Игорь Эдуардович помялся и посмотрел Максу прямо в глаза.
– Когда отец узнал, что наследник, то есть вы, Максим, наконец-то нашелся, у него камень упал с души и он сказал, что скоро умрет. Теперь я понимаю, насколько ужасно прозвучало тогда его пророчество, но не придал значения. А мы с Сигизмундом поселились в поместье, чтобы быть ближе к отцу. Однажды утром брат ворвался ко мне в комнату и сказал, что отец умирает. Когда я вошел в спальню, то было уже поздно. Отец лежал в постели, широко раскрыв глаза, и не дышал. Я не силен в медицине, но Сигизмунд попытался объяснить мне этот феномен. Я так и не понял в чем суть, но даже в гробу отец лежал с открытыми глазами. Представляете теперь мое состояние, когда я увидел, что он схватил вас за руку? Именно тогда я поверил в колдовство. Конечно же, рассказал все брату, но тот рассмеялся мне в лицо и поведал о своем чудовищном плане. Я не знал этого, но отец не был мертв, когда его хоронили. Он находился в странном состоянии, похожем на кому, но еще более глубоком. Именно поэтому мы смогли вынести гроб с телом из дома. Смерть освободила хранителя поместья от обязательств, даже несмотря на то, что была ненастоящей. Препарат, который Сигизмунд вколол отцу, должен был действовать дольше, и сознание вернулось бы к «покойному» уже под землей. Но это его… рукопожатие.
– Почему же ты не пошел к властям, чтобы заявить на брата, когда узнал о его плане? – Макс сильно сжал кулаки. Пусть дед и не был ему родным, но такой чудовищной смерти не заслуживает никто.
– Я боялся. Сигизмунд пообещал сделать то же самое со мной, если я проболтаюсь. Он просто устал ждать и искать наследника, поэтому решил взять все в свои руки. Мне кажется, что он сам не верил в то, что говорил отец, но этот блеск в глазах не забуду никогда. Мой брат был безумцем. Я понял это окончательно, когда он инсценировал свою смерть, а потом прикидывался неупокоенным призраком. В этом не было никакого смысла, только прихоть его воспаленной фантазии. А я боюсь графа! Я хочу жить. Число жертв должно быть девять, а нас десять. Только избранный сможет выйти из дома в этот день, забрать и принести сюда подарок, который граф должен подарить своей невесте…. Если это случится до полуночи, то мы все останемся живы.
– Супер! – Макс вдруг замолчал словно прислушиваясь. – Вы слышите? Вальс!
Все затаили дыхание.
– Нет. Я никогда не слышал эту музыку в отличие от отца и брата, – тихо выдохнул нотариус. – А ты слышишь! Значит, ты избранный!
– И я ее слышу! – Лиза вдруг мечтательно улыбнулась, принимаясь кружиться по комнате, да так лихо, точно ведомая партнером.
– Это снова происходит? И сейчас все снова будут выплясывать в заброшенном зале? – Макс гневно уставился на толстяка. – Ты снова опоил всех зельем, что готовил твой братец?
– Поверь… Сейчас им лучше видеть сладкие сны, чем лица тех, кто выбрал их себе в пару… – Даже не думая отнекиваться, Игорь Эдуардович поднялся. – Пойдем. Я выпущу тебя. Только ответь… ты же знаешь, где надо искать сокровище?
Но Макс ему не ответил. Наблюдая за Лизой, он все больше мрачнел, пока до него не дошло.
– Она же спит! – Он бросился к девушке, вальсирующей по комнате, точно марионетка. – Лиза!
– Оставь ее! Пойдем! Я выведу тебя!
– Никуда я не пойду, пока ей нужна помощь! Пока я не пойму, что она в безопасности! – наконец поймав на руки безвольное тело девушки, Макс уложил ее на постель, как заведенный повторяя ее имя.
– Хорошо… Тогда завтра. – Игорь Эдуардович только покачал головой и, выйдя в коридор, плотно прикрыл за собой дверь. – Идиот!
* * *
С графом творилось что-то невообразимое. Только что слова ласковые говорил и о прощении молил, а потом вдруг взвился коршуном.
– Куда ты меня тащишь, Дмитрий? – вырывалась Варвара. – Объяснись, будь любезен.
– Сейчас сама увидишь.
Яркие огни дома, из которого доносилась музыка, остались позади. Дальше были лишь бараки и конюшни. Варя едва поспевала за графом.
Вдруг навстречу им выскочил доносчик Сашка и завертелся под ногами. Вылитый шакал, разве что хвоста нет, чтобы по земле мести.
– Все готово, хозяин, – он бросил на Варвару затравленный взгляд и, сгорбившись, поспешил вперед, освещая факелом дорогу.
Вскоре послышались чавкающие звуки ударов и едва различимые стоны. У Вари сжалось сердце от страшного предчувствия. Она не хотела думать о том, куда ведет ее граф, но звуки становились все громче. Когда их группа вошла на конюшню, Варя увидела двух здоровяков, избивающих плетьми Захара. Он висел на веревках, привязанный за руки к двум столбам и, уронив голову на грудь, только едва постанывал.
– Дмитрий! Я буду твоей! Только отпусти его! Дозволь проститься! Останови их! Они же забьют его до смерти! – Варвара молитвенно сжала руки, а когда граф крикнул холопам: «Довольно!», бросилась к любимому. Принялась целовать, гладить по лицу, шептать заговор на снятие боли.
Верно ведьма говорила, что бремя отнимет силы. Вот и не могла она ничего сделать, пока была беременна сыночком, а тут словно изнутри сила начала подниматься, возвращая вместе с собой и память на нужные заклятия. Захар открыл глаза, попытался улыбнуться, но лишь болезненно поморщился. Из рассеченной губы побежала струйка крови.
– Дмитрий Алексеич, что же ты дозволишь им при тебе миловаться? – Сашка-прихвостень вертелся тут же, преданно заглядывая хозяину в глаза.
Граф ничего не ответил, но сделал знак мужикам, чтобы они оттащили Варю в сторону. Захар дернулся, но, распятый путами, только злобно рыкнул.
– Дмитрий, отпусти его, – Варя забилась, словно птичка, попавшая в силки, – он ни в чем не виноват. Ты ведь на меня злишься, вот и наказывай меня.
– Всему свое время, – спокойно ответил граф и достал из-за пояса блестящий пистолет. На бледном лице Воронцова заиграла безумная улыбка. – Мне было важно посмотреть на твое поведение, когда увидишь, как избивают это ничтожество. Знаешь, я до последнего думал, что все можно исправить. Прощения у тебя просил, унижался. Я ведь на самом деле тебя люблю, – он запнулся, – люблю? Теперь уже и не знаю.
– Да что же ты с ними церемонишься, Дмитрий Алексеич? – снова вклинился Сашка. – Вон в речку их обоих, и дело с концом. Это же какой позор, невеста в день помолвки с другим миловалась. Что люди скажут?
– Молчать!
Граф подошел к вмиг притихшему слуге. Посмотрел ему в глаза, а потом влепил такую затрещину, что тот упал на землю, обиженно сопя и потирая ушибленную щеку.
– Я сам решу, что мне делать, и всякий пес мне не указ! А кому растреплешь – сам на корм рыбам пойдешь! Вместо того чтобы тут околачиваться, лучше иди, занимайся балом, как я и приказал! Праздник – будет!
