– Ах, Томми! Ты напрасно ее убил, ведь она, кажется, не ядовитая.
– Ты права, но я это сделал инстинктивно, – ответил Томек. – С тех пор, как я тебя нашел, заблудившейся в австралийском буше, ненавижу змей. Все мы тогда очень боялись, что тебя укусила ядовитая гадина.
– Ты все еще помнишь это? – обрадовалась Салли и обняла Томека.
– Динго тоже пострадал от укуса ядовитой змеи в Африке. Ведь он тогда, вероятно, спас мне жизнь, – добавил Томек.
Слушая эту беседу, старшие члены экспедиции улыбались, а толпа папуасов окружила Томека и Салли, приветствуя их криками радости. Предприимчивый Айн'у'Ку успокоил носильщиков и, радуясь не меньше их, спрятал еще судорожно дергающееся тело змеи в свою корзину с продуктами.
– Молодой мастер хороший глаз, быстрый рука, ол райт, – удовлетворенно сказал он. – Вечером моя изжарит змея. Моя будет хороший ужин, ол райт.
– Томек, неужели он и в самом деле собирается есть эту гадость?! – недоверчиво спросил Збышек.
Прежде чем Томек успел дать ответ, послышался зычный голос капитана Новицкого, который как раз подошел во главе арьергарда.
– Что ж тут удивительного? Африканские негры тоже пожирают змей. У них это большое лакомство! В свое время я тоже пробовал съесть кусочек. Мясо – белое и вкусом напоминает угря.
– В самом деле? Вы не шутите?! – возмутился Джемс Бальмор. – Думаю, что цивилизованный человек не притронулся бы к такой гадости!
– Видимо, наш капитан «дикарь», – шутливо заметил Томек. – Во время многочисленных экспедиций он приобрел странные вкусы. Например, в Хотане, в Китайском Туркестане, он с удовольствием лакомился пиявками в сахаре, которых я ему подбрасывал со своей тарелки в качестве закуски.
– Ты, браток, прекрасно это придумал, – признался капитан. – Благодаря этому я выиграл дуэль на рюмки со знакомым Пандита Давасармана, потому что пиявки, будучи обитателями вод, непрерывно возбуждали у меня жажду.
– Что ж, обладая столь неприхотливыми вкусами можно не умереть с голоду даже в джунглях, где обычно мало съедобной дичи. Зато здесь множество насекомых, пауков, членистоногих, огромных дождевых червей, ужей и ящериц, – с притворной серьезностью вмешался Бентли.
– Эти яства я еще не пробовал, но кто знает, как это будет, когда кишки начнут играть марш? – ответил Новицкий.
– В путь, господа, в путь! – скомандовал Смуга. – Скоро вечер, и нам надо выбрать место для ночлега.
Густой и высокий подлесок сильно затруднял движение по джунглям. Здесь, как и всюду в светлых лесах, преобладали папоротники с вертикально расположенными листьями. Среди них часто встречались древовидные папоротники, увенчанные большими кронами листьев, достигавшие большой высоты и часто поддерживаемые придаточными корнями. Встречался также и бамбук, разные виды бегонии с яркими листьями странной формы и другие, неизвестные нашим путешественникам, растения с пестрыми хвостатыми листьями, обсыпанные цветами и разноцветными плодами.
Теперь впереди каравана шли два туземца, вооруженные длинными ножами. Им приходилось прорезать ими дорогу среди колючего кустарника, состоявшего преимущественно из панданусовых растений. От колючек, которыми усеяны стволы панданусов очень страдали нагие туземцы. Кроме того, различные насекомые впивались в кожу между пальцами босых ног папуасов, причиняя им немалые страдания.
Несколько часов ходьбы по тропическим зарослям сильно измучили путешественников. Поэтому они все чаще стали спотыкаться о корни и камни, с трудом перебирались через поваленные бурей стволы деревьев, которые были так изъедены разными насекомыми и грибами, что рассыпались в прах, даже под легким давлением ноги. Они уже не могли любоваться белыми чашечками цветущих розелл с красными лепестками цветов. Громкие крики попугаев казались им издевательским смехом птиц, удивленных бессилием людей перед лицом грозной мощи беспредельной тропической пущи.
Однако Смуга не обращал внимания на усталость девушек и непрерывно требовал ускорить шаг. На этой географической широте, как правило, погода к вечеру ухудшалась. Вечерние дожди выпадали здесь ежедневно, притом с удивительной регулярностью, независимо от поры года, причем в период дождей шли дольше и были интенсивнее. На небосклоне, который просвечивал между кронами деревьев уже виднелись темные тучи.
Смуга хотел разбить лагерь еще до начала дождя; всем путешественникам необходимо было хорошенько отдохнуть. Поэтому, как только он заметил холм с росшим на нем мощным деревом с раскидистой кроной, он дал сигнал остановиться на ночлег.
Белые путешественники немедленно взялись за разбивку палаток, для которых выбрали место в тени дерева; туземцы принялись рубить ветви кустарников, из которых строили себе шалаши для укрытия от дождя. Развели костер. Прежде чем девушки выбрали продукты к ужину, первые, крупные капли дождя с шумом упали на твердые листья дерева-великана. Молния прорезала черные тучи, по окрестным горам прокатилось эхо грома. На землю ручьем полился дождь. Костер погас. Мужчины стали крепить расчалки палаток, спасать от дождя багаж экспедиции. Острые слова команды Смуги кое-как удерживали порядок среди работающих, но порывистый ветер срывал брезент, причинял новые беды. Вскоре все промокли до нитки. У подножия холма образовался шумный ручей. Под ударами бури деревья в джунглях клонились долу и зловеще трещали. Вой ветра в лесу наполнил его таинственными звуками и голосами.
– Все – в палатки! – скомандовал Смуга, убедившись, что старания путешественников напрасны, потому что тропический ливень усилился, и им не избегнуть урона в багаже от бури и дождя.
Как вдруг над самым холмом небо разверзлось ослепительной молнией. Раздался оглушительный гром. Огненный шар ударил в огромное дерево, стоявшее на вершине холма. Столетний великан в одно мгновение превратился в пылающий факел. В лагере послышались крики испуга; с вершины расколотого ствола на головы путешественников полетели горящие ветки и... человеческие черепа и кости.
Жуткие подарки, посыпавшиеся с дерева во время сильной бури, произвели потрясающее впечатление. При свете молний лагерь казался разрытым кладбищем. Испуганные девушки спрятали лица на груди Вильмовского, случайно оказавшегося вблизи; Джемс Бальмор побледнел, казалось он сейчас упадет в обморок; Збышек Карский и остальные стояли ошеломленные близким ударом молнии и падающими вокруг человеческими останками.
Один лишь Смуга не потерял присутствия духа. Он сразу же сообразил, какое впечатление произведет на суеверных туземцев этот странный случай. Поэтому, как только понял, что все его товарищи целы и невредимы, Смуга, стараясь перекричать шум бури громко скомандовал:
– Новицкий и Томек ко мне, остальные в палатки.
– Сто дохлых китов в зубы! – выругался Новицкий. – Что за дьявольская идея, бросать в человека мертвыми башками, как мячами?!
