Я уже не спал. Проснулся и тихо лежал, пялясь в потолок, на котором играли блики от фонарей на улице. Ночь была на излете, близилось утро. Стрелки часов на большом циферблате показывали без трех минут три. Спать больше не хотелось. И так проспал почти сутки.
Ира лежала рядом и мирно сопела, укутавшись в одеяло, прячась от прохладного потока, дующего из решетки вентиляции. Тихо встав с постели, я прошел в ванную, умылся, почистил зубы. Сначала хотел остаться посмотреть телевизор, но потом решил, что это будет нечестно. Если мне не хотелось спать, это не значило, что всем остальным тоже. Сполоснув пластмассовый стакан, стоящий на полке в ванной комнате, я сунул его в карман теплого махрового халата и стал тихо пробираться к выходу, не забыв прихватить с собой бутылку виски из рюкзака. Вышел в коридор и повернул в сторону лестницы. Вчера, когда я поднимался к себе в номер, заметил выход на уютную террасу прямо с этажа. Там стояли шезлонги, зонтики, несколько столиков, подзорная труба, направленная на чудесный пейзаж. Утренний воздух оказался намного холодней, чем в нашем номере. Горизонт был четко отделен от полоски земли яркими россыпями звезд. Эта часть неба светлеть будет еще не скоро: терраса находилась на западной стороне здания. Удобно разместившись в кресле, я открыл бутылку и собрался было налить ее содержимое в припасенный стакан, но в этот момент во мне что-то дернулось, словно возглас протеста. Какого черта! С какой стати я буду размазывать хороший виски по дешевой пластмассовой таре? Что мне мешает пить прямо из горла? Светское общество или, быть может, врожденное чувство эстетики? Ни то, ни другое. Поэтому пить я буду из горла, без закуски, и попробуйте мне только сказать, что я не прав. Суховатое жжение и терпкий вкус вспыхнули во рту фейерверком аромата. По телу прокатилась мелкая дрожь. Ладони рук были сухими и шершавыми. На подушечках пальцев чувствовались успевшие нарасти мозолистые бугорки. На ощупь они были твердыми и совершенно нечувствительными. Руки привыкли к оружию, которое они держали. К его тяжести, к его необходимости. Но эти две недели оружие, к которому я прежде относился равнодушно, стало мерилом всех событий. Все в этой странной игре мерилось силой оружия и теми качествами бойцов, которые они демонстрировали. А что демонстрировал я? Силу, уверенность, ловкость. Да не такую уж особую. Ничего слишком выдающегося, но в любом случае ни одна из компьютерных бродилок не может сравниться с тем, что испытываешь здесь. Теперь я, наверное, могу понять людей, которые ищут себе приключений для закипания адреналина в крови. Прыгают с самолетов, плавают по волнам, ища штормов, поднимаются на вершины гор. Они сами себе доказывают, что живые, настоящие, сделанные из плоти и крови, которая тоже имеет свои слабости, страхи.
Меня сейчас не беспокоила прохлада и влажный ветер. Я лежал в кресле, задрав голову вверх и наблюдая за тем, как по темному небу ползет маленькая, яркая звездочка спутника. Она скользила между звезд, прямолинейно, уверенно и смотрела на нас свысока. На всю нашу мышиную возню. Какими, наверное, нелепыми кажутся все человеческие проблемы и детские страхи с такой громкой высоты. Ничтожное создание на теле этой маленькой планеты даже незаметно, тем более его потаенный страх, неуверенность, трусость.
Кисти рук Иры скользнули по моим плечам и обхватили за шею.
— Я проснулась, а тебя рядом нет. Подумала, ты ушел навсегда, а быть может, просто мне приснился. Так нет же, сидит тут и в одиночку пьет.
— Не хотелось тебя будить, ты так сладко спала.
— А ты знаешь, в умеренных дозах алкоголь все же полезен, это я тебе как медик заявляю, так давай сюда бутылку, буду отмерять себе умеренную дозу.
Я не поленился перегнуться через подлокотник и подтянуть поближе еще одно кресло. Ира оценила мой жест, села рядом и, так же как и я недавно, запрокинула голову вверх.
— Знаешь, — спросил я, пододвигаясь ближе, — я давно хотел спросить, ты ведешь себя так естественно, тебя не беспокоит тот факт, что все кругом нашпиговано микрофонами и камерами?
— Иногда я про них даже забываю, — ответила Ира как-то отрешенно и немного задумчиво. — Мне скрывать нечего, пусть хоть на голову мне ее привяжут.
— Ты пойдешь дальше?
— Я буду делать все что угодно, лишь бы не возвращаться домой. Если представится возможность, то останусь здесь надолго. Я отдохнула, набралась сил, а те мелкие неприятности, которые с нами произошли, это жизнь, это игра, и не стоит грузиться и тормозить по пустякам. Все пройдет.
Больше дурацких вопросов я задавать не стал. Мы просто сидели и болтали, как старые друзья. Я рассказал, какие со мной случились события, когда она пропала. Как меланхоличная девушка Света проявила настойчивость и упорство в достижении своей цели. Как быстро и легко раскололась: стоило мне только капельку надавить, и вся их интрига всплыла на поверхность. Чего еще было ждать от молодой особы, которая думает, будто все вокруг должно подчиняться ее воле.
Так, за разговором, мы и встретили рассвет. Вернулись в комнату, привели себя в порядок. Ира продемонстрировала свои вчерашние покупки, среди которых была рубашка и для меня.
После завтрака решили отправиться по магазинам и лавкам города. Совершенно необходимо было обновить все свои доспехи, часть оружия и припасы. Первая лавка, которую мы посетили, была оружейной. Ира долго выбирала себе приличный лук, но никак не находила нужный. Удивленный такой придирчивостью, пожилой продавец отправился куда-то в подсобное помещение и принес нечто несуразное.
— Я прежде его никому не предлагал, потому что он слишком тугой и стрелы к нему короче стандартных.
Ира внимательно осмотрела оружие, взяв его в руки, спросила:
— Можно его проверить?
— Мишень на заднем дворе, — сказал лавочник и махнул рукой, давая понять, чтобы мы следовали за ним.
Сдернув с пояса ремень, Ира обмотала его вокруг запястья и почти профессионально натянула тугую тетиву.
— Откуда такое умение? — не удержался я от вопроса.
— Семь лет в спортивной секции. Я даже разряд успела получить.
Легким и заученным движением вложила стрелу и выстрелила почти не целясь.
Я услышал только короткий свист и глухой удар. Стрела воткнулась точно в центральную часть мишени, стоящей от нас шагов на пятьдесят, не меньше.
— Ни фига себе!
— Мастерство не пропьешь.
Лавочник довольно захлопал в ладоши. Ира сделала еще несколько выстрелов, а потом пошла, вытаскивать стрелы из мишени.
— Первый раз такое вижу! — сказал торговец почти шепотом.
— Сам удивляюсь, — ответил я, и мы понимающе подмигнули друг другу.
В комплект к луку продавец вручил ей красивый щиток для руки вместо ремня, который она наматывала, колчан с тремя десятками стрел и чехол.
Мое оружие было в порядке. Я ожидал, что оружейник предложит сменить его, но он только удовлетворенно покачал головой, осмотрев наши мечи и кинжалы. Больше всего ему понравился трофейный меч. Тот самый, который мы прихватили, убегая из комнаты четвертого принца. Он оказался совершенно эксклюзивный, дорогой и редкий. Теперь он висел на поясе у Иры. Как сказал оружейник, такое оружие само по себе достойная награда, лишь бы мы только сумели им воспользоваться.
