма, мы уедем в Швейцарию, а потом во Флоренцию, где я думаю остаться навсегда. Пожалуйста, скажи де Нансе, что у Христины нет ни одного су.
До свидания, дорогая, поклонись твоему мужу. Даже на платье, мебель и так далее для Христины у меня не хватает денег.
