– Вы не смогли бы работать.
Она снова напомнила ему о работе.
Эйден быстро вытащил из кармана карту и расправил на одеяле между ними.
– Я подумал, что завтра мы могли бы доехать до Белладонии. Можем сменять друг друга за рулем каждые два часа, как советуют на курсах безопасного вождения, вот здесь, здесь и здесь. – Он указал отмеченные точки.
Куин откинулась назад, опершись на руки, и засмеялась:
– Помню этот фильм. В нашем случае вы Салли, а я – Генри, правильно?
Эйден непонимающе уставился на нее.
– «Когда Генри встретил Салли», – сказала она, когда пауза затянулась. – Фильм? Ну? Салли такая правильная и суперорганизованная, а Генри – недотепа и лентяй?
Эйден в замешательстве не знал, что сказать.
– В самом начале есть сцена, когда они вместе едут на машине через Америку, и… – Она замолкла. – Вы не смотрели?
Он покачал головой.
У Куин вытянулось лицо.
– Но это один из лучших фильмов всех времен.
Почему-то Эйдену стало стыдно.
– Извините.
Однако, к его удивлению, она искренне улыбнулась и указала на карту:
– Нет.
Он заморгал:
– Нет? Но…
Глядя на него, Куин покачала головой:
– Эйден, вам надо научиться расслабляться и спускать пар.
В этот момент она напомнила ему брата Дэниела. Вопреки ожиданию, это не задело его.
Я…
Он посмотрел на нее так, как будто впервые видел. Словно никто раньше не предлагал ему остановиться и понюхать розы.
Куин подавила вздох. Путешествие давало возможность побыть с детьми, сделать все, что в ее силах, чтобы переход к новой жизни стал для них более легким, и это было очень важно для нее. Пожалев Эйдена, пригласив его поехать с ними, она рисковала и, к сожалению, худшие опасения подтвердились. Однако она обещала мальчикам приключение и не собиралась отказываться от своего слова.
– Вероятно, стоило обсудить наши представления об этой поездке до того, как мы выехали из Перта. – С другой стороны, разве он мог предположить, что Куин собирается ехать медленно, если она не заикнулась об этом? – Я не подумала. – Она облизнула губы. – Совершенно очевидно, что наши графики движения не совпадают.
Эйден, вероятно, привык к постоянному движению. В таком темпе живут люди в его мире и в мире ее родителей. Пожалуй, не стоит упрекать его. Просто он другой.
– Я навел справки в городе, можно ли арендовать машину.
Куин встрепенулась. Это решило бы все проблемы.
– Увы, не получилось.
– Жаль.
– Вы сожалеете, что взяли меня. – Он сказал это просто, без обиды, но голос был таким грустным и усталым, что Куин едва удержалась, чтобы не погладить его по руке и не утешить. Но…
Она взглянула на своих мальчиков, увлеченно игравших с другими детьми, и в душе поднялась волна любви и тревоги. Распрямив плечи, она твердо встретила его взгляд. Мягкость и сострадание приведут только к новым недоразумениям.
– Эйден, вы были безукоризненно вежливы, но недружелюбны.
– Не понимаю. – От напряжения у него побелели губы.
Куин сожалела, что ее слова вызвали такую реакцию, и надеялась, что не вымещает на нем бессознательно давнюю, не дающую покоя обиду.
– Вы не подпевали нам, не принимали участия в игре.
Он уставился на нее в растерянности, не свойственной будущему политику:
– Только не говорите, что намерены расстаться со мной в этом богом забытом городишке.
– Конечно нет! – ахнула Куин. Как ему в голову могло прийти?
– Я найду выход, как только приедем в Аделаиду.
– Хорошо, – сказала она, кусая ноготь. До Аделаиды им предстоит добираться семь, а то и восемь дней. Если бы она могла объяснить ему, как важно для нее это путешествие, может, он стал бы дружелюбнее.
Куин вытянула ноги и уселась поудобнее.
– Знаете, что я думаю? Не пора ли нам немного растопить лед? Давайте зададим друг другу вопросы, которые не дают нам покоя, и покончим с этим. – Она прикусила губу, чтобы не рассмеяться, увидев изумление на его лице. Привычка сдерживать эмоции явно изменяла ему. – Ну хорошо, давайте поделимся тем, что, по нашему мнению, может заинтересовать другого. – Куин хлопнула в ладоши. – Да, так будет интереснее. Пожалуй, начну первая, если не возражаете, – поспешила добавить она, прежде чем он возразил. – Расскажу вам, почему Робби, Чейз и я отправились в путешествие через континент.
Эйден насторожился. По тому, как он взглянул на нее, Куин поняла: он заинтересовался.
– Оливковая ферма расположена в винодельческом районе Хантер-Вэлли и принадлежит моей тетке, которую считают в семье белой вороной. – Куин закатила глаза. – Я пошла в нее.
– Вас тоже считают белой вороной?
Первый вопрос! Куин постаралась скрыть триумф.
– Честно говоря, не удивлюсь, если мои родители вообще вспоминают обо мне. Они живут в Сиднее. Я забеременела Робби, когда мне было восемнадцать. Они мечтали о том, что я окончу университет, добьюсь невероятных успехов, сделаю блестящую карьеру. Когда я решила оставить ребенка, родители отказались от меня.
Эйден был поражен. Может, он не совсем дружелюбен в обычном понимании слова, но и не похож на человека, который отвернется от своей семьи в критический момент. Почему Куин сделала такой вывод? Только на том основании, что у него приятная улыбка и честные глаза? Вряд ли этого достаточно.
– У вас есть братья и сестры?
Второй вопрос!
– Нет. Когда родители выдвинули ультиматум, я собрала вещи и переехала в Перт.
– Почему в Перт?
– Самая отдаленная от Сиднея доступная мне точка в Австралии.
Эйден смерил ее долгим взглядом. Куин затаила дыхание, надеясь, что он задаст четвертый вопрос.
– Отец Робби тоже поехал? – поинтересовался он, и Куин с трудом сдержала улыбку.
– Да, – кивнула она, не собираясь тем не менее посвящать его в эту историю. – Когда родился Робби, тетя Мара…
– Та самая «белая ворона»? – не удержался Эйден, против воли попавшись на крючок.
– Именно она. Приехала на пару недель, чтобы помочь. Мне едва исполнилось девятнадцать, и я была благодарна за любую поддержку, помощь, совет.
Эйден сорвал одуванчик.
– Любезно с ее стороны.
– Это было ее решение. Прежде мы почти не виделись. – Родители позаботились об этом. – За две недели мы невероятно сблизились и с тех пор не прекращали общение.
– Вы перебираетесь поближе к ней?
