Однако в Лакедемоне и Коринфе правящая верхушка знати считала, что войну с персами следует прекратить. Коринфяне не скрывали того, что им совсем не по душе желание афинян укрепиться на Геллеспонте, а также во Фракии, где когда-то те владели золотыми рудниками. Коринфяне сами имели виды на приморскую Фракию, откуда они вывозили лес для строительства кораблей. На полуострове Халкидика находились принадлежащие Коринфу медные рудники.
Правители Лакедемона никогда прежде не вели войн в такой дали от Спарты. Они никогда не стремились к захвату торговых путей, поскольку по спартанским законам торговля не являлась занятием, достойным свободных граждан. В Спарте правили прагматики, для которых господство в Пелопоннесе было гораздо важнее владычества над всей Эгеидой. Изгнав персов из Эллады, спартанцы вовсе не собирались сражаться за свободу азиатских греков. Самые здравомыслящие из лакедемонян сознавали, что персидский царь и после всех поражений в состоянии вести войну ещё много лет, опираясь на поистине неисчерпаемые людские ресурсы своего огромного царства и на неисчислимые сокровища в казне Ахеменидов. У спартанцев же не было денег и на содержание того небольшого флота, что у них был. Но добыча, взятая при Платеях и Микале, вскружила голову тем из спартанских военачальников, которые желали расширить гегемонию Лакедемона за пределы Эллады. Громче всех об этом говорил Павсаний, слава которого гремела по всей Элладе.
Леотихид, вернувшийся в Спарту, всячески поддерживал Павсания, говоря, что воевать нужно с варварами, а не с аргосцами, критянами и фиванцами. На Востоке собраны все сокровища мира, а спартанцы из поколения в поколение ведут войны с соседями за каменистые бесплодные земли и за то, чтобы удержать города Пелопоннеса в созданном Спартой Эллинском союзе.
- Сражаться нужно за золото, за плодородные земли, а не за гегемонию над слабыми и бедными городами Пелопоннеса, - говорил Леотихид своим друзьям и родственникам. - Спарта неслыханно возвысится, победив не Аргос, но царя-ахеменида на его же собственной земле!
Спартанские эфоры не могли заткнуть рот Леотихиду и не могли настроить Павсания на мир с Персией, но они и не винили их за воинственность, помня о заслугах перед отечеством. В конце концов, Леотихид и Павсаний не нарушили приказов, прекратив преследование разбитого врага. А вот неповиновение Ксантиппа сильно обеспокоило эфоров. Афиняне явно стремились затянуть войну с персами и взять на себя роль покровителей ионян, карийцев и эолийцев.
Спартанцы объявили о созыве синедриона. В Коринф прибыли представители эллинских государств, воевавших с персами. Афинян представлял Фемистокл.
На синедрионе посол Лакедемона предложил путём тайного голосования утвердить постановление о прекращении военных действий с персидским царём и его союзниками.
Фемистокл, поняв дальний прицел правителей Спарты, тут же внёс встречное предложение о роспуске Коринфской лиги, ведь она была создана для войны с Ксерксом.
Если, по мнению спартанских эфоров, для Эллады больше не существует угрозы со стороны персидского царя, значит, и Коринфский союз больше не нужен.
Спартанцы и коринфяне начали спорить, не желая распускать Коринфский союз.
Фемистокл хитро затягивал спор, ставя своих оппонентов в тупик вопросами. Кого же всё-таки опасаются правители Коринфа и Спарты? Неужели Аргоса и Керкиры? А может, афинян, флот которых ныне сильнейший в Элладе?
Поскольку Фемистокл был недалёк от истины - в Спарте и Коринфе действительно думали сначала сокрушить Керкиру, а потом заняться ослаблением Афин, - их представители предпочли вновь заговорить об угрозе с Востока. Мол, Ксеркс вполне может затеять новый поход на Элладу, и Коринфский союз является единственной силой, способной остановить варваров, доказательством чего явились недавние победы эллинов на суше и на море.
- Таким образом, угроза персидского вторжения не исчезла полностью, - продолжил спор Фемистокл. - Враг разбит, но не повержен. И значит, успокаиваться рано! Если флот и войско Коринфского союза способны побеждать варваров, так не лучше ли продолжить войну и во имя всех понесённых жертв отбросить персов подальше от Эгейского моря и от проливов в Пропонтиде. Азиатские эллины, обретя свободу, станут своеобразным заслоном для нас при любой попытке варваров двинуться в Европу. По-моему, это лучший исход в войне.
В результате на тайном голосовании большинством голосов возобладало мнение о продолжении войны с персидским царём.
В итоге о самоуправстве Ксантиппа спартанцы и коринфяне предпочли вообще не говорить, видя, что союзники горят желанием освободить азиатских греков от персидского владычества.
Однако проницательный Фемистокл понимал, что рост могущества и популярности Афин среди ионийцев не по душе правителям Спарты и Коринфа.
Вернувшись домой, Фемистокл собрал на заседание архонтов и пританов.
- Спартанцы и коринфяне планируют утвердить своё господство в Элладе, - начал он. - Мы уже были свидетелями того, как месяц тому назад они наказали Фивы за их союз с персами. Земля фиванцев подверглась опустошению, им пришлось откупаться деньгами и вдобавок выдать на казнь два десятка самых знатных граждан. Подобную кару спартанцы и коринфяне собираются обрушить на Керкиру. Помимо выдачи заложников и выплаты денежной пени, керкирянам придётся отдать свой военный флот. Аргос спартанцы и вовсе намереваются разорить дотла, используя всю мощь Коринфского союза. Об этом не говорилось на синедрионе, но мои друзья сообщили мне о тайных переговорах между спартанскими эфорами и коринфскими властями. Таким образом, можно не сомневаться, что со временем Спарта и Коринф постараются подчинить своему влиянию и Афины.
Архонты и пританы выслушали Фемистокла в тягостном молчании.
- Что же нам делать? - наконец прозвучал чей- то голос. - Сухопутное войско спартанцев и их союзников сильнее нашего войска. Может, следует отозвать Ксантиппа из Херсонеса Фракийского?
Тут же раздался ещё один голос:
- Нельзя уступать спартанцам! Проливы в Пропонтиде жизненно важны для Афин, через них идёт в Аттику дешёвая понтийская пшеница. Не забывайте, без понтийского хлеба афиняне обречены на голод!
- Но если Спарта и Коринф объявят нам войну, тогда Афинам будет грозить не только голод, но и потеря независимости! - раздался третий голос.
В пританее вскоре стало очень шумно. Архонты и пританы, обуреваемые эмоциями, доказывали друг другу свою правоту. Перевес тех, кто не желал в угоду Спарте прекращать войну за проливы, был подавляющим.
Фемистокл поднял руку, призывая к тишине.
Архонты и пританы замолкли в ожидании.
- На море Спарта и Коринф намного слабее Афин, - заговорил Фемистокл. - Значит, нужно подумать над тем, как оградить нас от возможного вторжения по суше. Мне думается, выход тут один. Нужно обнести Афины высокой прочной стеной. Спартанцы сильны своей фалангой, брать штурмом укреплённые города они не умеют.
Среди архонтов и пританов пронеслось оживление.
