В таких случаях, если он задерживался на балконе, жена его звала из глубины квартиры и, если он не сразу возвращался, сама появлялась и слегка подталкивала его в комнату. Лениво жуя, она сама в последний раз бросала взгляд вдоль улицы и исчезала.
– Едет! Едет! – иногда кричали наши ребята, когда велосипедист появлялся в конце квартала, а Богатого Портного на месте не было.
– Ну и что?! – кричал Богатый Портной, выскочив на балкон. – Подумаешь, какое мое дело!
А сам оставался на балконе, пока не убедится, что упрямый велосипедист и на этот раз невредимым сошел в свою канаву. Если в это время Оник где-нибудь поблизости катался на велосипеде, он, кивнув в его сторону, говорил Алихану:
– Какой пример детям показывает, а?
– Какой пример? – удивлялся Алихан.
– А если Оник захочет то же самое?
– Никогда не захочет, – уверенно отвечал Алихан.
– Оник! – кричал Богатый Портной яростно. – Если будешь крутиться возле канавы, как Лоткин, задушу тебя своими руками!
– Я не кручусь, папа! – отвечал Оник и отъезжал подальше от канавы.
Дни шли, а велосипедист продолжал целым и невредимым подъезжать к самому краю обрывистого спуска. И когда Богатый Портной отводил от него глаза, полные гневного недоумения, то, как правило, встречался с приподнятыми на него ясными глазами Алихана.
– Я тебе говорю, – кивал Алихан, – этот человек свое дело знает.
– Чем даром здесь сидеть, – злился Богатый Портной, – лучше бы пошел сторожить мой сад.
– Я коммерсантом родился, коммерсантом умру, – спокойно отвечал ему Алихан.
– Твоя коммерция – воздух! – говорил Богатый Портной и, плюнув на руку, громко шлепал ею по днищу утюга.
– Эй, гиди, время, – вздыхал Алихан и, покачивая головой, смотрел на него, как бы распределяя свой упрек между вечностью и Богатым Портным.
Однажды велосипедист появился, держа под мышкой буханку хлеба. На этот раз он руль держал одной рукой и ехал гораздо медленней. Мы все, а в особенности Богатый Портной, ожидали, что он хоть на этот раз остановит свой велосипед пораньше. Но он и теперь доехал до самого края и затормозил, как обычно.
После этого случая мы стали замечать, что он довольно часто проезжает то с буханкой хлеба под мышкой, то с корзиной на руле и каждый раз благополучно сходит в свою канаву.
– Хоть бы в газету завернул, – сказал однажды Богатый Портной, имея в виду хлеб, который тот привозил.
– Его хлеб, как хочет, везет, – ответил Алихан.
– Ты думаешь, что он будет делать, если хлеб упадет в канаву? – неожиданно спросил Богатый Портной.
– Ничего, – несколько рассеянно ответил Алихан.
– Подымет и покушает, – уверенно сообщил Богатый Портной и быстро вошел в комнату.
Однажды человек на велосипеде приехал с коровьей головой, которую он держал за рог в слегка оттянутой, чтоб не закапать велосипед, левой руке. Богатый Портной обомлел и замер на своем балконе, увидев такое. Покамест тот спускался в канаву, он, несколько раз качнув головой, даже присвистнул: дескать, дождались.
– Алихан, что это? – тихо спросил Богатый Портной, приходя в себя.
Алихан на этот раз сидел, слегка насупившись, как бы признавая свою некоторую ответственность за поведение велосипедиста и в то же время готовый оказать сопротивление ввиду не такой уж значительности самого проступка.
– Ничего, – ответил Алихан сухо.
– Как ничего, Алихан?! – простонал Богатый Портной, умоляя его хотя бы не отрицать того, что каждый только что видел своими глазами.
– Коровина голова, больше ничего, – сказал Алихан и, подняв собственную голову, твердо посмотрел ему в глаза, как бы отбрасывая всякую возможность мистического толкования этого события.
– Он что, на бойне работает? – спросил Богатый Портной с таким глубоким изумлением, словно, окажись велосипедист работником бойни, сразу же можно было бы этим объяснить и все остальные его странности.
Алихан хаживал на бойню, где доставал потроха для хаша. Иногда он их приносил и Богатому Портному. Алихан хорошо знал всех работников бойни.
– Зачем на бойне, – сказал Алихан просто, – на базаре тоже продают.
– Дай Бог мне столько здоровья, за сколько он эту голову купил, – ответил Богатый Портной.
– Тогда скажи, где взял?! – воскликнул Алихан.
– Где взял, не знаю, – ответил Богатый Портной, успокаиваясь оттого, что Алихан начинал сердиться, – но Лоткина ты тоже защищал…
– При чем Лоткин, при чем голова! – закричал Алихан и, неожиданно взмахнув рукой, добавил: – Иди в свою комнату!
– На моем сидит и меня прогоняет, – задумчиво сказал Богатый Портной, обращаясь ко всей улице и как бы давая через этот маленький пример всем убедиться, какой Алихан несправедливый человек.
Однажды велосипедист особенно долго не возвращался. У Богатого Портного в доме был клиент, так что с балкона он не мог следить за тем, что происходит на улице. Он только время от времени выскакивал на балкон, чтобы не пропустить велосипедиста.
– Я скажу, когда будет, ты иди, – говорил ему Алихан и гнал его с балкона.
Человек пятнадцать ребят с нашей улицы, как обычно, сидели на лужайке напротив балкона Богатого Портного. Уже и видно было плохо, когда велосипедист появился на углу.
– Едет! Едет! – хором закричали ребята, опережая Алихана.
– Ну и что?! Пускай едет! – выскочив на балкон, стал огрызаться Богатый Портной, но внезапно замолк, увидев велосипедиста. И тут все сразу заметили, что на этот раз он едет как-то странно, велосипед страшно вихлял. Никто не мог понять, в чем дело. Первым догадался Алихан.
– Клянусь Аллахом, он пьяный! – воскликнул Алихан и даже встал.
– Не мое дело! – радостно отозвался Богатый Портной и, обернувшись в комнату, крикнул: – Эй, сюда, сюда!
На балконе появились жена Богатого Портного и клиент в пиджаке без рукавов, впрочем, один из рукавов Богатый Портной держал в руке.
– В чем дело? – спросил клиент, глядя на свой рукав, которым беспрестанно взмахивал Богатый Портной.
– Потом, потом, туда смотри! – воскликнул он и от нетерпения заходил ходуном по балкону.
– Пьяный не считается! – крикнул Алихан в сильнейшем возбуждении.
– Спор есть спор! – выкрикнул Богатый Портной, взмахивая рукавом.
– Пьяный и без велосипеда может упасть! – не сдавался Алихан.
– Будь мужчиной, Алихан, спор есть спор! – еще успел крикнуть Богатый Портной.
Все мы, ребята с нашей улицы, оцепенев от волнения и какой-то странной жути, ждали, что будет. Метров за десять от канавы он, словно вспомнив об опасности, казалось, сворачивает на мост, но потом поехал дальше. Подъехав к обрыву, он притормозил и мгновенье, балансируя рулем, стоял над обрывом, словно решая, а не спуститься ли на велосипеде, но нет – накренился и стал одной ногой на землю.
